– Юные леди, – привычно учтивый голос отца заглушил шум дождя за стеной. Послышался скрип подошвы, после которого наступило молчание.
– Что вы… – отец запнулся, – а ты здесь откуда? Пришла навестить моего сына? Так полюбуйся на него, он даже в сознание не приходит, – его голос неожиданно пропитался смесью злости и презрения, – и всё опять из-за тебя.
– Да как вы смеете… – начала девушка, чей голос очень напоминал Алекс, но отец заткнул её.
– Не лезьте, деточка, мне рассказали, из-за кого началась драка.
Нежное касание, обжигающее кожу в районе скулы, заставило Дилана запаниковать. Он не слышал шагов, не ожидал прикосновений. Но это казалось таким интимным, что Дилан невольно прекратил дышать. С закрытыми глазами он не знал кто перед ним, но чувствовал себя нужным.
– Ты этого добивалась? – крикнул отец в сторону моей больничной кровати.
– Она никогда не добивалась такой участи Дилану, и прекратите уже обвинять её! Все мы здесь знаем, что Кристин не причастна к истории с видео.
Очередное касание, но в этот раз холодные пальцы решились провести линию от виска до подбородка.
Это поглаживание сбивало.
Что только что сказали?
– . Да что вы можете знать, девушка?
– Я все знаю! И как вы записали их разговор, а потом включили его в школе. Как вы надавили на жалость Кристин и заставили взять вину на себя. Как предлагали деньги, которые она никогда бы не взяла, – это Алекс. Она буквально запиналась от своей злости, бурлящей в крови. Казалось, Алекс ждала целую вечность, сдерживала себя, и наконец, смогла все высказать, почти выплевав это все в лицо моему отцу.
– Вы изучили её, знали, как ей легко манипулировать, если пригрозить болью близким. Будь я на месте Кристин, то кинула бы в вас этими деньгами, заставив подавиться или засунула бы их вам в самое…
Дилан перестал слушать. Он хотел повернуть голову и увидеть лицо отца, которое, как он надеялся, выражало полное недоумение, но также хотел увидеть Кристин. Подойти вплотную и глубоко вздохнуть, заполнив легкие ароматом её волос. Он и раньше так делал, но после корил себя, одергивал, вбивал в голову, что она – эгоистка, предавшая его, и опять шел к ней. Вдыхал аромат. Корил. И так по кругу.
– Вы не думали стать актрисой, Алекс? Из вас так хорошо выходит агрессия, – голос отца едва дрогнул. Он пытался надсмехаться, но его волнение все равно всплывало наружу.
Чьи-то холодные пальцы пробрались под ладонь, слегка сжав её. И тут по моему позвоночнику словно рассыпались искры тока, тормоша сознание.
Так вот кто это.
Кристин.
– Вы… да вы, – Алекс шипела, в поисках подходящих слова, – Да вы отвратительны!
– Возможно, как и все богатые люди. Но я хороший отец, и все, что делаю, всегда идет на благо моего сына, а остальное меня не волнует.
– Вы не даете ему быть счастливым. Разве это благо?
– Про что вы? – спросил отец, и спустя мгновение промычал, скрипнув подошвой, – А-а, вы про свою подругу? Кристин не нужна ему. Эти отношения не были выгодны ни Дилану, ни мне. С той, чья семья занимает такое низкое положение в обществе, мой сын никогда не был бы счастлив. И он понимал это, но может ради интереса и побыл бы с Кристин пару недель. В конце концов, он мой наследник. Моя кровь, заслуживающая самого лучшего.
И без того слабая хватка слабеет, и вовсе исчезая на нет. Я больше не ощущаю прикосновений. На их смену приходит боль. Присутствие Кристин стало моим личным обезболивающим.
Мне нужно еще.
Мне нужно больше.
Мне нужна Кристин.
[…]
– Как ты с ним вообще связалась, Кристин? Он кажется таким… таким… – Алекс сжала чуть просохшие волосы на голове и оттянула их, – даже слов таких нет!
Она прошла вперед, остановившись у окна, и топнула ногой от возмущения. Развернулась, сощурив глаза:
– Ты знаешь, что я уважаю и хорошо отношусь к взрослым, но этот О’Коннелл старший, – опять сорвалась, раздражено фыркнув, – даже плохих слов подобрать не могу, чтобы описать его, понимаешь?
За окном сверкнула молния, освещая на пару секунд грязно-серое небо. Девушки все ещё находились в больнице, до боли огорченные сегодняшними событиями. Но каждый воспринимал всё по-разному.
– Ты чего молчишь?
Алекс подошла ближе к подруге, наклоняясь, чтобы заглянуть в глаза, но Кристин была здесь только физички. Она ушла в свои мысли.
– Ты не молчала все время, пока мы были в палате, и молчишь сейчас.
Руки опустились на влажный свитер Кристин, заставив ту очнуться и поднять глаза. Как только сознание вернулось, плечо разрезала ноющая боль, словно фантом, но Кристин промолчала, стирая в своей памяти моменты, когда Марк надавливал на плечи, сжимая их. Как он оставлял на ней следы. Как пометил её. Как пометил Дилана.
– Скажи уже что-нибудь! – неожиданно вспыхнула Алекс.
Кристин вздрогнула, скинув руки Алекс.
– Тебе нужно домой, – прохрипела она, откашлявшись.
– Ты меня прогоняешь?
– Нет, просто я… у меня есть планы.
– Какие? – Алекс схватила локоть Кристин, когда та собралась уходить, – Эй! – наклонила голову, восстанавливая зрительный контакт, – Что ты задумала?
– Ничего.
– Я знаю твою авантюрную личность, поэтому не ври мне, —потребовала Алекс.
Впилась глазами в подругу. Началась безмолвная битва, в которой Кристин было суждено проиграть. Она поджала губы и хрустнула пальцами, искоса смотря на подругу:
– Ладно, – сдалась, вскинув голову, – я хочу проследить за Марком. Сегодня ночь убийства, помнишь?
– Ты ЧТО?!
– Если он убийца, то я больше не позволю ему рушить жизни. Хватит с меня.
– Ты спятила? Хотя чего спрашивать? Ты спятила. – заключила Алекс и огляделась, – Чтобы не произошло, я не пущу тебя.
– Он убил уже пятерых, причем в смерти двоих виновата я. Он сбил меня на машине, оставил в лесу и только что избил Дилана. Я устала жить в страхе…
В глазах Кристин отразился блеск очередной молнии, что робким пятном расползлась в тучах.
Алекс облизнула губы, признав родство в чувствах подруги. Она тоже устала.
– Я в любом случае не оставлю тебя, – ответила Алекс, спустя время раздумий.
Кристин нахмурилась, но кивнула. Она не хотела подвергать подругу опасности, но что делать, если та повсюду? Везде опасно.
– Если он поедет в то здание на краю города, как мы проследим за ним? Машины есть только у парней.
В глазах Кристин заиграли опасные искорки, пожалуй, впервые, за целую неделю:
