- Освобождайте помещение, - шлепала я тапками и поправляла пояс халата.
- Успокойтесь, я прошу вас! – Филиус взял меня за плечи. – Просто посидите тихо. Мы уже придумал план! Попробуем оглушить их заклинаниями одновременно! Свет мы убрали. Зубные феи любят свет. В темноте они вялые. Возможно, сработает! Есть второй план. Зубные феи не бросают друг друга в беде, поэтому нужно попробовать изловить одну и…
Парадоксально, но факт. Когда есть маленький шанс им никто не хочет пользоваться. Шанс обижается и уходит!
- Дайте мне всего один шанс. Один единственный! Хуже уже не будет! Пусть это немагия! Но мы должны попробовать! - просила я.
Но маги смотрели на меня, как на сумасшедшую.
- Давайте проголосуем, - произнес ректор.
- Здесь тебе что? Парламент? – возмутилась я, чувствуя, как теряются драгоценные секунды.
- Немагичка… ой, как вас там? Василиса, да? – начал Филиус, пытался меня успокоить.
- Плевать на голосование! – я бросилась к двери, ведущей в зооуголок. – На счет три открываю двери!
- Постойте! – заорали преподаватели, бросаясь за мной следом. Они отбились от консилиума. И теперь жалели об этом.
- Убери ручку с двери! – на меня пристально смотрели изумрудные глаза. – Не заставляй меня применять заклинание!
В руке сверкал и искрил маленький шарик.
- У меня розетка искрила прикольней! – огрызнулась я, резко дернув двери. Меня попытались утащить, но я вырвалась и упала на пол. И вовремя!
Над головой пролетел жужжащий рой. Следом послышался радостный писк и хруст.
- Хрям-хрям! – пищала нечисть. А потом послышались первые жалобные писки.
Я отважилась поднять голову. Мелкие твари, похожие на богомолов путались в липкой ленте. Другие уже спешили на выручку. Они тянули несчастных, но прилипали сами.
- Иу! – орали феи под потолком, шурша липкой лентой.
- Бззз! – звенели их мушиные крылья.
Я подскочила, бросаясь в комнату. Так это не комната! А целый зал!
В зале было темно. Видимо, маги все-таки погасили свет. На полу кто-то скребся. Я от ужаса шарахнулась в сторону и уронила какой-то стеллаж. Послышался звон бьющегося стекла. А в темноте появился голубой дымок. Он складывался в сосульки. Сосульки разлетелись во все стороны. Одна из них попала мне в бедро.
Я вспомнила по генеалогическому древу каждого. Зажмурилась от боли. И стала дышать ежиком, зажимая порванный халат на месте попадания сосульки.
От зелий шли разноцветные дымы. Некоторые светились и поднимались к потолку, немного освещая комнату.
На полу в луже крови лежал маленький голубой драфон. Он был еще жив, но крыло выглядело ужасно. Это его я испугалась!
Стиснув зубы и натыкаясь на экспонаты, я брела по залу. Только бы ничего не перевернуть! Мало ли, какую хрень тут держат, холят и лелеят!
В центре зала я увидела еще одного фамильяра. Пушистого, как моя зимняя шапка. Он тоже была ранен, и полз куда-то в сторону.
- Теперь ты держи двери! – послышался сдавленный голос в дальнем конце зала.
- А почему сразу я? – возмутился кто-то.
- Твоя очередь! Я считал! У меня уже руки болят! – слышала я детские голоса.
Сердце зашлось радостью. Они живы!
Я бросилась на голоса и увидела Никиту. Он стоял и держал хрустальную дверь. Это было что-то вроде аквариума. Точно такие же встречаются в гипермаркетах между улицей и торговым залом.
На щеке у Никиты была кровь. В углу лежала Пенелопа. У нее в крови была рука и коленки. Рядом с ней офигевшим воробышком нахохлилась еще одна бледная девочка в разорванной школьной форме.
Рядом с Никитой стоял темноволосый парень. С размазанной кровью на лбу.
- Мы с тобой мужики! Мы должны! – слышался приглушенный голос Никиты.
- Никита!!! – закричала я, бросаясь к хрустальной комнатушке. Они меня не слышали. И не видели! Хотя, я видела их отчетливо. Черт, опять магия!
- Ломятся! – задохнулся от ужаса Никита, потянув на себя ручку.
Я металась, пытаясь придумать, как дать понять, что я – не зубная фея! Придумала!
- Тук! Тук! Тук-тук-тук! – выстукивала я по двери. Никита замер. И нахмурился.
Я повторила мелодию стука. И пальцы Никиты разжались.
- Не открывай! – закричал парень. – Там эти твари!
- Если ты не феи, то постучи еще раз! Точно так же! – насторожился Никита, почти опустив ручку.
Я повторила стук. На меня из темного угла косилось недоеденное чучело какой-то твари, похожей на льва и орла. Неподалеку на полках стояли какие-то склянки.
- Можно! – выдохнул Никита. Дверь открылась. Несколько секунд он не верил своим глазам. А потом…
- Тетя! – заорал он, бросаясь ко мне на шею. – Тетечка! Ты…
- Так, что с щекой? – встревоженно проверяла я целостность ребенка.
- Царапина! – отмахнулся Никита. Я вошла в комнату, видя Пенелопу и перепуганную до смерти девочку – воробышка.
- Там точно нет фей? – прошептал темноволосый мальчик за моей спиной. – Или еще держим двери…
- Представляешь, мы идем, слушаем экскурсию, а тут бац! – задыхался от волнения Никита. – Преподаватель что-то кричит, а потом все исчезают! Ур смог открыть эту дверь магией фамильяров! Феи бросились на Пенелопу! Но ее защитил один из драфонов!
Я посмотрела на бедную девочку, рядом с которой ползал розовый драфон.
- Мы ее утащили сюда! И держали двери! По очереди! – отчитался Никитка. – Я сам тащил ее! Она тяжела! Видимо, много ест!
- Так, - выдохнула я, собирая детей. – Никита и ты, ребенок, берете эту девочку под руки и ведете ее в сторону выхода. У выхода останавливаетесь и не шумите. Поняли?
Я наклонилась и взяла обмякшую Пенелопу на руки. По моей спине поползли коготочки розового драфона.
- Только тихо, - прошептала я, пока мы выдвигались. – Тихо и осторожно!
Пенелопа была жива. Но, видимо, в обмороке. Из-за нее мне было плохо видно дорогу. А еще она сползала вниз. Юбка формы задиралась, но я пыталась ее пригладить.
- Ой! Фамильяры! – послышались голоса. Никита умудрился поднять раненого драфона и прицепить его к форме.
- Тихо! – прошептала я, застыв возле двери. В коридоре слышалось жужжание.
- Ничего себе! – поднял голову Никита. – Крутяк! Ой, тетя, а у тебя что? Кровь?
- Шуруй шустренько! Давай-давай! – скомандовала я. – Не рассматриваем! Просто бежим к дверям и стучимся! Раз… Два…
- Три! – выдал Никита. И они потащили перепуганную девочку к двери.
- Все девчонки тяжелые! Ненавижу девчонок! – буркнул Никита, стучаясь ногой. – Откройте!
