В ответ отец посмотрел ему в глаза, но в его взгляде уже не было гнева. Уихара стал подниматься, и в этот момент на плечо ему легла рука желтоволосого.
— Ну-ка погоди!
Уихара повернул голову и увидел семейный алтарь — обычную этажерку, покрытую серебристой тканью. «Алтарь!» — мелькнуло у него в мозгу. Уихара несколько смутился. На алтаре помещалась фотография давно знакомого ему человека. Человек, почти уже старик, смеялся, показывая ровные белые зубы. «Дедушка!» — чуть не вскрикнул Уихара. Сейчас он был уверен, что у деда внутри тоже сидел червь.
Перед фотографией курилась благовонная палочка. На специальной подушечке покоился позолоченный колокольчик. Рядом с черной коробочкой были разложены жертвенные цветы и фрукты. В этом алтаре обитал дедушкин дух. Уихара немного успокоился. Но где же тогда приговоренные к казни? Где вымазанные грязью старухи, увешанные побрякушками из человечьих зубов? Они определенно должны быть где-то здесь…
Истошно заверещал мобильный телефон брата.
— Да! — произнес желтоволосый (Уихара понял, что это и есть один из приговоренных). — Да все так же… При необходимости мы позвоним…
«С кем это он так вежливо разговаривает? — размышлял Уихара. — Такое впечатление, будто он не знает, к кому обращается, или же принимает его за идиота… Эдак мягко подкрадывается, чтобы потом вмазать как следует. Да он всегда был таким. Он родился, чтобы быть принесенным в жертву. Скоро верховный жрец вырвет у него сердце и поднесет его богу Солнца. И этим жрецом буду я! Жрец знает, что такое истина… знает, что есть откровение… Старуха приказала мне отправляться в бомбоубежище. О! Она и была воплощением верховного жреца! Она показала мне, что такое смерть и война. Реальность — ложь. Истинная реальность была на экране старухиного аппарата, среди трупов и крови…»
Лежащий на футоне человек хотел что-то сказать. Он упирался локтями в пол и старался встать. След от веревки на его шее стал багровым. И этот преждевременно состарившийся человек пытался выговорить несколько слов. Лицо его исказила гримаса боли, но изо рта вырывались только нечленораздельные свистящие звуки.
— Ты что?! А ну ложись скорее! — закричала женщина в свитере. — Ты что-то хочешь сказать?
— Мы уже объявили вам наши расценки, — снова послышался голос желтоволосого. В одной руке он держал мобильный телефон, а другая лежала на плече Уихара. Телефон был очень маленький, и его почти не было видно. Казалось, будто желтоволосый просто придуривается.
— Отлично понимаю. Да. Нет, мы все пока еще нормальные люди…
Желтоволосый отключил телефон, посмотрел на младшего брата и объявил:
— Киё! С сегодняшнего дня ты будешь жить дома. Уихара рывком сбросил руку с плеча, подскочил к стойке
и схватил одну из бит. Телефон отлетел в сторону. Кто-то закричат, но Уихара уже ничего не слышал. В лицо ему брызнула кровь. С одной стороны Уихара видел распростертого на футоне человека, а с другой куклу-марионетку, которая заламывала руки и вопила. Схватившись за нижнюю челюсть, по полу катался желтоволосый. Женщина в свитере сидела вытаращив глаза. Зато она наконец прекратила улыбаться. Уихара внезапно потерял голос: он открывал рот, но оттуда не доносилось ни единого звука.
— А, так ты еще валяешься в постели, поросенок этакий?! — кричал он одними губами. — Вставай, маленькая дрянь! Хватит притворяться больным! Ты хуже всех! Ты хуже всех на этом свете, понял, вонючка?! Ну и подыхай, если хочешь! Слышишь, подыхай!!! Покажи мне, как ты подыхаешь!
Лежащему человеку удалось приподняться и схватить Уихара за штанину. На губах у него пузырилась пена. Уихара опустил биту ему на голову и почувствовал характерную вибрацию, которая бывает при удачном ударе.
Уходя, Уихара тщательно отмыл от крови лицо и руки. Никто из домашних не пытался его задержать. Кукла-марионетка лежала без чувств, а сестра ни с того ни с сего подошла и помогла ему умыться. Уихара заметил на ее глазах слезы. Его штаны и рубашка были густо заляпаны кровью, но переодеваться было некогда.
Его руки все еще ощущали вибрацию. Уихара вдруг понял, что только благодаря этому он мог мыслить и передвигаться. Он и ударил-то всего два раза и теперь начал сомневаться — а достаточно ли этого? Его тело била крупная дрожь. Ему случалось видеть сцены в боевиках, где голова жертвы превращалась в кровавое месиво… Уихара находился в том состоянии, когда трудно отличить явь от бреда. Его лихорадило. Временами он впадал в совершенную прострацию. Он уже не чувствовал присутствия той силы, которая недавно привела его к дому старухи. Но при этом он прекрасно понимал, что именно сейчас произошло, и явным доказательством этого служила дрожь в его руках. «Изменился не я, а мое восприятие», — думал он.
Уихара толкнул дверь и ступил на порог. Ему почему-то казалось, что вместе с ним сейчас изменится и окружающий мир. Но все оставалось по-прежнему — дома, улица, люди… У Уихара закружилась голова. Психиатр как-то рассказал ему, что люди, ставшие свидетелями из ряда вон выходящих событий, особенно если они произошли у них дома, часто испытывают подобное. Ну, словно вы открываете дверь своей квартиры, а на пороге вас неожиданно встречает незнакомец…
Уихара ожидал совсем другого эффекта. Он надеялся увидеть обрушившиеся стены домов, искореженные трубы, полуразложившиеся тела на шоссе… Вместо этого ему явилась идиллическая картина: молочница толкала свою тележку, какой-то старик выгуливал пушистую собачку… Рокоча мотором, мимо проехал автобус, и в нос шибануло бензиновой гарью. На углу слышались голоса первоклашек. На его испачканную одежду никто не обратил ни малейшего внимания. Уихара пришла в голову парадоксальная мысль: люди не замечают именно того, что отличает их друг от друга.
Уихара прошел мимо здания школы. А ведь когда-то и он ходил сюда… Во дворе возились малыши — они что-то строили из песка. Замок или пещеру. А может, что-то другое… Из песка они создают Вселенную. «Если ребенок ничем не интересуется, — говорил его психиатр, — если он не трогает вещи руками, это ненормально. Потому что именно таким образом ребенок познает, что мир, в котором он живет, действительно существует». Значило ли это хоть что-нибудь для автора «Дыры», человека, который хотел навеки поселиться в пещере? Уихара помнил этот отрывок наизусть.
«…Если бы я знал, то никогда бы не покинул того места, где вода стекала по обнаженным корням и по вкусу напоминала нектар. Когда Япония оказалась на грани поражения, военные заводы, где вырабатывали отравляющие вещества — иприт, люизит и тому подобное, — закрыли, а готовую продукцию укрыли в многочисленных подземных хранилищах и бомбоубежищах по всему Канто. Говорили, что при контакте этих веществ с телом у человека моментально сходит кожа и останавливается дыхание. Как следствие — немедленная смерть. Я отправился на поиски этих секретных хранилищ, но ничего не нашел. Я видел себя погребенным в какой-нибудь пещере, с облезшей кожей и разорванным животом…»
Иногда Уихара начинало казаться, что он представляет себе, как мог бы выглядеть тот иной мир, о котором писал автор. В этом мире и тело и душа человека постоянно находились в контакте с чем-то… но вот с чем именно, Уихара не знал. Его приближал к этому миру червь хослокатерия. Старуха оказалась не жертвой, а вдохновительницей. Она показала ему, что реальность — это смерть и насилие. Она оказалась первым человеком в его жизни, который открыл ему глаза. Она показала ему этот мир таким, каков он есть. Доказательства? С помощью этой женщины ему удалось совершить свое первое жертвоприношение. Он ощущал эту реальность ладонью правой руки…
