9:52
– Плохо, – я стучала ногтями по столу, посмотрев на маму, – но ни одна кость не сломана.
– Это хорошо.
Мы сидели за столом, поглядывая друг на друга. Я чувствовала, как в воздухе витали мамины духи, которые, по всей видимости, она взяла с моего стола.
– А как ты? – мама вновь посмотрела на меня, – не знаешь, что именно произошло с Кристин?
Я напряженно выпрямила спину, наблюдая, как мама поднесла вилку ко рту. Раздался визг.
Резкий визг колес и грохот, словно машина сбивает что-то тяжелое.
Вскочила со стула, испуганно озираясь, пока не нашла источник визга.
– Алекс? – мама обеспокоенно поднялась за мной, без должного внимания отклоняя звонок на телефона.
Это всего лишь телефон. Телефон. Не машина.
Я закрыла глаза, сжав веки пальцами, и смущенно прошептала:
– Все… все произошло так быстро, – раскрыла глаза, – главное, что Кристин в порядке.
Я сейчас разорву себе лицо. Врать. Это. Ужасно.
– Ладно, – резко произнесла, пока мама обеспокоено смотрела в мою сторону, – я хотела прогуляться.
Она тут же нахмурила выделенные брови, опустив взгляд. Устало проткнула вилкой еду:
– Не хочешь дома сидеть?
– Хотела бы, но Люк с Диланом позвали в гости.
– Конечно, – озабоченно проговорила она, – гости это важно.
Проглотила скопившуюся во рту жидкость, потея. Стыд заставил кончики ушей гореть, и я не смогла скрыть все, что творилось в душе:
– Со мной не все в порядке, но я обещаю, что расскажу тебе. Когда буду готова, – подошла к маме, – Просто доверься мне.
Обняла, аккуратно сжав ее плечи, и оставила поцелуй на теплой щеке.
Мама опустилась за стол и начала ковыряться в тарелке с едой, но через пару минут вздохнула, сокрушенно покачав головой:
– А если я посажу тебя под домашний арест?
– Тогда я точно ничего не скажу, – улыбнулась уголками губ.
– Угрозы, – констатировала она, но голос прозвучал простительно.
– Скорее предупреждение.
10:23
Холодный ветер обдувал лицо. Грязные, пожелтевшие листья шуршали, нарушая тишину города. Меня настораживал тот факт, что улицы действительно были тихими, можно сказать пустыми. Я оглянулась, покрутившись вокруг себя. Никого не было. Странно.
Спустя пару минут я вышла к перекрестку и остановилась, выжидая зеленый свет. До уха донесся шум. Прищурилась, заметив на другой стороне дороги столпотворение.
Сердце пропустило удар. Неужели это происходит опять?
Подняла глаза на светофор, сжав кулак и мысленно отсчитывая оставшиеся секунды.
8 – 7 – 6
Переступила с ноги на ногу.
5 – 4 – 3
Вытерла тыльной стороной ладони рот и сорвалась с места, не дождавшись зеленого света. Поддерживала одной рукой лямку рюкзака, а другой вытащила изо рта пряди волос. Одна нога сменяла другую, и вот я подбежала к людям. Сердце стучало в ушах от неожиданной нагрузки.
Ноги вросли в землю, когда блик металлического фургона труповозки коснулся меня. Этот холодный металлический блеск въелся в мое сознание еще несколько недель назад.
Проглотила скопившуюся во рту жидкость и заметила, как оцепляют территорию вокруг небольшого двухэтажного дома. Шаркая ногами, я пробралась через толпу. Кто-то ругался мне в ухо. Толкался. Но я вышла вперед, встав у ограждения. Посмотрела по сторонам. Рядом стоял фургон, где в свое время сидели мы с Люком, одна машина скорой помощи и три полицейские.
Все это было знакомым. Люди. Их галдеж. Полиция. Но теперь, во мне что-то изменилось. Я не ощущала того липкого страха, дымкой осевшего в легких, и перехватившего дыхание. Я просто стояла, сжав ладони в кулаки от отвратительного бессилия.
Резкий толчок.
Группа подростков кинулась к дому, что-то крича. Они галдели, тыча пальцем в сторону входа. Я посмотрела туда же.
Шериф вышел на порог, спрятав голову под шляпой, за ним вышел один из офицеров и врачи. Лоб шерифа прорезали морщины, и он обернулся, что-то сказав напарнику.
В дверях показались санитары. Они вынесли черный мешок на носилках и толпа взорвалась. Несокрушимой волной, частью которой стала я, толпа двинулась вперед, но вовремя подоспевший напарник шерифа с другими полицейскими преградили путь. Какофония звуков мешала сосредоточиться, но я смотрела на труп.
Рядом к входу в дом стояла бледная девушка. Она сделала слабые шаги в сторону носилок, но санитары жестами приказали ей отойти. На глаза девушки навернулись слезы, и она упала на колени, хватаясь пальцами за траву. По улице пронесся громкий крик отчаяния. Боли.
11:54
Я осторожно потянула на себя дверь, остановившись у комнаты Люка. Из приоткрытой створки раздались голоса. Кто-то спорил.
– Но мотив должен быть. Он есть всегда!
– У маньяков его нет, они убивают ради удовольствия, – раздался голос с хрипотцой, очень похожий на О’Коннелла.
– Тогда должна быть система, по которой он выбирает жертв. Нам нужно выявить последовательность. Лучший способ, это визуализация, смотри, – кто-то прошел совсем рядом с дверью, – Джона нашли во вторник, Сесилию через семь или восемь дней…
– Семь, – глухо отозвался Дилан.
Прислонилась к дверному проему, переступив с ноги на ногу. Половицы скрипнули, выдав мое присутствие. Тут же задержала дыхание, пытаясь не шевелиться. После той ночи, я не разговаривала с парнями и не знаю как вести себя с ними. После всего сказанного. После того, как я узнала про Джона…
– А Кристин сбили через сколько? – раздалось через секунду вместе со скрипом кровати.
В груди тут же болезненно заскреблись когтями, реагируя на имя родного человека. Неужели Кристин не просто оказалась не в том месте, не в то время? Она была целью Птицы изначально?
Двери резко распахнулись, и я отшатнулась, оказавшись у всех на виду.
– Семь дней, – голос О’Коннелла стал резким, властным, – верно, Алекс?
– Алекс, – выдохнул Люк взволнованно, – я думал ты не придешь.
Поджала губы, попытавшись не реагировать на взгляды парней:
– Ну вот, – переступила порог комнаты, обходя взлохмаченного Дилана, – пришла.
Дилан запустил руку в свои волосы, а вторую положил на бок:
– В таком случае, ты должна была прийти еще час назад. Почему опоздала?
– Тут такое дело, – еле слышно отозвалась я, не веря в то, что произнесу это, – у нас новый труп.
Рассказав парням все, что видела, мне стало легче.
