– Наследство? Сомневаюсь, сынок. Очень сильно сомневаюсь. И тот факт, что боевая часть его отряда состоит сплошь из боярских детишек, рассекающих в ЛТК, запрещенных к использованию на территории России, напомню, конечно, ни о чем не говорит, – покивала Ведьма. – Так?
– Да ну… – неподдельно изумился Олег. – А я думал, это он себе боевой гарем набрал.
Шарах! Награда нашла-таки своего героя, отчего тот чуть не врезался лбом в столешницу.
– Идиот, – прошипела нынешний майор «Пардусов», тряхнув ладонью. Била она со всей материнской любовью, да и голова сына оказалась на диво твердой, а потому руку этим подзатыльником Ведьма себе отсушила знатно. – Не вздумай ляпнуть такое прилюдно. Любая из тех девиц, кроме самых младших разве что, в поединке разделает тебя как бог черепаху. Видела я пару раз их работу, и, поверь, сынок, тебе до умений этих девчонок в стихиях еще грести и грести. Может быть, в стрелковке и тактике ты их превосходишь, но в прямом столкновении один на один против опытных воев и гридней… знаешь, сынок, за прошедшую четверть века я как-то привыкла считать, что у меня есть два сына, и возраст уже не тот, чтобы легко отказываться от своих привычек. Намек ясен?
– Ясен, – буркнул сын, отводя взгляд.
Спорить с матерью и непосредственным начальником ему резко расхотелось. Илона же, глянув на него, только вздохнула. Ну как? Как в одном человеке может уживаться завистливый ребенок и взрослый самостоятельный мужчина, а? Морок какой-то, право слово! Хоть к психотерапевту его тащи… если не сразу к психиатру.
Разговор с Ведьмой заставил меня вынырнуть из того ленивого состояния, в которое я окунулся, вернувшись в свой московский дом. Удивительно, но, несмотря на количество вложенных денег и сил в базу на Апецке, настоящим домом я считаю именно старый конный клуб в Сокольниках. Здесь я себя чувствую так же спокойно, как в построенном своими руками «детинце» в прошлом мире. И это несмотря на все злоключения, больше года преследовавшие это владение, пережившее добрых полдюжины визитов совершенно незваных гостей. Ага, тех самых, что хуже татарина. Вон на подоконнике и кухонной стене до сих пор красуются отметки от стрел, а в холле и вовсе пришлось заново штукатурить стены. Взрыв гранаты для них бесследно не прошел.
Отвлекшись от не вовремя накативших мыслей не о том, я поспешил связаться с Гдовицким. Поделившись с моментально вставшим в охотничью стойку начальником службы безопасности отряда полученными от Ведьмы новостями, я хотел было завершить разговор, но Самурай явно решил иначе.
– Людей мы найдем, Кирилл. Это не проблема, – усмехнулся Гдовицкой. – А дальше-то что с ними делать прикажешь?
– Владимир Александрович, ты же у нас начальник службы безопасности, так? – подпустив в голос льстивых ноток, проговорил я, а когда тот, скорчив удивленную физиономию, кивнул, тут же сменил тон и договорил уже без всяких ужимок: – Так кто кому должен объяснять, что нужно делать с людьми, проявляющими странный интерес к находящемуся на твоем попечении объекту?
– Уел, атаман, – хмыкнул Гдовицкой и также моментально посерьезнел. – Тогда так. Предлагаю не пороть горячку и не брать любопытных гостей с ходу. Последим за ними, послушаем, присмотримся, по возможности вычислим контакты, а уж потом… если возникнет такая надобность, попробуем с ними поговорить на своей территории, так сказать.
– Не возражаю, – кивнул я. – От меня что-то требуется? Спецсредства, деньги, люди?
– Ничего, – покачал головой Гдовицкой. – Аппаратура у нас имеется, ты же сам мой список утверждал, забыл? Люди? Если ты имеешь в виду филеров, то нет, не нужны. Местных подберу, бюджет имеется. А в помощь Марии операторами на технику слежения посажу пару человек из команды Толстого, у нас с ним договоренность на подобные случаи.
– Думаешь, справятся? – уточнил я.
– Если они с полевым СЭПом справляются, то уж с обычными фиксаторами-бегунками и подавно разберутся. Все не сложнее управления квадрокоптером… – фыркнул Гдовицкой. – Но вообще, на будущее, надо расширять мое подразделение. Как раз для таких случаев, как сейчас, чтобы не собирать народ с бору по сосенке при каждом аврале.
– Тю-ю! Зная твои аппетиты, Владимир Александрович, боюсь, в этом случае количество работников СБ отряда превысит полевую и техническую секцию, вместе взятые, – усмехнувшись, проговорил я.
– Ну не все так страшно, – осклабился Гдовицкой и, чуть подумав, сказал: – Хотя человека три-четыре мне бы не помешали, чтобы не отвлекать людей из охранного подразделения.
– В будущем, – добавил я.
– В будущем, – согласно вздохнул Самурай, но тут же встрепенулся. – Что ж, файл я получил, задачу уяснил, по результату доложусь. Конец связи.
– Стоп-стоп-стоп, – притормозил я заскучавшего без привычной работы начальника службы безопасности. – Еще одно, Владимир Александрович… прошу, предупреди о происшествии всех учениц. Про запрет на выход с территории базы, думаю, говорить не надо?
– Не надо, – отозвался Гдовицкой и, на миг исчезнув с экрана, договорил: – На базе объявлен код «желтый», так что…
– Понял, – проговорил я. – Да, это, пожалуй, лучшее решение. И лишней… подозрительной возни не будет, и безопасность на уровне. Черта с два какой наблюдатель заметит изменения.
– Если он вообще есть в природе, этот самый наблюдатель. Но мы, конечно, проверим окрестности на всякий случай, – произнес Самурай и чуть поморщился, покосившись куда-то в сторону. – Что ж, прощаемся, атаман? Меня сейчас твои ученицы в осаду возьмут с требованием объяснить происходящее.
– Думаю, они поступят мудрее и отправят к тебе парламентера… можно даже сказать, посла, – рассмеялся я.
– Мария… – Гдовицкой улыбнулся, в очередной раз заставив меня подивиться той отеческой теплоте, с которой он относится к своей помощнице и будущей заместительнице. – Да, это будет лучший вариант. Хорошего дня, Кирилл.
– Хорошего дня, Владимир Александрович, – кивнул я и, отключив экран коммуникатора, попытался встать с кресла.
Дохлый номер. Невесть когда успевшие оккупировать мои колени щенки вцепились в брюки и свитер совсем не собачьими когтями и в результате повисли на мне своеобразной гирляндой. Пришлось плюхнуться обратно в кресло и потратить несколько минут на то, чтобы отцепить от себя недовольно фырчащих зверят. Ну как же! Только они нашли удобную грелку, устроились, задремали, а тут на тебе: тормошат, будят, скидывают с лежанки. Кошмар и ужас, никакого уважения…
Визит к ветеринару прошел штатно. Тодт осмотрел щенков, поколдовал над ними с четверть часа, после чего, отдав зверьков на попечение штатных сотрудниц, принялся за обучение неофита, меня то есть. Что не перестает меня удивлять в местных, так это… зашоренность. Когда Даниил впервые демонстрировал мне технику, создающую эмпатический контакт с животным, то действовал он в стиле классических стихийников, и я даже подумал, что это такой своеобразный прием обучения. Ан нет. Оказывается, Тодт всегда создает эту технику только так, то есть единым, заранее сконфигурированным выплеском. Зачем? Вменяемого ответа нет. А «так принято» я сам считать ответом отказываюсь.
