– Да иду я, иду!
И вот опять мы были в лесу. Шли вроде знакомыми тропинками, углубляясь все дальше и дальше. В лесу еще сумрачно, свежо. Бабушкина рубашка мелькала впереди, и я удивлялась, почему никак не получается догнать. Уже буквально бежала за ней, сосредоточившись на ее фигуре, но тут она исчезла, и я на всем ходу влетела на знакомую поляну и замерла.
Бабушка неведомым образом оказалась уже на другом конце поляны и повелительно сказала:
– Ложись.
Я замялась. Это в детстве легко растянуться на траве в одной рубашке, а в девятнадцать лет в тебя уже вбиты нормы поведения. Всем известно, что валяться на земле негигиенично, и я медлила. Так и хотелось уточнить: «Прямо так ложиться? Точно? Это обязательно?»
Но бабушка смотрела требовательно и строго, а я привыкла ей подчиняться. Нехотя опустилась на траву и вытянулась во весь рост.
– Зачем это, ба?
Она появилась рядом. Я дернулась от неожиданности и хотела встать, но ее взгляд приковал к месту.
– От судьбы не уйти. Твоя мать всю жизнь от нее бежала, но счастья ей это не принесло.
Не знаю, от чего бежала мама, но она три раза выходила замуж, а сейчас живет одна, посвятив жизнь своей фирме. Личная жизнь действительно не задалась, зато бизнес идет в гору. Мне казалось, что она счастлива.
– Не повторяй ее ошибок. Прими себя такой, какая ты есть.
– Так я вроде…
Бабушка шикнула, чтобы я не перебивала:
– Запомни, солнце сильнее всего на рассвете. Щедро делится своим теплом, светом, силой. Его сила всегда в тебе, где бы ты ни была. Приняв ее, примешь и силу другого светила.
– Какого другого, ба? – Я округлила глаза, ничего не понимая.
Но она не стала объяснять, лишь покачала головой:
– А сейчас не мешай мне! – И пошла вокруг меня кругами, приговаривая: – Ограждаю быстрыми реками, темными лесами, высокими горами, отведи и не допусти зла…
Гришка взмыл над нами и закружил тоже, вторя ее движениям.
Бабушка говорила все быстрее, и слова сливались, ворон кружился, поднимаясь все выше над нами, словно по туннелю. И тут солнечные лучи залили все вокруг, словно притянутые, ринулись вниз, ко мне, вливаясь солнечным столбом в тело.
Стало горячо-горячо, и я закричала:
– Ба-а-а!!!
И сон закончился.
Я вскочила на постели, ощупывая себя. Казалось, что вся горю.
– Ты чего орешь?! – недовольно заворчала Алена, сонно привставая на своем диване и морщась от солнца. – Вот блин, шторы вчера забыли задернуть. Закроешь?
Наша квартира на солнечной стороне, и если хотим утром поспать, нужно плотно закрывать окно. Я готова была поклясться, что вчера вечером сама задергивала шторы, но сейчас они были распахнуты, и, видимо, из-за льющегося солнечного света, падающего прямо на мою подушку, лицо горело.
Я поднялась и зашторила окно.
– Еще и семи нет! – возмутилась за спиной подруга.
Мы вчера сдали экзамен и наслаждались передышкой и возможностью подольше поваляться в постели.
– А ты чего кричала? Кошмар? – зевая, поинтересовалась Алена.
– Нет. Хороший сон.
– Оу! Видимо, о-о-очень хороший, – ехидно протянула она. – Кто снился? Признавайся!
– Бабушка.
Все веселье слетело с нее. Подруга знала, что бабушка моя давно мертва.
– Ладно, давай еще поспим, – уже другим тоном сказала она и легла на бок, отворачиваясь.
Я тоже легла, но спать больше не хотелось. Сон оживил воспоминания детства, с годами приобретшие сладко-горький привкус. Я любила ездить к бабушке в деревню на все лето. Носилась с соседскими детьми с утра до вечера на свежем воздухе и в город возвращалась вся в веснушках от солнца.
Поначалу мама с охотой отдавала меня бабушке. У нее было много работы, новый брак… С моим отцом она развелась, когда мне было три года, тогда и стала на лето отвозить к бабушке, а сама устраивала свою личную жизнь. Она повторно вышла замуж, но возить к бабушке летом не перестала. Пока мне не исполнилось семь лет.
Как сейчас это помню. Я заснула на той земляничной поляне, а очнулась в постели, но утренние события в лесу клеймом врезались в память. Казались яркими, необычными, сказочными. Их можно было принять за сон, но руки были испачканы в соке земляники, а в волосах остался зеленый лист. А еще осталось ощущение чего-то невероятного, прекрасного – волшебства, случившегося со мной. Энергия переполняла меня, словно еще немного – и я взлечу от счастья.
На все вопросы бабушка отмалчивалась и лишь загадочно улыбалась, наказав мне никому ничего не говорить. Но когда приехала мама с подарками, предостережение бабушки улетучилось из головы. Да и ведь она не чужая, какие могут быть секреты? И, приняв новую куклу и целый кукольный домик, я по секрету призналась, что и бабушка меня поздравила. Мы ходили в лес, и ба показала мне волшебную поляну, где растет вот такая земляника. Сладкая-пресладкая! И я купалась в росе и солнечных лучах!
Меня переполняло счастье, и я говорила торопясь, спеша поделиться. И не замечая, как с каждым моим словом мрачнеет мама, пока ее лицо не стало белее мела.
Ни до, ни после я не слышала, чтобы моя мама так орала на кого-нибудь.
– Не смей трогать мою дочь!!! Ей это не надо! Хочешь, чтобы она, как ты, сидела в этой дыре? Ноги нашей больше здесь не будет!
Она схватила меня в охапку и увезла, даже не забрав вещи и оставив мои подарки. Душу жег бабушкин прощальный взгляд, полный боли, сожаления и какого-то смирения. Укора в нем не было, но от этого мне стало еще хуже. Тогда я видела ее в последний раз. Заливаясь слезами всю дорогу, я не могла понять, что сделала не так? Почему мама так зла на бабушку?!
Она до сих пор не объяснила мне, почему так отреагировала, отказываясь обсуждать данную тему. Когда мне было тринадцать лет, бабушка умерла. Перед смертью она звонила маме, и я слышала, как просила привезти меня попрощаться. Мама поехала к ней, но ни тогда, ни на похороны меня с собой не взяла. Я этого ей до сих пор не простила.
Если раньше меня тянуло к бабушке в деревню, то с ее смертью все прошло. Казалось бы, сейчас я уже взрослая, могу сама туда съездить, найти бабушкин дом, который мама так и не продала почему-то… Но не хочу. Уже не хочу. Лучше хранить в памяти те светлые воспоминания детства, не перечеркивая их видом заброшенного участка. Не удивлюсь, если и лес окажется не тем большим и дремучим, который я помнила с детства, а обычной лесополосой с кучами мусора вдоль тропинок.
Обычно детские воспоминания стираются, но я до сих пор отчетливо помню лицо бабушки, время, проведенное с ней, и в душе бережно храню воспоминание о том, как однажды я прикоснулась к чуду.
Не знаю, что это тогда было, как объяснить. Детской впечатлительностью или необычными способностями бабушки? Сейчас много передач про экстрасенсов, и теперь я понимаю, что она чем-то обладала. Она лечила травами животных, людей. К ней приходили за помощью. При мне плачущая женщина приезжала из города на красивой большой машине, чтобы спросить, жив ли пропавший муж. Бабушка тогда ей посоветовала успокоиться и больше не ждать его.
