На другом конце провода меня поблагодарили и отключились.
Дилан нахмурился:
– Что это было?
– Не знаю как, но в больнице уже поняли, что Кристин пропала.
– Это я понял, – съязвил парень, сдержав зевок, – не тупой. Но с чего вдруг ты решила поехать? Чтобы расколоться? – О’Коннел прохрустел шеей, внушительно посмотрев на меня, – ты же врать не умеешь.
– А что ты мне делать прикажешь, сидеть и делать вид, что моя лучшая подруга не пропала? Это будет не подозрительно?
На наши громкие голоса вышел Люк, что засел в ванной комнате и, кажется, там же и уснул. Его лицо было помятым, а красная полоса красовалась на щеке.
– Чего расшумелись? – он почесал живот, приподнимая черную футболку, и широко зевнул, – моя очередь охранять?
– Твоя очередь быть таксистом, – сказал Дилан и на этот раз не сдержал зевок. Цепная реакция.
[…]
Спустя пятнадцать минут мы с Люком были готовы ехать, но нас смущало одно.
– Ты уверен, что не вырубишься? – спросил Люк, завязывая шнурки.
– Я спал за два дня шесть часов, не хочу нагнетать, но сделаю все возможное.
Люк выпрямился и посмотрел на меня в полной готовности, однако мой взгляд выражал тревогу. Он дотронулся до моего плеча, но я одернула его.
– Что не так?
– Это не опасно? – спросила я, поясняя, – Имею в виду, Дилан же вырубится и проспит все на свете. Как мы можем на него положиться?
– Я вообще-то здесь, – помахал перед лицом парень и наиграно улыбнулся.
– А что мы можем сделать? Я могу поехать один, а ты останешься с Кристин, – Люк потянулся рукой к двери, но я тут же замотала головой. Если он приедет один, то это станет слишком подозрительно, потому как звонили и звали именно меня, а не Эвема. Но в таком случае, приехать одна я не смогу, ведь у меня нет прав, а вызывать такси слишком опасно. Так нас могут найти.
– А что если, – я перевела на парней задумчивый взгляд, предлагая, – что если Дилан закроет входную дверь, а затем пойдет в спальню к Кристин и закроется изнутри еще и там, – проговорила с наигранным недовольством, словно сама не рада таким стечением обстоятельств, но внутри что-то грело душу.
Дилан поставил руки на талию, старательно сосредотачивая свой взгляд на мне. Внутри него все бушевало, разбиваясь об острые скалы. При виде такого О’Коннелла я всегда мысленно сжималась от страха, но Кристин умудрялась находить в нем проблески света и даже нежности.
– Сомнительная идея, – заявил Люк, сложив руки на груди, – но ты сможешь в случае чего уснуть и не бояться, что кто-то вломиться в дверь и пройдет мимо тебя.
Дилан цокнул языком и ничего не ответив, скрылся в комнате.
6:33
Наши тяжелые шаги громом разносились по пустому коридору. Казалось, что на этаже мы одни. Запах спирта и бинтов бил в нос, от чего лицо скривилось. Люк заметил это и сильнее сжал мою ладонь, пытаясь поддержать, но одернул руку, принимая серьезный вид, когда из-за угла выбежала женщина в белом халате. Она пронеслась мимо. Сжимала в руках пачку бумаг и оставила после себя шлейф из усталости и аромата крепкого кофе.
Завернув за угол, мы с Люком немного замедлили шаг. Несколько полицейских, мама Кристин и врач, все они столпились у палаты. Шерифа не было, и я ощутила, с каким облегчением выдохнул Люк.
Мисс Пекус сидела на лавочке, опустив лицо на ладони. Ее белые, как у Кристин, волосы растрепались и держались в неряшливом подобии пучка. Напротив стоял смуглый мужчина в белом халате и пытался что-то объяснить. На секунду я остановилась, признав в этом мужчине врача, допрашивающего меня, но Люк потянул меня дальше.
Первым нас заметил офицер, что заполнял бумаги. Он стоял у противоположной стены, пристально наблюдая за нами. Толкнув локтем своего напарника, он указал в нашу сторону ручкой и что-то сказал. В ответ ему кивнули и теперь две пары глаз разглядывали нас.
Мое напряжение, появившееся взамен спокойно-радостному настроению, передалось Люку. Мы прошли кофейный аппарат, и нас заметила мама Кристин. Она поднялась, опустив руки, и я смогла различить красные, опухшие глаза.
Сердце пропустило удар, когда я услышала голос:
– Вы пришли, – он был таким тихим, но звучал с надеждой.
– Здравствуйте, мисс Пекус, – прошептала я, подходя ближе.
– Я так рада, что ты пришла, помоги мне найти её…
– Я постараюсь, – что-то во мне кричало и хотело рассказать правду, но я приложила все усилия, чтобы заглушить этот голос.
Громкий кашель заставил меня развернуться, не выпуская из рук ладоней мисс Пекус. Молодой мужчина, с серыми глазами и четко выраженным носом оглядел меня:
– Вы подруга Кристин Пекус?
– Да, – я мельком посмотрела на Люка, что подошел ближе, – здравствуйте.
– Вы знаете, где может находиться Кристин?
– Нет, но я пришла сюда, чтобы помочь ее найти.
Рядом стоящий полицейский с густыми усами записал что-то в документы и опять посмотрел на меня.
– Хорошо. Расскажите, когда вы последний раз видели Кристин и где были вчера с пяти вечера до сегодняшнего утра? Чем занимались? И если вас не затруднит, предоставьте список людей, которые смогут подтвердить ваши слова.
Люк нахмурился, сложив руки на груди:
– Вы её в чем-то обвиняете?
Двое мужчин перевели взгляд на моего парня.
– А вы, простите, кто? – извинение было для формальности.
– Люк Эвем, восемнадцать лет, друг Кристин и, ах, да, – наигранно остановился парень, поднимая палец к потолку, словно что-то вспомнил, – если хотите узнать более подробную информацию, то обратитесь к шерифу. Он вам и про допрос растолкует.
Полицейский проговорил спокойным голосом, переводя на меня взгляд:
– Это обычная процедура, не допрос. Если вам нечего скрывать, то вы ответите.
Мисс Пекус сжала мои ладони, заглянув в глаза.
– Я провела весь день дома, а с Кристин общалась два дня назад, когда приходила её проведать.
– Это кто-то может подтвердить?
– Я могу подтвердить, – привлек к себе внимание Люк.
Полицейские переглянулись и, кивнув мне, отошли к противоположной стене, переговариваясь. По всей видимости, на остальные вопросы я могла не отвечать.
Люк слабо улыбнулся:
– Здравствуйте, мисс Пекус.
– Привет Люк, – женщина опустила мои руки и присела обратно на лавочку.
– Как вы узнали о том, что Кристин пропала? Насколько я знаю, сегодня не ваша смена, – прошептала я, присаживаясь рядом.
Врач, стоявший все это время молча, заговорил:
