Совершенно неожиданно в гостиной я обнаруживаю настоящий мужской совет двух семей. На диванах по одну сторону стола сидят отец, братья, дядя Алим и трое старых мужчин, которых я вижу первый раз в жизни, но логично догадываюсь, что кто-то из них мой дед. А по другую сторону стола… я перевожу взгляд и шокировано замираю. На диване сидит тот самый директор ночного клуба с двумя мужчинами. Один сед, второму около сорока. Отец и дед?
Сердце начинает биться сильнее, и я уже жалею, что выгляжу сейчас, как бедная родственница.
— Здравствуйте… — тихо говорю, замирая в торце стола.
Жду, что Саид Артурович посмотрит в мою сторону, но он продолжает сидеть, плотно сжав губы и кивком головы отвечая на чей-то тихий вопрос.
Ко мне поворачивается один из стариков, который сидит по правую руку от отца.
— Теона, скажи нам, — разводит руками с зажатами между пальцев чётками. — Ты действительно любишь этого мужчину, — ведёт открытой ладонью в сторону Саида. — Действительно ли была с ним один на один и желаешь стать женой?
От постановки вопроса мои глаза распахиваются, а рот самостоятельно открывается и закрывается несколько раз.
Как это понимать? Отец нашёл Саида и заставил жениться? Или этот мужчина сам так решил? Но тогда почему не смотрит? Зачем нужна вся эта церемониальность, если меньше всего директор ночного клуба похож на человека почитающего веру и традиции ислама?
Молчу, кусая губы. Или это просто провокация, чтобы я призналась, что до сих пор невинна? Тогда меня просто накажут и отдадут Адашевым? Очная ставка?
— Да, — неожиданно сам Саид подаёт голос. — Я настоял на том, чтобы Теона стала моей женой, потому что может быть беременна. Я приношу извинения твоей семье Арслан.
Что? Дыхание перехватывает от услышанного. Комната начинает плыть, перед глазами появляются белые мушки, и я понимаю, что медленно оседаю на ковёр.
Глава 14. Саид
Саид
Теону приводят в чувства и совершенно бледную уводят из гостиной.
Подходить не положено, поэтому я просто провожаю ее взглядом. Что вообще происходит в этом доме? И что не так с этой девочкой?
Ненавижу, когда не сам создаю правила игры.
Дядя хмур и принципиально игнорирует меня, общаясь только с Арсланом — дедом Теоны. Он недоволен тем, что я влез в семью Назимы и заставил его вынести семейные проблемы на совет. Который, кстати, возглавляет Арслан и поддерживает Адашева в его правах на воссоединение с женой.
Новость о том, что я сорвал свадьбу внучки «уважаемого человека» дядьку просто добила. Ах, сколько я выслушал нелестных речей о том, как Аллах должен наказать меня за грехи. Что я позорю род и мой отец отрёкся бы от меня…. Такого.
Серьезно? Не трогают меня эти речи. Близких человека у меня всего два. Они — род и семья. Их девочки- прекрасные жёны. И, скорее всего, в другой ситуации я бы просто свалил на месяц из страны, пока все не успокоятся, но что-то подсказывало мне, что Обский не шутил. Он начал бы бить по тем людям, за которых я несу ответственность. Жёнам Лехи и Сергея явно достаточно негативных впечатлений. И… еще Теона. Сложно признаваться в этом самому себе, но девчонка так запала в голову и еще один «приветливо встающий орган», что в какой-то момент захотелось принять ситуацию, как судьбу.
Зараза! С психом сжимаю кулаки. Своим молчаливым падением нахрен разнесла мою накрученную логику, что вся их шибанутая семейка заодно.
За сутки я перелопатил кучу информации, поднял половину связей, но так и не понял зачем Обскому мои деньги. Даже если Адашев вышел из сделки по застройке в Подмосковье… У Обских хватит бабок, чтобы купить три таких района уже готовыми!
— Куда ты собираешься привести жену, Саид? — немного вальяжно спрашивает Арслан. — На сколько я знаю, дома у тебя нет.
Делаю глубокий вдох и выдох. Грубить нельзя, но очень хочется.
— Разве жена не должна разделять с мужем быт, быть благодарной за то, что он ей даёт и не просить большего? — прищуриваюсь. — Если я захочу уйти в лес или пустыню, Теона обязана будет пойти со мной.
— Это ты правильно говоришь, — цокает старик языком. — Но ты же собираешься иметь детей. А им нужны другие условия.
— К тому времени я решу вопрос с жильём, — отвечаю с нажимом. — Возможно, что даже в другой стране.
— Должен тебя предупредить, — продолжает старик, — что ты берёшь в жены женщину, которая была воспитана по иным законам морали. Иначе… — он разводит руками. — Этой бы отвратительной ситуации не случилось.
— Мораль, как ни странно, — говорю, глядя старику в глаза, — у всех одна. Не думаю, что здесь возникнут проблемы. Меня также совершенно не волнует, какого Теона вероисповедания. Хорошая женщина и жена — это не религиозное понятие.
Я вижу, что старикам не очень нравится то, что я говорю. Но и в спор они вступать не хотят. Дядька незаметно толкает меня в бок.
— Уймись…
— Отец, — на пороге комнаты появляется женщина.
Арслан оборачивается на неё.
— Обед готов, — не поднимая глаз, говорит она.
Мы проходим в соседнюю комнату и рассаживаемся за накрытые столы. Отвратительное ощущение, что все празднуют то, что я делать не желаю, мешает почувствовать вкус еды. Разговаривать с собой, приводя доводы, я могу бесконечно, но натура все равно прорывается и требует крушить. Расставить всех на такие места, как доставляет мне, и дальше жить, как мне комфортно.
В комнату заходит отец Теоны и садится за стол. Перебрасывается несколькими тихими фразами с отцом и переводит взгляд на меня.
— Сейчас женщины помогут Теоне собраться, думаю, что мы решим все вопросы сегодня. И ты, Саид, будешь наслаждаться своей молодой женой.
Я улавливаю в его голосе нотки сарказма, но не задерживаю на них внимание, потому что другое возмущает меня гораздо сильнее.
— Сегодня? — чувствую, как брови ползут вверх. — Мне показалось, что моя невеста нездорова, чтобы принимать участие в таких волнительных мероприятиях, как регистрация брака.
«Или тебе так бабки на счёт получить не терпится?» — добавляю про себя.
— Теона чувствует себя хорошо, просто очень эмоциональна, — прищуривается Обский, совершенно не смущаясь остановленных на себе, внимательных взглядах мужчин. — Сам же говоришь, что может быть беременна… Нужна защита.
И кто там что-то говорит о морали?
После обеда мы возвращаемся обратно в гостиную и начинаем решать вопросы с бумагами. Читаю внимательно контракты. Не доверяю здесь ни единому человеку. Разве что, только Алмазу — троюродному брату, но рядом с отцом он не решается поддерживать меня открыто. Больше всех бесит старший сын Обского. Скользкий тип, хоть и ещё молод. Но разве понятие «сволочь» имеет возраст? Мне не нравятся его блестящие глаза и «бегающий» взгляд.
