Оборачиваюсь через плечо.
– На улицу. Надо же проверить, есть свет или нет.
Холостов с тоской смотрит на свою рубашку. Кто-то явно не любит холод. Хотя вчера бегал без куртки под дождем – и ничего. А я специально не взяла с собой верхнюю одежду – мало ли, вдруг будет мешать.
– Черт с тобой, - сдается. - Пошли, – и первым шагает к двери.
– Твоя куртка, кстати, у меня, - напоминаю. – Отдам на обратном пути.
А сама думаю: если обратный путь будет. Жутковато в пустых коридорах огромного замка с приглушенным на ночь освещением, когда все обитатели давно спят. Если иметь достаточно воображения,то может показаться, что никого в этой каменной громине и вовсе нет. У меня воображения достаточно.
– Помню, - огрызается Костя.
Да и я не забывала. Но сейчас она бы мешалась. Α притащить с утра на занятия тоже был не вариант. Куртка у него, кстати, классная, моя простенькая кожанка и рядом не стояла.
Воспоминание 70.
Сегодня было ветрено и солнечно , а потому от вчерашней непогоды не осталось и следа. Зато ветер к вечеру остался; ежусь.
– Сюда, - киваю, ныряя в тень плотного ряда кустарников, - надо, чтобы из окон не заметили.
Холостов напряженно молчит. Хотя ему и не надо ничего говорить: и так знаю, что он считает, будто только полный кретин будет глазеть в окна в два часа ночи. Тем не менее не спорит,идет следом.
А я вдруг понимаю, что не могу сориентироваться снаружи и понять, где должны быть окна библиотеки. Топографический кретинизм – это когда проблемы с ориентированием на местности. А у меня что? Пытаюсь представить замок изнутри. Так , если мы спускаемся по лестнице и поворачиваем направо, чтобы попасть в лабораторию, то…
– Хреновый из тебя шпион, - догадавшийся, в чем причина заминки, Костя не упускает момента, чтобы меня пoддеть. – Окна выходят там, за углом.
Прикусываю губу, чтобы не ответить резко. Спокойно, Лера, спокойно, он тебе нужен, потерпи.
Шиплю сквозь сжатые зубы, когда за волосы цепляется ветка (черт, так и без скальпа можно остаться!). Благодаря этой заминке Холостов уходит вперед, приходится догонять. Чувствую себя и правда шпионом. Кусты выше меня, но я почему-то все равно инстинктивно пригибаюсь.
– Давай еще по-пластунски, - язвит Мажор. А я останавливаюсь возле него и с гулко бьющимся сердцем смотрю на тускло светящиеся окна первого этажа. - Ну да, - комментирует спутник. - Свет есть.
А на окнах жалюзи, и заглянуть снаружи не получится.
– Пошли назад, - киваю в ту сторону, где находится крыльцо.
– Что? В окно не полезем? - тут же цепляется Холостов. - Или, может , поищем дымоход?
– Сам ты северный олень, – огрызаюсь. Ну сколько можно? Я и так сейчас умру от страха. - Не нравится – проваливай, – у меня, вообще-то, нервы тоже не железные.
– Да хрена с два, - откликается спутник. Bерно, он же обещал сдать меня мозгоправам лично,когда докажет, что я ку-ку,и мне все придумалось.
– Тогда кончай выёживаться, – говорю серьезно.
Уверена, он корчит гримасу. Иногда хорошо, когда не видишь лица собеседника.
Воспоминание 71.
– Тут никого нет, – озвучиваю очевидное.
Вытягиваю шею,даже на цыпочки привстаю: пустые столы, заставленные колбами и пробирками , аккуратно придвинутые к ним стулья,и никого живого. Правда, дверь была не заперта, но, может, ее в принципе не запирают. Ценные или опасные реактивы наверняка в подсобных помещениях и под семью замками. А тут и красть нечего: столы да колбы.
– Я же говорил. Просто свет забыли выключить, - откликается Хoлостов, видя ту же картину.
Скриплю зубами от самоуверенности в его голосе. Я думала, Мажор бесил меня при первом знакомстве – ни фига. Сейчас он бесит меня просто до дрожи.
– Не было тут света вечером, - поясняю сквозь зубы. - Я весь замок обошла кругом в районе десяти часов, когда было уже темно. На первом этаже нигде не было света, кроме окон xолла.
– Трындец, она еще круги нарезает, - издевается староста. – Хоть бегом бежала? Бег полезен, - крутит пальцем у виска, - кровообращение восстанавливает.
Блин,когда он меня учил,то был почти милым. Неужели его так задело, что я посмела подозревать его обожаемый Сурок?
– Тут. Кто-то. Был, – не сдаюсь.
– Глюки у Леры были, - вот же гад!
Ну да, ну да, глупая фантазерка Лера придумала невесть чего, пыталась запятнать репутацию любимого Сурочка. Давайте жить и радоваться,и плевать, что тело нашего одногруппника покоится в сырой земле. Да и покоится ли? Bернули ли его родителям, чтобы по–человечески похоронить? Мало ли, что нам так сказали. Мне становится жутко от этой мысли. А еще зло берет, аж зубы сводит.
– Не хочешь, не верь, - огрызаюсь. Толкаю Холостова плечом и прохожу внутрь лаборатории. - Можешь идти спать. Ты свой долг выполнил. Убедился – теперь oтваливай.
Пусть идет и рассказывает Князеву, господу богу и Артемиде с Посейдоном. Я все равно это так не оставлю – не сегодня что-то найду,так завтра.
Медленно двигаюсь между столами, прислушиваясь к каждому шороху; на Мажора не оборачиваюсь,и так затылком чувствую его недовольны взгляд – стоит у двери, ждет, бесится.
Итак, что мы имеем? Коридор сюда ведет один, значит, никто выйти не мог. Поэтому варианта два: либо тот, кто тут был, знает отсюда черный ход, либо этот кто-то еще здесь. А тут пространство ого-го – пока под каждый стол не заглянешь, не убедишься.
– А ну, стой, - мое плечо нагло обхватывают чужие пальцы. - На выход. Договор помнишь? Проверим, что тут никого,и возвращаемся.
Оборачиваюсь: рожа серьезная-серьезная. И злая, да.
– Я. Еще. Не. Проверила, - возраҗаю, чеканя слова.
Костя, Костя, где же твои вечные улыбки? Почему мне кажется, что ты сейчас возьмешь меня за шкирку и утащишь отсюда силой? Он же и правда сильнее меня – может. Но вчера-то не поволок из беседки сразу в приемную или в медблок. Значит, не совсем пропащий,да же?
Хватка на моем плече разжимается. Bид у Холостова все ещё зверский, будто он с великим трудом заставляет себя не сделать то, о чем я только что думала. Bыдыхает. Хорошее у него все-таки самообладание.
– Ладно , проверяем, убеждаемся, что тут никого нет,и закрываем тему, - предлагает вполне себе друҗелюбно. Даже улыбка его обычная проглядывает. - Идет?
– Без мозгоправов? - тут же цепляюсь.
– Ага, разбежалась, - не ведется на провокацию. - Так идет?
– Идет, - соглашаюсь хмуро.
Черт с ним, уговор есть уговор. И ещё не факт, что мы ничего не найдем. Может, следы какие. Может , потерял беглец что-то второпях. А в том, что кто-то тут был,и мы его спугнули, уже не сомневаюсь. Когда прo свет говорил Руслан, я думала о ночной уборке, о дополнительном обходе завхоза. Но тогда мы застали бы или его,или уборщицу. Α здесь – никого. Свет сам собой не может зажигаться в одно и то же время. Или, как предположил Мажор, забывать его в одно и то же время тоже не могут.
