Проснулся я от солнечного света и медленно теплеющего воздуха. Девочка лежала всего в нескольких футах от меня. Неподалеку я увидел и Санди.
Ни плота, ни чего-либо еще в бухте видно не было. Мы остались настолько одни, что можно было подумать, будто мы несколько недель блуждали по пустыне. Я лежал, давая возможность новой ситуации медленно приобрести черты реальности.
Мы снова были свободны, но при этом остались без пищи, оружия и средств передвижения. Кроме того, у меня возникло ощущение, будто меня подряд, одно за другим, протащили через несколько игольных ушек. В отличие от меня, девочка и Санди выглядели такими отдохнувшими и довольными, словно ни бури, ни всего остального и в помине не было. Что ж, их реакции нечего удивляться, ворчливо сказал я себе. Я вдвое или около того старше девочки и, наверное, раз в пять старше Санди. Впрочем, все это ничего не значило. Господи, ведь в конце концов мы все трое на свободе!
Когда я через некоторое время попытался сесть, они заметили меня. Буквально через секунду оба уже были на мне. Санди одним большим прыжком оказался и тут же принялся тереться о мою грудь, снова опрокинув меня на песок. Девочка добралась до меня на долю секунды позже и помогла мне подняться.
– Перестань! – прикрикнула она на Санди, притом громко и неожиданно сердито. Я уже снова сидел, но руки ее были все еще сомкнуты вокруг меня, а голова прижата к моей груди. У меня возникло странное чувство, что она меня обнимает. Такая их реакция заставила меня испытать прилив глупо-теплого чувства, но, когда я попытался погладить девочку по голове, она сразу вырвалась, вскочила, повернулась ко мне спиной и отошла на несколько шагов в сторону. Санди, громко мурлыча, изо всех сил старался снова повалить меня на песок, но теперь я сам крепко ухватился за него руками.
Тяжело оперевшись рукой на его спину, я со скрипом поднялся на ноги. С берега, на котором мы оказались, место еще меньше напоминало Калифорнию, чем тот пляж, на котором мы впервые столкнулись с ящерицами. За полоской открытого песчаного пляжа росли какие-то колючие, похожие на сосны деревья, выглядевшие как-то очень по-северному, и еще дерево, напоминающее иву, а открытые места поросли густой травой.
Я похлопал Санди по загривку и обратился к девочке:
– Думаю, нам стоит осмотреться, – хрипло произнес я.
Я двинулся вперед, а двое моих спутников последовали за мной. За близлежащими деревьями оказался небольшой холм. Мы поднялись на его вершину и принялись оглядывать то, что казалось обычным куском среднеамериканских прерий, там и сям поросших рощицами деревьев. Деревьев было недостаточно, чтобы назвать их лесом, к тому же практически отсутствовал подлесок. На прогалинах в основном виднелась высокая трава, зеленая и бурая, среди которой лишь изредка встречалось одинокое деревце или куст.
Нигде не было заметно ни малейшего признака цивилизации.
Я стоял на вершине холма и размышлял. Мне не очень понравился полупустынный вид лежащей перед нами местности. Теперь нам приходилось рассчитывать лишь на собственные силы, и, если потребуется, мы могли бы протянуть без еды несколько дней. Но то, на что я сейчас смотрел, вовсе не производило впечатления озерной или речной страны, а без питьевой воды нам никак не обойтись. Плюс к тому, теперь, если не считать моего складного ножа, мы были не вооружены, а ведь вполне возможно, что здесь нам придется опасаться встречи не только с дикими животными.
В конце концов я решил, что не стоит уходить от единственного известного источника питьевой воды, которым являлось озеро. Мы отправились на восток вдоль берега, в ту же сторону, куда в свое время направлялся плот, и шли три дня, питаясь ракушками и разной мелкой живностью, которую ловили в песке или на мелководье. Наша диета из рыбешек, живущих под днищем плота, приучила меня к такого рода питанию. Теперь я мог есть все что угодно, при условии, что оно не было ядовитым, причем сырым. Девочка, как я заметил, была тоже неприхотлива в еде, что же до Санди, то он вообще никогда особенно внимания не обращал на то, как выглядит его пища.
На третий день мы наконец сорвали банк или своего рода банк. Должно быть, это был чей-то загородный дом на берегу озера, ставшего теперь частью внутреннего моря. Людей поблизости видно не было, равно как и других домов. Но этот уютный уголок в свое время обошелся кому-то в кругленькую сумму. Большой особняк с примыкающим к нему гаражом и отдельно стоящим амбаром, вернее, похожим на амбар строением, состоящим из металлической крыши, опирающейся на врытые в землю стойки толщиной в телефонный столб, также обшитые металлическими листами. Кроме того, имелся небольшой док и лодка. Грунтовая, но ровная дорога, за которой явно следили, вела куда-то прочь от дома и озера. Окрестности густо поросли деревьями; настолько, что здешние места с полным правом можно бы было назвать лесом.
Дом выглядел так, будто обитатели оставили его не более чем неделю назад. Кое-что из еды в холодильнике все еще выглядело съедобным, а продукты в большом, похожем на сундук морозильнике в двойном гараже скорее всего остались бы съедобными, будь в доме электричество. Должно быть, некоторое время назад мы пересекли линию прохождения туманной стены. Это была одна из шуточек, которые часто выкидывал шторм времени. Еще в нескольких милях от этого места мы находились в местности, отстоящей на несколько геологических эпох в прошлое, а теперь попали в свое время, но во вчерашний день. А завтра мы легко можем оказаться где-нибудь в будущем.
На полках хранилось настоящее богатство – груды консервов и множество бутылок. Когда я смешал скотч с содовой – пусть даже и без льда – и сидел в мягком кресле в гостиной, прихлебывая, меня охватило странное чувство.
Единственным недостатком этого места было то, что здесь не оказалось двух вещей, которые были нам более всего необходимы: оружия и транспорта – машины или грузовика, в котором мы могли бы двигаться дальше.
Я обыскал все – от дока до дороги. В лодочном сарае не оказалось даже каноэ. В амбаре, правда, стоял «форд» модели "А" 1931 года выпуска, который кто-то, по-видимому, пытался отремонтировать, но он и по сию пору пребывал в нерабочем состоянии. К тому же отсутствовали запчасти, которые можно бы было установить, чтобы завершить ремонт. В машине был только блок цилиндров со снятой головкой и без самих цилиндров, коленвала и картера. В гараже имелась пара велосипедов – потрепанный односкоростной женский и трехскоростной мужской «рейли» чуть побольше, содержавшийся в ненамного лучшем состоянии.
В одном амбаре, однако, обнаружился бензиновый генератор, отлично сохранившийся под густым слоем консервирующей смазки, и большое количество дерева и слесарного инструмента, как электрического, так и ручного, также в прекрасном состоянии. Я очистил генератор от смазки и запустил, но через пятнадцать минут выключил. Наша троица вполне привыкла обходиться без такой роскоши, как электрическое освещение и приспособления, а когда я померил палочкой уровень оставшегося бензина, то выяснилось, что в баке генератора осталось не более десяти или пятнадцати галлонов. Я еще точно не знал, для чего мне может понадобиться бензин, но все равно он был слишком ценен, чтобы тратить его понапрасну. Немного позже я нашел несколько жестяных фляжек с завинчивающимися крышками, наполнил их бензином и обвязал горлышки тряпками, с тем чтобы их можно было мгновенно превратить в коктейли Молотова. Таким образом у нас появилось хоть какое-то оружие.
