- Это - последняя, сэр! - прозвучал звонкий голос, пока я смотрела на бледное лицо.
- Значит так. Ломайте двери, шкафы и все, что может удержаться на воде. Если есть бочковое вино - сливайте в море! Берите веревки, делайте плоты! Живо!
Шлюпка опускалась, а демон обернулся ко мне.
- Люблю, - прошептал он, а я смотрела на сурового гнома, который провожал взглядом рыдающую красавицу.
Глава двадцатая. Конкурс мокрых маечек
В тишине я слышала, как бодро играет оркестр, а мы рывками спускались вниз. Мы остановились рядом с окном, возле которого стояли та самая чета Розен - Ротт.
- Пусть спасаются молодые… Мы уже свое прожили, - вздыхала старуха, положив голову на плечо старику. - Скажи мне хоть раз в жизни, любишь ли ты меня?
- Терплю, значит, люблю, - усмехнулся старик, обнимая хрупкую фигурку жены.
- Теперь я знаю, почему затонула эта лохань! Чтобы ты в любви мне хоть раз признался! - усмехнулась старуха, а в ее глазах блеснули слезы.
- Вот, - послышался женский голос за моей спиной, когда я примерялась к прыжку. - Держите! Укутайте ребенка! И перчатки!
Я обернулась, видя, как красавица с решительным видом тоже встает, покачиваясь. Я уже прыгнула на нижнюю палубу, как вдруг шлюпка резко опустилась вниз.
- Больно, - простонала я, потирая локоть, поражаясь себе с каждой секундой все больше и больше. Воды было по колено, но я уже собиралась резкими шагами идти в сторону лестницы, как вдруг услышала писк: “Помогите!”.
Бросившись к окну, я увидела тонкие пальцы, сверкающие дорогими кольцами, вцепившиеся в намертво в железную раму. Несколькими отчаянным и рывками я втащила помятую и перепуганную красавицу, которая упала вместе со мной в воду. Вода все прибывала, а я кашляла, чувствуя, что стара для таких полетов!
- Тьфу! - сплюнула девица, выдыхая и пытаясь неуверенно.
- Тебя-то чего понесло? - дернулась я, глядя на ее мокрые волосы и съехавшее на плечо золотое украшение с крупными драгоценными камнями. – Ладно, я! Но ты-то…
- Что значит “ладно я”! Я его одного не оставлю! Умирать так вместе! - красавица неуверенно встала по стеночке, а мы с ней погребли в сторону лестницы, разгоняя руками плавающие вещи пассажиров. - Аня, очень приятно!
Мне протянули мокрую дрожащую руку, на каждом пальце которой сверкало золото.
- Наташа, - ответила я, удивляясь с каждой секундой все больше и больше.
- Сюда! - Аня потянула меня вправо. Я тем временем пыталась понять, как пробраться наверх, нервно замечая, что вода нам уже по пояс. - Здесь есть еще одна лестница! Внутренняя!
Мы с трудом открыли тяжелые двери, пробираясь по новому коридору. Мне казалось, что каждый шаг стоил километровой пробежки, но упорно шла вперед, видя раскрытые двери, плавающие чемоданы и даже столы. Под водой сверкала таинственным сокровищем утонувшая лампа с магическим огоньком, а я проводила ее взглядом, уверенно огромными шагами продираясь вперед. Лестница маячила впереди, а вода все поднималась и поднималась. Приходилось плыть, отталкиваясь от дна, сплевывая воду, которая заливала комнаты со снятыми дверьми, добротную отделку и столики.
- Дверь! - хрипло прокричала я, падая в воде и снова поднимаясь. Мы заползали, цепляясь за шаткие перила и обреченно глядя на закрытую дверь. С трудом, срывая остатки ногтей, мы пытались открыть ее поочереди, но деревянная дверь была наглухо закрыта. Видимо, снаружи.
- Я за топором! Там в коридоре висел! - выкрикнула Аня, удивляя меня все сильнее. Она бросилась вниз по лестнице, рассекая собой воду, пока я скребла ногтями, словно кошка, срывая отросший акрил и надеясь, что случится чудо!
Где-то послышался звон бьющегося стекла, а ко мне с топором над головой плыла Аня, периодически исчезая под водой, а потом появляясь и кашляя. Она выползла на лестницу, срывая с шеи драгоценное украшение с раздражением швыряя его в воду.
- Эх, как говорил мой папа… - произнесла она, высунув язык от усердия. - Давай, мой бриллиантик! Настоящий гном умеет орудовать топором!
Аня ударила с такой силой, что чуть не отлетела сама. А дверь открылась, а мы бросились вверх, закрывая ее и переглядываясь.
- Ничего себе, - выдохнула я, таща Аню за руку дальше и дальше. Здесь вода была по щиколотку, а ковровые дорожки синего цвета влажно хлюпали от каждого нашего шага. В коридоре валялся чей-то чемодан, раскрытый и выпотрошенный, а след из вещей тянулся дальше по коридору.
- Не поскользнись, - выдохнула я, сплевывая мокрые и соленые волосы.
Вот не могу понять, - нервно начала Аня, пока мне удалось пилкой открыть топорный замок, ведущий в соседний коридор. - Что ты в нем нашла? Он у тебя такой некрасивый! Я впервые, когда вас увидела, ужаснулась! Здесь все мужчины такие некрасивые! Мало того, что высокие, так еще и бороды нормальной нет!
Я застыла, глядя в ее честные и красивые глаза, пока она выжимала подол дорогого платья.
- А ты что нашла? - выдохнула я, пытаясь понять, какая это палуба и куда двигаться дальше. Послышался скрежет, а мы дружно сели в лужу, видя, как столик с цветами уезжает в конец коридора.
- Он похож на папу! - заметила Аня с гордостью, вставая и уверенно идя вперед. - Ты была когда-нибудь в Азерсайде? Нет? Ну, если будешь, то добро пожаловать к папе! Он правит всеми гномами Азерсайда! Он, конечно, не любит подсолнечников, но ради тебя сделает исключение. Мама тоже будет счастлива!
Она лепетала без умолку, рассказывая про какой-то Азерсайд, про маму, которая у нее Подсолнушка, про отца - Великого Мастера. Мы уже подбирались к верхней палубе, скользя по ступенямё а водя шла за нами по пятам. С юбки Ани стекала стекали водопады, а сама юбка шлепала по ногам. С меня сползали мокрые штаны пижамы, которые я постоянно подтягивала. Где-то в затопленных коридорах остался мой шлепанец, а второй уплывал в неведомую даль, где все уже было заполнено водой.
Мы ломились в очередные двери, которые как бы поддавались, и как бы нет.
- Как говорит моя мама: “Хреново дело!”, - выдохнула Аня, пока я обалдевала с ее биографии.
Бросившись на дверь телами, мы сумели что-то сдвинуть, протискиваясь в щель и тут же сдвигая баррикаду из мебели обратно. Магический свет уютно освещал коридор, а в нем пока что было сухо. Никакого чувства трагедии не было. Оставшиеся на петлях аккуратные двери были прикрыты, и если бы не наклон судна, то я бы никогда не сказала, что этому кораблю остались считанные часы. Или минуты. Мысль о том, что остались минуты, заставила идти так быстро, как только можно.
Десятки мириадами звезд светлячков плавали в морской воде. Яна мгновение застыла, чувствуя, как подпевают изнасилованные одноименной песней нервные клетки. Мы вышли на палубу, глядя на столпотворение.
- Пошли вон, чернь! Ваша очередь эвакуации еще не подошла! – заорал какой-то офицер, пытаясь оттеснить нас обратно. Пока Аня разговаривала с ним, убеждая, что она – пассажирка первого класса, я молча опустила ему на голову стул.
