В 1636–1637 годах Пожарский имел в своем ведении Судный приказ, был ответственным за сооружение новых оборонительных укреплений вокруг Москвы — Земляного города. На следующий год отправился воеводой в Переяславль-Рязанский, на случай ожидавшейся войны с крымскими татарами. Последние его миссии — участие в дипломатических переговорах с Польшей и крымским ханом в 1638–1640 годах.
Князь Дмитрий Пожарский был женат дважды, от первого брака у него было три сына — Петр, Федор и Иван и три дочери — Ксения, Анастасия и Елена.
Церковь считает, что перед своей кончиной князь Дмитрий Михайлович принял монашеский чин. Пожарский скончался в Москве 20 апреля 1642 года, на 64-м году жизни. Похоронен он был в семейной усыпальнице Пожарских в суздальском Спасо-Евфимьевском монастыре.
Род Пожарских прекратился по мужской линии в 1682 году, когда умер бездетный внук князя Юрий Иванович.
В 1885 году в Спасо-Евфимьевском монастыре на средства, собранные по народной подписке, над погребением князя воздвигли мавзолей-часовню. В 1933 году его разрушили. Восстановили и освятили мавзолей-часовню 4 ноября 2009 года.
Первыми долг памяти народным героям Минину и Пожарскому отдали нижегородцы. Филатов, знаток нижегородского зодчества, подтверждает: «В 1631 году над Нижегородским кремлем поднял ввысь свой стройный шатер Михайло-Архангельский каменный собор — храм-памятник освободителям Москвы и всего Русского государства от польско-литовских и шведских интервентов. Это был первый памятник народному ополчению К. Минина и Д. Пожарского в стране (не считая монастырского собора в Пурехе), опередивший их появление и в Москве (1634–1635 гг. — храм Покрова в подмосковной усадьбе Д. М. Пожарского Медведкове, 1636 г. — Казанский собор на Пожар-площади)». Затем таких мемориальных мест появится много.
Памятник Минину и Пожарскому — единственный монумент на Красной площади в Москве, главной площади страны. Открытие памятника состоялось в те дни, когда торжественно отмечалось пятилетие изгнания из столицы французской армии Наполеона: 20 февраля 1818 года. Памятник по проекту скульптора Мартоса сооружался на народные пожертвования. Нижегородцы на благое дело собрали 13 849 рублей 50 копеек. Наиболее крупными жертвователями выступили генерал-майор князь Репнин и именитый гражданин Василий Злобин, выдавшие по тысяче рублей, и князь Грузинский, отдавший 700 рублей.
Замысел композиции — Минин в центре с поднятой рукой — подчеркивал роль народа в отражении интервенции. На постаменте надпись: «Гражданину Минину и князю Пожарскому — благодарная Россия. Лета 1818 года».
А в Нижегородском кремле в 1828 году прошло торжественное открытие скромного гранитного обелиска в честь гражданина Кузьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского — на большее денег не хватило.
Имена Минина и Пожарского, чьи подвиги должны были вдохновить советский народ на борьбу с фашизмом, прозвучали в речи Сталина в июле 1941 года. А в 1943 году бывшая Благовещенская площадь города Горького, ранее переименованная в Советскую, получила название в честь Минина и Пожарского. И на ней появилась скульптура Кузьмы Минина.
В 2005 году в историческом центре Нижнего Новгорода, у Ивановской башни Кремля, у церкви Рождества Иоанна Предтечи, была установлена точная копия того памятника, который стоит на Красной площади в Москве. Почти точная. Нижегородский памятник на 5 сантиметров меньше оригинала.
Эпилог
России за многовековую историю приходилось переживать подлинные крушения, когда ее будущее висело на волоске. И почти каждое крушение имело своей главной причиной раскол внутри элиты и общества, духовный надлом нации. «Очень часто страны и государства терпят фиаско не потому, что мало добывается нефти, не потому, что не хватает денег, и не потому, что неблагоприятно складываются экономические перспективы, а потому, что нечто надломилось в душе людей, нечто произошло на уровне их сознания, — когда они с легкостью поднимают друг на друга руку, когда они разрушают свою историческую общность, когда они покорно следуют рекомендациям извне. Вот тогда и наступает национальная погибель», — справедливо замечал Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Смута — одна из самых страшных катастроф в истории России. И выход из этого острейшего кризиса был сродни чуду. Более сильные в военном и экономическом отношении Польша и Швеция уже делили страну, московская элита уже присягнула иноземному царю, поляки уже управляли Россией из Кремля. И тут…
Нижегородцы традиционно скромны в оценке заслуг своих земляков, Нижегородского ополчения. Так, Кузнецов и Морохин пишут: «Принадлежащие к нижегородской исторической школе авторы… стремились избежать лишних пафоса и глорификации подвига Нижнего Новгорода в 1611–1612 гг. Нижегородский подвиг имел место, и значение его трудно переоценить, но он находится в ряду других примеров и фактов самоотверженности и самоотречения ради страны и веры в эпоху Смуты. Защита Троице-Сергиева монастыря, поход Скопина-Шуйского, деятельность патриарха Гермогена, Прокопия Ляпунова, святого Иринарха Ростовского и Борисоглебского, „Смоленское сидение“, сопротивление тушинцам и лисовчикам на Верхней Волге, наконец, упорство в их желании остаться в России, битва за Москву в 1618 г. — вот неполный ряд созвездия, в котором сияет и звезда Ополчения Минина и Пожарского. Без всего этого, взятого в совокупности, не состоялось бы преодоление Смуты». Все так.
Тем не менее, отдавая должное скромности представителей нижегородской исторической школы, дадим слово представителям других школ, которым не обязательно проявлять скромность в оценке заслуг Нижегородского ополчения перед Отечеством.
Дадим слово Карамзину, который, кстати, дописывал свою знаменитую «Историю государства Российского» в эвакуации в Нижнем Новгороде в 1812 году. «История назвала Минина и Пожарского „спасителями Отечества“: отдадим справедливость их усердию, не менее и гражданам, которые в сие решительное время действовали с удивительным единодушием. Вера, любовь к своим обычаям и ненависть к чужеземной власти произвели общее славное восстание народа под знаменами некоторых верных отечеству бояр. Москва освободилась».
Дадим слово Забелину, певцу Нижегородского ополчения: «И все-таки подвиг Минина и Пожарского есть великое из великих народных дел нашей истории. Он пред ее лицом с полной очевидностью раскрыл глубину той премудрости, что и народ независимо, сам собой, с великим и в полном смысле государственным умением, может делать свое политическое земское дело».
Дадим слово Владимиру Владимировичу Путину, который справедливо подчеркивал: «Не меркнет величие подвига, на который подняла тогда народ любовь к Отечеству, объединила людей различных национальностей и сословий. Они положили конец смутам, раздорам, предательству, изгнали из Москвы интервентов, восстановили прочную власть, не позволили захватчикам разрушить, ослабить свое государство и единство российской нации…
Народ сам решил судьбу России, отстоял ее независимость, очистил от распрей, междоусобиц, самозванцев, восстановил законную власть, открыл дорогу становлению могущественной и суверенной державы».
