Я опускаю глаза, смотря на свои пальцы:
– Знаете, сейчас в школе произошел один инцидент…
– Ты ему очень нравишься, – перебивает Мистер О’Коннел, – он не говорит о тебе, но я рад, что его впервые кто-то зацепил. Это видно.
Улыбка сама появляется на лице, но спустя пару секунд сбрасываю её, серьёзно начиная:
– В школе включили запись и…– но меня вновь перебивают.
– Да-да, – пародирует Мистер О’Коннелл, – в которой Дилан рассказал тебе обо всех своих грехах.
Поднимаю глаза, раскрывая рот:
– Так вы знаете?!
– Знаю. А еще в интернете выложено то самое видео, где Дилан разбивает стекла в машине, – кивает, сплетая пальцы в замок. Ставит их на стол.
– Н-но… разве вы его не выкупили? – выдыхаю, не веря словам мужчины, – Как оно могла попасть в сеть, это же сломает Дилану всю репутацию.
– Кристин, – отмахивается он, переходя вновь к своему, – на что ты готова ради моего сына?
А я не знаю, что ответить. Поэтому признаюсь:
– Я-я не знаю…
– Ты готова помочь ему? – спрашивает, а лицо искривляется в совершенной и такой удивительно противной ухмылке. На мгновение забываю, что передо мной отец Дилана, ведь они неожиданно становятся совсем не похожими. Особенно сейчас. В голосе О’Коннелла старшего сквозит яд, ехидство, а вот голос Дилана. Он всегда искренний.
И тут я замираю. Не могу понять почему, но этот голос заставляет меня задуматься.
– Почему вы так спокойны? – спрашиваю, едва шевеля языком, – Вашего сына могут исключить.
– Я этого и добивался, – кивает.
– Ч-что?! – задыхаюсь я от возмущения.
Он цокает языком:
– Кристин, РПВ нужно лечить. Это достаточно серьезная болезнь, а хуже всего, что больной может нанести вред не только окружающим, но и себе. Понимаешь? Я нашел хороший центр, в котором Дилану помогут, – вздыхает, отталкиваясь от стола, – но мой сын упрямый, ты это, скорее всего, заметила. Он отказался ехать туда и настоял на вашей школе, ведь в ней хорошая баскетбольная команда и там его могут заметить. Стипендия и место в колледже будет обеспеченно, так еще и его единственный друг учится там. Ну не прискорбно ли это? В общем, я не смог отказать.
Я цепляюсь за стол пальцами, кожа на костяшках белеет. Мои глаза щурятся.
Скрип.
Мистер О’Коннелл выходит из-за стола, и направляется в мою сторону, сложив руки за спиной:
– В какой-то момент я понял. Если Дилану здесь не понравится, он согласится на реабилитационный центр, – подходит совсем близко, останавливаясь за моей спиной, а я смотрю в широкое окно, где за стеклом расстилается зеленая полянка и светит солнышко, – Поэтому я, долго думая, все-таки решил выложить видео и передал нужному человеку запись с вашим разговором. Надеюсь, ты не злишься, что я подслушивал вас? Но с болезнью Дилана я должен всегда контролировать его мир и окружение, потому в каждой комнате, квартире, есть камеры и подслушивающие устройства, – его руки опускаются мне на плечи и я вздрагиваю, прикусив язык.
Не дышу, ощущая противные мурашки, когда Мистер О’Коннелл наклоняется ближе. В нос ударяет его резкий парфюм.
Он шепчет:
– Вот только мир Дилана рухнет, если он узнает о моем волнении. Для него мои действия, станут предательством, понимаешь?
– Нет, – пищу, когда горячее дыхание обжигает мое ухо.
– Я у него один остался, а девушек ещё миллион будет, твоё предательство он быстро забудет.
Замираю. Больше не ощущаю касаний, резкого запаха. Все сознание занимают его слова. «Твое предательство». Так вот к ему он ведет.
Меня обдает жар. Ладони потеют. Мышцы сводит от напряжения. Тяжело дышу через нос, отведя взгляд от окна. Во мне бурлит злость.
Скидываю с себя руки, выходя из-за стола, и поворачиваясь лицом к О’Коннеллу старшему.
Он выгибает брови, словно впечатлен моей решительности.
– Вы хотите, – практически шиплю я, – чтобы я соврала Дилану ради вашего благополучия?
– Я могу заплатить, сколько хочешь, – отвечает, а я замираю, сдерживая нервную усмешку, – я лишь не хочу, чтобы мой сын считал меня предателем. Я один у него, понимаешь? Это все ради его блага и…
И отец Дилана замолкает, а позади наш слышится звон двери.
Я кусаю язык, сжимая ладони в кулаки
Мистер О’Коннелл хмурит брови, смотря на дверь позади меня. Я следую за его взглядом. Сглатываю.
– Что ты тут делаешь? – Дилан появляется в дверном проеме, опираясь о него плечом. Он выглядит подавленным.
– Не думал, что ты так рано вернешься, – это мистер О’Коннелл.
Дилан не обращает на него внимания, подходя ближе ко мне. Не смотрю на него. Я не могу. Я не знаю что делать. Дилан останавливается слишком близко. Стоит слишком близко. Я могу слышать его дыхание над ухом. Он не отводит от меня испытывающего взгляда, словно чего-то ждет. Я вздыхаю, все-таки поднимая глаза, но стоит это сделать… Стоит мне взглянуть на него, как сердце быстрее бьется, а дыхание сбивается. Весь мир сужается до его глаз.
– Это, – опускаю лицо, – знаешь, я ведь… Я хочу поговорить с тобой кое о чем.
– Я тоже хочу, – заверяет он меня, – но сначала я должен кое с чем разобраться, – и голос его заполоняет ненависть. Он знает о том, что произошло в школе!
Выдыхаю, приоткрывая дрожащие губы, но О’Коннел старший первым подает голос, обеспокоенный, словно ни о чем не знает:
– Дилан, что случилось?
– Кто-то выложил то видео в интернет. Теперь все знают, что у меня РПВ!
– Д-дилан, – шепчу, и он направляет все внимание на меня так… так, словно готов всегда выслушать, наплевав на свои проблемы. И я больше не могу. Он готов выслушать меня даже сейчас, и если выслушает, потеряет единственного члена семьи. Я не могу причинить ему такую боль. Всхлипываю, медленно задыхаясь, когда хрипло произношу самую большую ложь в моей жизни, – это я.
– Что ты? – он не понимает, а меня словно разрывает на части.
Дилан наклоняется ближе к моему лицу, испытывая.
– Это я включила запись в школе и выложила наш разговор, – шепчу все тише и тише.
Дилан не двигается. Нависает надо мной, и я решаюсь поднять на него взгляд. Зря. Он тяжело дышит, в глазах непонимание, боль и… разочарование. Смотрю в пол.
– Простите, я плохо расслышал, – О’Коннелл старший словно издевается надо мной. Я готова провалиться на месте, когда он спрашивает, – Что вы сделали юная леди?
А я молчу. Язык больше не поворачивается произнести эту ложь еще раз.
– Скажи. Что. Ты. Врешь, – дрожащим голос просит Дилан. Его руки находят мои, но я дергаюсь, отходя на шаг.
