А незнакомец продолжал извиняться и постоянно спрашивал все ли у меня в порядке. И в какой-то момент я не выдержала, расплакалась так, как не плакала ни разу. Села обратно в сугроб, успев перед этим ответить на один и тот же вопрос, который мне задавал незнакомец:
— Нет, нет, я не в порядке! — все, на этом связная речь закончилась, и я зарыдала.
Я видела, как мужчина растерялся, и не понимала, почему он не уходит. Вместо этого он сел рядом. Да, все в тот же сугроб, обнял меня за плечи и просто молчал. А я выплакивала свою боль от разочарования в первой любви. Он не спрашивал меня ни о чем. Не говорил, что все будет хорошо, он просто молча обнимал меня и давал выплакаться у него на плече.
В какой-то момент я сама начала рассказывать ему свою историю: что мечтала о сказке, а получила разбитое сердце. И жалела, что нет у людей индикатора любви, а ведь как было бы хорошо знать наверняка, что тебя любят или не любят и, вообще, как относится к тебе человек, который убеждает тебя в своих чувствах. Как понять, правдивы ли они до того как ты войдешь в дверь и увидишь, что твой любимый человек собирается строить счастливую жизнь с другой?
Я всхлипывала и плакала, я захлебывалась словами и что-то лепетала. Честно, уже не помню, что тогда наговорила незнакомцу. А он терпеливо слушал, гладил меня по спине и молчал. А когда я успокоилась, он вызвал мне такси, дождался его со мной и на прощание сказал, что да, было бы неплохо, если бы люди видели магию любви и могли точно знать — обманывают их сердце или нет.
А еще сказал, что через пять лет я и думать забуду о Яне, мне будет совершенно все равно где он и с кем, и что я сама к тому времени уже точно встречу свою настоящую любовь, ту, которая будет согревать мое сердце всю жизнь.
Сейчас смешно вспоминать об этом, но тогда эти слова меня поддерживали в моменты, когда было особенно тяжело. Я цеплялась за них, как за спасательный круг и уговаривала себя просто подождать. Ведь время лечит.
А через год, в ночь с тринадцатого на четырнадцатое февраля в воздухе разлилась магия. Шел снег, была тихая ночь, снежинки танцевали свой танец, а над городом что-то происходило. Что-то, что изменило утром жизнь очень многих людей. Что-то, что позволило людям точно знать, как к ним относится близкий человек.
Глава 3
— Варька!!! Варя-я-я-я!!! Варвара, выходи, подлый трус, мы пришли!!!
Тьфу, вот зараза! Нет, в смысле, Маруська, Машка — хорошая подруга, которая знает меня с первого курса института, собралась на охоту.
Объявила, что отныне четырнадцатое февраля — это день охоты за любовью. Пока она не увидит, как рядом с ней у "самого горячего парня" засияет вывеска "хватай и беги делать детей" — эй, это ее слова! — она не успокоится. На самом деле речь идет о тех самых пульсирующих сердцах — шансе на сказку. А отношения без любви Машу не интересуют.
И вот уже третий год она и две ее приятельницы, которые полностью поддержали ее идею, гуляют на шпильках по снегу и льду, при всем параде и марафете, в поисках той самой "случайной" встречи.
А я, да, я ее понимала, но желания ходить с ними, прочесывая город вдоль и поперек, надеясь и разочаровываясь… Нет, не то, чтобы не хотела, просто была не готова. Та история с Яном, она изменила для меня многое. Мне было тяжело первый год. Не просто тяжело! Если бы не Маняня и институт, я бы, наверное, совсем расклеилась. Я и так очень сильно изменилась, стала равнодушнее, прекратила так сильно и легко верить людям.
Сильно переживала и справлялась, как могла и, когда становилось совсем невмоготу, когда по ночам хотелось, как собаке, скулить и выть в подушку, я вспоминала смешные кудряшки, торчащие из-под шапки, серьезные глаза и те самые слова, что все пройдет, и я буду счастлива. Пусть даже это будет не та сказка, о которой я мечтала.
Еще через год стало легче. Но четырнадцатого февраля я сидела дома одна и смотрела боевики. Ооо, это был шикарный марафон боевиков! Главное, что там было много взрывов и не было розовых сердец и прочей атрибутики этого, теперь такого страшного, праздника.
На следующий год я уже ожила и Манюня начала уговаривать меня присмотреться к окружающим. Но! Я не хотела! Не хотела выходить на охоту, не хотела видеть, как много вокруг одиноких людей и еще больше разочаровавшихся. Я была еще не готова. Но пообещала Машке, что в следующем году обязательно. Зачем я это сделала? Не знаю, но обещание, данное подруге, я нарушить не готова.
А может, все дело в том, что прошло уже достаточно времени и воспоминания о Яне уже не причиняли мне такой боли. Я все чаще думала о том, что всё-таки хочу семью, хочу любви и, да, хочу еще хоть раз подняться высоко в облака и услышать тот самый перезвон колокольчиков.
Поэтому, в течение этого года, я стала чаще общаться с парнями, больше улыбаться, но мое сердце так и не дрогнуло, взгляд не затуманился, и я ни разу не ощутила то ощущение полета над миром. А жаль.
И вот, четыре года спустя, в час дня, я стою около зеркала и докрашиваю губы, а с улицы раздаётся вопль мартовской кошки. Ну, точнее, подруги, которая готова охотиться.
Удобно кричать в открытое окно второго этажа.
— Иду я, иду, — конечно, она меня не слышит, я то не кричу, как оглашенная, на пол улицы, а, следовательно…
— Варвар-р-р-р-ра!!!!! Ты заставляешь меня ждать!!!! И вот если из-за тебя моя судьба сейчас спрячется где-то, я буду очень зла!
Мда, кто еще не в курсе, куда мы идем? Вот теперь, по-моему, знают не только мои соседи, но и две ближайшие улицы. И если завтра у меня кто-нибудь спросит, как поохотились, злая буду уже я!
Кинув на себя последний взгляд в зеркало, схватила перчатки и выбежала из квартиры, ведь меня ждет злая Маша и две фифы на шпильках. Ох, это будет длинный, но веселый день. Главное, продержаться до двенадцати ночи, когда магия развеется и можно будет возвращаться домой спать.
Закрыв дверь, я спустилась по лестнице и уже через минуту была на улице, радостно улыбаясь девчонкам.
Улыбалась я ровно до вопля Манюни:
— Варя, это что-о-о???!!!! Что я тебе говорила? Быть во всеоружии, а это что?
— Что? Машунь, неужели ты и правда думала, что я буду морозить стратегически важные части тела, разгуливая в чулках, юбке и на шпильках?
Стоят три девицы под дубком, презрительно поджали губки. Ну конечно, они-то именно так и одеты: чулки, юбочки, сапожки, коротенькие шубки-дубленки.
— Маша, нам гулять почти двенадцать часов, я, вообще-то, не рассчитывала потом лечиться.
— Варвар ты, а не Варя! Ну ладно шапка, хорошо, ты надела свои ботинки, но джинсы, Варя, джинсы! Я же знаю, что они у тебя на утеплителе! И вот этот твой пуховик размером с плащ-палатку, Варя!
— Маш, мне тепло, удобно и, заметь, я накрасилась! — оправдываюсь, а сама стараюсь не расхохотаться.
Нет, ну правда, можно подумать, что если я встречу свою предполагаемую любовь, ему будет лучше, если я это сделаю в полушубке, на шпильках, без шапки, но с красным сопливым носом, начинающимся циститом и, бог знает, с чем еще. Сейчас зима и оделась я по погоде.
