— Так тебя же встречаю. Полчаса уже жду. А что? — заподозрил неладное. — Раньше не встречал?
Раньше он меня вообще едва замечал. А если и здоровался, то удостаивал холодным кивком и на ходу.
— Нет. То есть, встречал, но это давно было… Пошли домой, а?
— Даша?
— Что? — я обернулась.
— Хоть под руку меня возьми. Что ты все сама и сама, будто я не твой муж, а пустое место.
Воронов смотрел со смиренной обидой и стало стыдно.
— Ой, конечно! Прости, пожалуйста.
Снег хрустел под подошвами стылой крошкой, изо рта вырывались клубочки пара и таяли в холодном воздухе, а я шла, не чувствуя под собой ни дороги, ни ног. Лишь крепкое мужское плечо и локоть под перчаткой, и стук собственного сердца, вдруг не на шутку разволновавшегося. Потому что я не помню, когда меня вот так вот встречали с работы и провожали домой, будто я и вправду чья-то жена.
Такого не было у меня даже со Славкой. Он не догадывался, а я не просила.
Руку не отягощала сумка, не нужно было смотреть под ноги, я подняла глаза и вдруг заметила город вокруг себя — то, как он успел преобразиться за последние дни к празднику, пока меня захватила рабочая суета. В окнах жилых домов и витринах магазинов уже зажглись огоньки первых гирлянд, на баннерных стендах появились новогодние рекламные надписи с Дедом Морозом и Снегурочкой. А у отделения почты открылся елочный базар с красивой оленьей упряжкой у входа из светодиодных лампочек.
Все вокруг вроде бы было обычным, но в тоже время дышало чем-то… необыкновенным, что ли. Чему не сразу подберешь слова.
И я иду, будто и в самом деле со своим мужем.
И он сейчас будто с женой идет.
Неужели у других так и бывает? Вот так просто и буднично… вдвоем?
— А что твое начальство, Даш? — подал голос Воронов. — У вас весь коллектив задерживается после работы? Или только ты?
— Что?
И вроде бы спросил спокойно, а у меня за секунду душа успела в пятки ухнуть и вновь вернуться. Я стрельнула на него быстрым взглядом и затаила вдох: не вспомнил ли он? Не проверяет меня?.. Но, кажется, нет. Все так же идет и смотрит на дорогу, без малейшего намека на гнев в глазах.
— Начальник. Он у меня один — генеральный директор компании.
— Даже так?
- Да. Он тоже задерживается часто, — осторожно ответила. — А вот коллектив когда как — обычно это каждый отдел для себя решает. Но я не смотрю на других, мне бы со своей работой справиться.
— Начальник? — мне показалось, или голос у Воронова вдруг просел и стал таким же холодным, как воздух? — Как интересно. И что же этот тип собой представляет?
Ох, ну что за тема для разговора? Почему бы нам о погоде не поговорить?
Но ведь и промолчать нельзя, как-никак перед мужем отчитываюсь. Пришлось пожать плечами и признаться:
— Да в общем-то, он как все начальники. Если что-то не по нему, и нагрубить может, и даже выставить вон. Но он ко всем требовательный, и к себе тоже, — поспешила я ответить на косой взгляд. — А еще он справедливый и ответственный, хотя и редкий сноб, конечно. Чаще всего с ним очень трудно.
— А он, ну… хм… к тебе не пристает?
— Ко мне?! — я хмыкнула и неожиданно со смешком. — С чего бы вдруг? Я же обычный секретарь!
Ну и вопросики у шефа, и ведь додумался же спросить!
— С того, что ты у меня красивая, Даша, сама знаешь.
— Я?! — снова глупо выдохнула, но Воронов молчал и пришлось как-то съехать со скользкой темы. — Ну, не так, чтобы я об этом думала и обращала внимание…
— Мне виднее!
Я подняла голову и взглянула в небо. Удивительно, но по-зимнему темное и высокое, оно внезапно оказалось расцвечено звездами, словно новогодний шатер светодиодными огоньками. И воздух от высокого вдоха поразил своей чистотой.
Как давно я не смотрела на небо просто так, бездумно скользя взглядом между созвездий.
— И все-таки, Даша? Что насчет начальника, — вернул меня с небес на землю «муж».
— Не, ты что! Он меня едва терпит. То одно ему не так, то другое. Всё время боюсь, что уволит.
— Почему? — Воронов повернул голову и серьезно взглянул на меня. Ну вот как тут ответить честно?
— Наверное, потому, что я ему в наследство досталась от его предшественника. А новая метла, сам знаешь, всегда метет по-новому. Но ты не волнуйся, ему вообще мало кто нравится. Я даже не знаю, есть ли у него друзья. Андрей?
— Что?
— Давай не будем о работе, хорошо? Поверь, тебе не стоит беспокоиться о моем начальнике. Я ему не нравлюсь.
— Хорошо.
Я поежилась и спрятала подбородок в шарф. Невольно вздохнула: как же это сложно — утаивать от человека правду.
— Замерзла?
— Да, немного. Погодка нынче, как на крещение, — улыбнулась, — но мне нравится. Не помню, чтобы в прошлые года было столько же снега.
— А мне не нравятся твой пуховик и сапоги, — неожиданно признался Воронов. — Кто же в мороз на каблуках бегает?
Я бегала, потому что других не было, и потому что хотелось соответствовать приемной директора. И чем они шефу не приглянулись? Между прочим, очень даже красивые, а то, что мизинцы подмерзли, так мы уже с ним к дому подошли. Сейчас согреюсь!
В подъезд вошли вдвоем, и в лифт тоже. В нем Воронов вновь смотрел на меня и молчал. Я тоже смотрела — как-то неловко было от «мужа» глаза отводить, после того, что он для меня сделал. И в детский сад сходил, и на остановке прождал полчаса. Конечно, для него реальность выглядела совершенно иначе, чем для его «жены», и все-же я хорошо понимала, что, если бы он сам не захотел, его бы никто не смог заставить. Не тот характер.
А еще никогда бы не подумала, что за день успею соскучиться по своему шефу. Даже по такому упертому и вредному, который просил варить ему в день шесть чашек кофе, и делал все, лишь бы я не знала покоя.
Я стояла и старалась отвечать на темно-голубой взгляд, но это было сложно, когда память подсовывала воспоминания об общем утре и губах Воронова на моей шее.
