Поднимаю глаза, в которых застыли слезы. Молчу, наблюдая.
Позволяю признать в себе виновного. И он признает.
Дилан стоит, его зрачки мечутся по моему лицу. Челюсть стиснута. Вены на шее вздулись и его глаза. О боги, мне бы больше никогда не видеть этого. Он сдерживает гнев, но во взгляде я читаю боль. Накрывающую с головой тихую и невыносимую боль предательства.
– Я ведь влюбился в тебя, – осипшим голосом произносит Дилан.
Роняю вздох, ощутив, как пустеют мои легкие. Сжимаются. Сердце начинает стучать сильнее, кровь приливает к лицу. Он влюбился.
– Дилан, я…
– Нет, – перебивает, отворачиваясь, – не смей.
И он уходит.
Каждый шаг от меня, словно наносит мне удары. Силы покидают меня, ведь я больше не буду сидеть, наслаждаясь его руками на своей талии. Я не уткнусь ему в шею. Не смогу ощутить его тепло. А его запах.
Срываюсь с места, оббегая О’Коннелла старшего.
Настигаю Дилана у лестницы. Хватаю его за плечо, но он грубо скидывает мою руку, оборачиваясь. Слышен треск. Дилану тяжело дышать, поэтому начинается отдышка. Я растеряно смотрю на него, выдавливая шепотом:
– Я тоже влюбилась…
Он поднимает на меня глаза, горящие от ненависти:
– Издеваешься?
– Я не знаю, чем думала, когда записывала наш разговор и…
– Ничем ты, твою мать, не думала, – он кричит, вновь отворачиваясь. Хватается за волосы и с тихим рыком тянет их. Он очень зол. И я не представляю, сколько сил ему стоит сдерживаться. Сдерживать болезнь.
Поджимаю губы, смотря на то, как Дилан уходит.
– Дилан, – кричат за моей спиной, и я его отец появляется рядом, – может все не так страшно? Возможно, у твоей подруги были на то причины. Выслушай её, ты же сам сказал, что влюбился.
Дилан останавливается. Моё сердце замирает вместе с ним. Оно разрывается при его обороте. Беглом взгляде, скользнувшем по мне.
– Её будет любить кто угодно, но это буду не я.
Выдыхаю, раскрывая рот. Дилан разворачивается, взбегая вверх по лестнице и что-то между нами рвется.
Кажется, это наша последняя встреча. Я люблю его.
От лица Алекс
16:27
Легкие толчки, сопровождающиеся скрипом кровати, заставили меня раскрыть глаза.
Насторожено отворачиваюсь от стены, переворачиваясь набок. В комнате полумрак, так как я опустила жалюзи, и свет сюда не проникал. Моргнула, не сразу заметив Кристин.
– Привет, – прошептала, прикрыв глаза. Мое тело будто окутала сладкая нега, из которой я не хотела выбираться.
– Привет, – шепот, – я звонила тебе.
Раскрыла глаза, подняв кулачки на подушку. Кристин лежала напротив меня с закрытыми глазами. Видна лишь её голова, так как она залезла под моё одеяло, укутавшись в него по шею.
– Я уснула, после того как пришла домой.
– Как узнали о жертве?
– Рация.
– Точно, – спокойно ответила Кристин, повторив, – рация.
Рядом раздалось завывание ветра, и я сделала вывод, что окно раскрыто.
– Я немного плакала, – призналась, закрыв глаза, когда Кристин раскрыла свои.
– Потому что поссорилась с мамой?
– Она рассказала тебе?
– Нет, – тихий смешок, – скорее пожаловалась на тебя.
Улыбнулась сквозь сон, который понемногу покидал меня. Ничего удивительного. Мама частенько жаловалась на меня Кристин и, как итог, я получала от обеих.
– Она заходила к тебе, чтобы извиниться, но ты уже спала, – прошептала подруга.
Скрип кровати и тихое дыхание Кристин.
Раскрыла глаза, вглядываясь в профиль подруги. Она перевернулась на спину, смотря в потолок. Даже в этом полумраке я могла заметить, что она нервничает.
Вздохнула, прикусив губу:
– Она сказала, что запретит общаться с Люком. Думаешь, она сможет?
Голова Кристин наклонилась в мою сторону. Мои зрачки забегали по бледному лицу Кристин, что теперь попадало под жемчужные лучи луны.
– Всё настолько плохо? – спросила, напрягаясь.
Кристин отвернулась, продолжив смотреть в потолок.
– Выдохни, твой лучик света всё уладил.
– Кто? – переспросила, на что Кристин нахмурила брови:
– Я! – воскликнула, но в голосе слышались теплые нотки, – Я все уладила. Единственный твой лучик.
– А что ты уладила, лучик?
– Твоя мама сказала, что вы ходили на какой-то пикник. Оригинальная отмазка, конечно. В лбом случае, пока мы пили чай, я…
– Вы еще и чай пили? – удивилась, приподняв голову. Сон прошёл.
– Не могла же я отказать твоей маме и от еды тоже не могла отказаться, поэтому да, – хлопнула в ладоши, – мы пили чай. Во время трапезы я убедила твою маму, что ни на какой пикник ты не ходила, а просто была у Люка дома.
– И что я там делала?
– Успокаивала своего парня, который был крайне опечален поведением отца тире шерифа.
Приподнялась на локтях, заглянув в карие глаза:
– Ты так и сказала?
Она кивнула, продолжив смотреть в потолок.
– И она поверила?
– Я могу быть очень убедительна, – со скорбью в голосе произнесла Кристин и прикрыла глаза, словно что-то вспоминает.
А у меня губы растянулись в улыбке, и я опустилась обратно на кровать.
Я засыпала, зная, что мой день испорчен проблемами, которые окружили меня, но стоило проснуться и я узнаю, что некоторые из них решились сами собой. Естественно, не без помощи близких мне людей.
Перекатилась на кровати, сгребая Кристин в объятия. Подруга смешно закряхтела:
– Опять приступ любви?
– Ага.
– Я только забыла одно «но» упомянуть.
Нахмурилась, тут же отпустив подругу.
– Какое «но»?
– Твоя мама сказала, что ради её спокойствия ты должна пригласить Люка на ужин. Для знакомства.
– Чего? Они ведь и так знакомы.
– Это да, но миссис Саттон имела в виду, пригласить его к вам на ужин, для разговора. Основательного.
Раскрыла рот, нервно улыбаясь:
– Она сама попросила?
– Да. Она хочет видеть его завтра.
– Даже так, – прикусила губу, задумавшись, – ладно, мы придем.
– Естественно придете, вы же не хотите перестать общаться, – с горечью в горле прошептала Кристин и закрыла глаза.
