– Здравствуй, – ответила она и через мгновение добавила: – Мне очень жаль. Твой меч…
– Знаю, что, на самом деле, тебе все равно, – сказал он. – В конце концов, я собирался прикончить им Джека.
Виктория не знала, что и отвечать.
– Подойди, пожалуйста, поближе и сядь со мной, – попросил шек. – Мне нужно поговорить с тобой.
Виктория покачала головой.
– Если ты не против, я останусь здесь.
Уголки губ Кирташа вздернулись в легкую улыбку.
– Как хочешь. Значит, буду краток. Я пришел предупредить тебя, что ты в опасности.
– Что ты имеешь в виду?
– Ашран отправил другого, чтобы убить тебя. Он – не я, и его ничто не остановит.
Виктория вздрогнула. И не из-за новостей, которые он принес ей, а, скорее, из-за того, что он решил рассказать ей о них.
– Но… ведь ты не должен мне ничего говорить об этом, так ведь? Что случится, если Ашран узнает?
Кирташ пожал плечами.
– Это уже мои проблемы. Единственное, что должно волновать тебя, Виктория, это ты. И сейчас ты в опасности. Оставайся в Лимбаде или в этом доме. Как я тебе уже говорил, дом тебя защищает. Не от меня – это точно, но вот от нее – да.
– От нее? – повторила Виктория тихим голосом.
Кирташ кивнул.
– Ее зовут Герда, и ей нужна твоя смерть. По приказу Ашрана, ты для нее – особая миссия. И, боюсь, это моя вина, – добавил он. – Потому-то я и пришел: я хочу попрощаться. Мы больше с тобой не увидимся.
Викторию словно ранили ледяным ножом в самое сердце.
– Никогда?
– Нет, до тех пор, пока я не убью Джека, – уточнил Кирташ. – Тогда я смогу попросить Ашрана, чтобы он даровал тебе жизнь.
– Я не могу слышать от тебя об этом, – с раздражением ответила она. – Ты хоть представляешь, насколько для меня важен Джек? Как ты можешь так спокойно говорить о намерении убить его и ждать, что я останусь спокойна?
– Я не жду от тебя принятия. Знаю, что ты никогда не смиришься с этим. Но важнее другое, и я сейчас озадачен тем, чтобы сохранить твою жизнь, Виктория. Понимаешь? Когда на кону стоит твое существование, я не могу бросить все и думать о твоих чувствах.
Она уже хотела ответить ему, но не смогла. Снова ей нечего было сказать Кирташу.
– Поэтому тебе нельзя сейчас выходить из своего укрытия, – продолжал юноша. – Не позволяй Герде тебя найти. Ни при каких обстоятельствах.
– Я могу дать ей отпор.
Кирташ пристально на нее посмотрел.
– Да. И, возможно, тебе даже удастся ее победить. Но я не хочу рисковать. Если Герда совершит промах, то Ашран найдет другого.
– Я буду сражаться против них, – с яростью заявила Виктория, а затем продолжила, дерзко глядя Кирташу в глаза: – Я буду защищать Джека. И не позволю, чтобы ты его хоть пальцем коснулся.
Кирташ промолчал.
Повисло неловкое молчание. Виктория поняла, что у юноши уже не осталось доводов, а это значило, что скоро он уйдет, и, возможно, она больше никогда его не увидит. А если для их новой встречи должен погибнуть Джек, то она выберет жизнь мальчика.
Поэтому она всеми силами хотела сейчас оттянуть момент расставания.
– Как… Как Джек смог сломать твой меч? – спросила она наконец.
Кирташ очень серьезно посмотрел ей в глаза, и Виктория испугалась, что зашла слишком далеко. Но шек, в конце концов, ответил ей:
– Я разозлился и потерял над собой контроль. Это и ослабило Хайясс. Потому Джек смог его сломать.
Интуиция подсказывала Виктории, что за этим простым объяснением было что-то еще, чем Кирташ не хотел с ней делиться, поэтому она настояла:
– Но ты… Ты ведь шек, разве нет? Ты очень могущественный. Ты… почти непобедим.
Кирташ прожигал ее суровым взглядом, и Виктория отвернулась, чувствуя себя неловко.
– Да, я шек, – ответил юноша. – Но это же не новость для тебя, правда? Что именно тебя интересует, что конкретно ты хочешь выяснить?
Виктория открыла было рот, чтобы задать ему вопрос о Джеке, но противоречивые чувства, которые в ней вызывал Кирташ, снова сбили ее с толку, и она тихо произнесла:
– Я хочу знать, правда ли ты можешь что-то чувствовать… ко мне.
Синие, холодные глаза Кирташа, казалось, засветились теплым огоньком.
– Ты все еще сомневаешься? – мягким тоном спросил он, и сердце Виктории забилось с бешеной скоростью. Она встряхнула головой: знала, что он не человек, знала, что…
Но что она знала в действительности? Она подняла глаза и посмотрела на юношу, надеясь разгадать его тайны.
– Кто… кто ты? – спросила Виктория.
– Я Кирташ, – просто ответил он. – Конечно же, ты можешь называть меня Кристианом, если хочешь.
Виктория в недоумении молчала, и Кирташ улыбнулся ей.
– Ты и правда хочешь знать, кто я такой? Это длинная история. Ты готова выслушать ее?
Виктория сомневалась, но все же сделала несколько шагов вперед, присела рядом с ним и, застеснявшись, взглянула на него. Кирташ молча любовался убывающей луной, а затем произнес:
– Я родился человеком. Полностью. Семнадцать лет назад. В Идуне.
Я мало что помню из своего детства. Жил со своей матерью в крошечной хижине неподалеку от леса Алис Литбан, который был домом для единорогов. Возможно, моя мама считала, что единороги защищали нас обоих, потому-то и выбрала это место для жизни – не знаю.
Тогда я еще не носил имя Кирташ, но сейчас уже и не вспомню, как моя мама назвала меня при рождении. Я не помню ни ее имени, ни ее лица. Эти детали стерлись из моей памяти уже очень давно.
Шеки вернулись в Идун, когда мне было всего два года. И я очень хорошо помню тот день. Небо окрасилось в красный, шесть светил над нашими головами сошлись вместе, образовав в небе странную фигуру. Все было так неестественно, что по коже бежали мурашки.
Я оказался тогда недалеко от леса. Не спрашивай меня, что я там делал – ответа ты все равно не дождешься, потому что я просто не помню. Помню только, что вышел из дома, возможно, мама недосмотрела. И там, в зарослях кустарника, я увидел единорога.
Нетвердой походкой он приблизился ко мне, весь дрожа. Свет шести небесных тел действовал на животное губительно. Наконец, настал момент, когда у него не осталось сил, и он упал замертво.
Помню, как я приблизился к нему, дотронулся до него, возможно, желая помочь – не знаю. Я был совсем ребенком и не понимал, что происходило.
Единорог умер прямо на моих глазах. Я не понимал, почему… по крайней мере, в тот момент. Тогда моя мама позвала меня, и я побежал в нашу хижину. Она очень испугалась. Мама спрятала меня под кроватью и тут же закрыла все двери и ставни, подпирая их всем, что попадалось ей под руку. Она словно боялась, что в любой момент в наш дом ворвутся и нападут на нас. Я думал, что причина в красном небе, в трех лунах и трех солнцах, образовавших на небе необычную фигуру. Может, так на них подействовала смерть единорога…
