«Ребенок имеет право на свои секреты. Попробуй тонко намекнуть ему. Спроси, не обижают ли его? И ни в коем случае не наказывай. И не говори, что читала дневник. Это – его вещь! Ты не имела право ее трогать», - твердила добрая тетя, поглаживая воспитательные книжки.
«Его вещь?!! Она куплена на твои деньги! У него нет ничего собственного! Вот заработает деньги, купит, тогда появится у него что-то свое! Но не раньше!», - орала истеричным голосом злая тетя. И свирепо сопела.
Пока я металась из крайности в крайность, Никита уже вошел в комнату. Я так и не решилась поговорить с ним.
- Вот! Попробуй! – Никита тянул мне листочек. – Я ничего не нашел…
- Ник, у меня не получится, - улыбнулась я, вставая с листочком. – Я же немаг! Но если ты хочешь, то можешь в этом убедиться!
Я встала возле круга, в котором лежал наш Попокусь. Мои пальцы были выставлены так, как было показано на корявом рисунке. Облизав губы, я прочитала заклинание.
- Ой! – шарахнулась я, видя, как из моей руки пошел зеленый свет. – Мамочки!
Внезапно круг засветился. Послышался жуткий рев. Внутри круга появилась воронка, а в ней какое-то пугало в черном балахоне.
- Да!!!! – сипло выдало пугало, распрямляясь с хрустом. – Наконец-то! Теперь я смогу отомстить всему миру за позорное поражение! Трепещите передо мной… Ты будешь первой, ведьма! Готовься к смер…
Я схватила со стола что-то похожее на чайник, с размаху зарядила по предположительному лицу. Оно было прикрыто черным капюшоном.
Бдзем!
- Ыммм! – выдало пугало, хватаясь костлявой рукой за лицо. На пол что-то посыпалось. – Жа фто? Как я феперь бубу мфтить?
Еще один удар «чайником» прикончил дряхлую и «мфтительную» немощь. Он рассыпался в прах. Тряпки упали на пол.
- Те-е-етя, - икнул Никита. – Это… это… это был Мракус! Он когда-то уничтожил половину магического мира…Ты, видимо, ошиблась в заклинании!
- Никита. Четыре утра. Мне откровенно чхать, кто это был! Полпятого, - устало посмотрела я на тряпку, а потом поерзала ею ногой по полу. – Чхать и растереть.
- Бли-и-ин, - Никита до сих пор не мог прийти в себя. – Нам даже задали по истории магии сочинение про него!
- Ну собери его в конвертик. И приложи к домашке, - зевнула я, ставя чайник на место. – Давай вернемся к нашему Попогрызу!
Время было семь. Никита дрых на диване.
Я сидела на стульчике и не мигая смотрела на Попогрыза. Неподалеку лежал грязный носок Никиты.
- Сгинь, нечистый! – отмахнулась я от носка. И продолжала гипнотизировать взглядом собственное страшное детище.
Детище признаков жизни или хотя бы нежизни не подавало. Надежд тоже. От этого мне, как родительнице, становилось очень грустно.
- А потом ведь скажут, что мама плохо тыкала, - вздохнула я, дуя на исколотые иголкой пальцы.
Смесь детских кошмаров и фантазии сумасшедшего гения способна была привести к мокрым штанишкам даже стойкого мужика. Не говоря уж о тонкой детской психике.
Если однажды оно случайно выползет из темного угла и что-то протрубит, то меня придется снимать с люстры. Я буду шипеть и трястись. У меня даже волосы на ногах встанут дыбом.
- Уф-ф-ф! – дула я щеки. И лохматила волосы. Мне так лучше думалось.
Урфин прыгал на Никите. Тот вяло отмахивался. «Уррр!», - орал летающий будильник.
- Встаю, встаю, - зевал Никита. Он хныкал почти по-взрослому на несправедливый мир.
В моих мешках под глазами можно смело носить картошку и хлебушек. Настроение упало и валялось на полу. Оно корчилось в предсмертных конвульсиях.
Я не смогла ничем помочь Никите. И от этого мне было до слез обидно! Хоть залезай в нее… Так, стоп!
Мои глаза резко сузились. Я прикинула свои габариты и размеры куклы. -«Один раз – не Франкенштейн!», - улыбнулась добрая тетя.
«Ага, а если в следующий раз Никита труп сломает, то тете придется прикинуться трупом?», - возмутилась плохая тетя.
Я отмахнулась от воспитательного процессе и подошла к кукле.
- Никитушка, - спросила я, видя, как сонный племянник стекает с дивана. – А что должна делать зверюшка?
- Эм… - не сразу сориентировался сонный ребенок. – Выполнять команды…
- Ах, выполнять команды? И все? – я чувствовала, как начала улыбаться.
- Это – боевая игрушка, - пронзительно и заразительно зевал Никита. – Раньше некроманты создавали такие, чтобы отпугнуть немагов, чтобы отвлечь внимание или чтобы… короче, я забыл.
- Отлично, - потерла я руки, распарывая куклу так, чтобы было можно в нее залезть. – Зашить сможешь?
На пол полетели тряпки – набивка. Мне осталось только не уснуть на уроке!
- Ой! – проснулся Никита, понимая, что выход найден. – Бли-и-ин! Как мы раньше не додумались! Это же крутяк! Тетечка… Ты… Ты…Ты … самая крутая на свете! Я… я … я…
Никита обнял меня и вжался в меня. Я потрепала его по голове свободной рукой.
- Ни у кого нет такой тети… А у меня есть, - слышалось бурчание. И даже гордый и счастливый всхлип.
- Ладно, погнали! – распалилась я, поправив бюстгалтер.
Мой взгляд скользнул на куклу. А потом на мою грудь. Чип и Дейл уже спешат на помощь. Пока что в куклу влез только Чип. Я выдохнула и протолкнула туда Дейла.
Справившись с грудью, я попыталась найти нужное положение. Мало ли! Вдруг за Попогрыза-инвалида снижают оценки?
«А потом он тебе на голову сядет!»,- напомнила злая тетка, скривив губы. – «Дети, они такие! Сначала то, потом это! Бить их надо. Чтобы авторитет свой укреплять! И чтобы вырастить личность!».
«Забитую зверюшку, а не личность!», - возразила добрая тетя. – «А вдруг однажды, когда Никита станет великим чародеем, он скажет, что если бы не тетя, то никогда бы не добился таких результатов!».
Я уже забиралась внутрь игрушки, вдыхая запах пыльных тряпок. Я хоть правильно залезла? Где тут перед? А где зад?
Никита стягивал на мне ткань и зашивал. Я пыталась попасть руками в лапы. Нет, а что тут такого? Три простенькие команды как-нибудь освою. Как-нибудь, с высшим образованием должна справиться.
- Я на завтрак, а потом вернусь! – послышался голос Никиты и скрип двери. – Посиди тихо!
Могу потрубить. А что? Мне не сложно! Должен же быть у зверюшки какой-то воинственный клич. Чтобы враги заранее готовили валидол и сердечные капли на шишках.
- Арррр! Ырррр! – порычала я, репетируя незабываемое шоу. – Кинокомпания «Обосраться и не встать» представляет!
Я прошлась вперед до упора. Потом назад. Если что, скажем, что у Попогрыза сколиоз.
А вдруг он не ходит, а прыгает? Я подпрыгнула, чувствуя, что Попогрыз уже родился с пенсионным удостоверением. Еще один такой прыжок, и Попогрыз станет ближним родственником завывающему от боли волку.
