Гарпии растворились за мгновение, Граз’зт вышел следом, и мы с Хадалисом, наконец, остались наедине.
— Что со мной? – пискнула я. Я никогда не напивалась, но, наверное, именно так себя чувствуют люди на следующее утро: голова раскалывается, во всем теле ужасная слабость и будто вынули все до последней кости. – Хадалис, что это такое?
— Я не знаю, Данаани. Если бы я мог знать…
Я осторожно повернула его ладони: на моих не было и следа, а вот его все сплошь покрылись красными волдырями. И, судя по количеству шрамов на руках моего верного гарда, подобное он проделывал не единожды.
— Прости меня, - прошептала я, чувствуя подступивший к горлу ком. – Прости, пожалуйста.
— Мы же одно целое, Данаани. – Тыльной стороной ладони он смахнул с моей щеки слезу. – Я буду защищать тебя всегда и везде.
— Но цена…
— А цена не имеет значения.
глава 9
Когда отметины на наших ладонях неожиданно ярко засветились, я поняла, что должна сделать. Принцесса и Хадалис разделили свои жизни и, конечно, она и раньше помогала его ранам заживать значительно быстрее. Судя по шрамам, их эта волшебная медицина действовала не безупречно, но все же это было лучше, чем и дальше смотреть, как красные волдыри противно пульсируют на коже моего гарда.
Мне даже ничего не пришлось делать. Просто подумать о том, что я хочу разделить с ним часть своей жизненной силы. Данаани частенько практиковалась, раз порядок действий отложился на уровне подсознания.
Волдыри на ладонях Хадалиса понемногу стали светлее, потом сошли на нет, а потом кожа медленно вернула свой прежний вид. Вот только следы от ожогов так и остались на ней бледными выпуклыми отметинами поверх зарубцевавшихся старых. А у меня зверски закружилась голова. Никогда не падала в обморок, но наверняка эта слабость – первый признак того, как близка я к этому.
— Данаани, - Хадалис подхватил меня за миг до того, как я осела на пол, словно брошенная кукловодом кукла. Гард прижал меня к себе, убаюкивая, словно ребенка, прижался губами к виску. – Мы же договаривались, что ты больше не будешь делать этого.
У меня не осталось сил даже на кивок, я промычала что-то невнятное. И краем глаза заметила вернувшегося в комнату Граз’зта. Он в сердцах захлопнул дверь и – странное дело – грохот немного привел меня в чувство. По крайней мере достаточно для того, чтобы увидеть, как его взгляд сверкает от ярости.
— Я поставил гвардейцев около двери, подобное больше не повторится.
Он рассматривал нас с видом прозревшего рогоносца, а у меня не осталось ни моральных, ни физических сил что-либо объяснять. Гори оно все синим пламенем, я никому из них ничего не обещала! Я просто хочу понять, в какое количество проблем успела вляпаться тихоня-принцесса и с какими из них мне разобраться, чтобы вернутся домой. По крайней мере там-то у меня точно все под контролем.
Проигнорировав гневный взгляд Граз’зта, Хадалис бережно уложил меня на кровать.
— Тебе нужно поесть и отдохнуть, Данаани.
— Обязательно, после того, как мы кое-что выясним, - вторгся в нашу идиллию Рогалик.
— Ты же видишь, она едва держится, - вступился за меня мой верный гард.
— Вижу, что моя жена вытворила еще один фортель, о котором я ни сном, ни духом. То, что ты творила – самая настоящая забытая аркана, женушка. Проклятье, которое мы давным-давно похоронили и забыли. Крэйси и селуне заключили договор никогда больше ее не использовать.
— Ты отлично знаешь, что забытую аркану невозможно использовать просто так, - остудил его пыл Хадалис.
— Знаю – и поэтому тем более не понимаю. Ну-ка, принцесска, живо рассказывай все, что знаешь.
Я поджала губы. Говорить, что? Что я понятия не имею, о чем речь? Шум в голове сменился звоном сотен колоколов, грохот стоял такой, что я не слышала даже собственные мысли.
— Тир’за, должно быть, уже добежала до моего отца, и пока ты тут корчишь из себя вселенское молчание, рассказывает ему обо всем, что видела. И у нее достаточно свидетелей, что попытка выставить ее лгуньей не увенчалась успехом. Хочешь знать, что будет дальше? – Он подошел ближе. Хадалис дернулся было, чтобы преградить ему путь, но я жестом приказала ему не вмешиваться. – А потом здесь появятся живодеры моего отца и тебе придется очень несладко.
— Для начала им придется переступить через меня, - с мягкой, но зловещей улыбкой сообщил Хадалис.
— Даже ты не справишься с проклятыми, - процедил сквозь зубы Граз’зт. – Невозможно победить тех, кого не убить.
С горем пополам мне все-таки удалось сесть. Правда, пришлось вцепиться в голову обеими руками, чтобы она не треснула от вспышек нового звона. Все хорошо, Маша, все нормально, и не из такого болота выбирались.
— Как давно это с ней? – Граз’зт продолжал смотреть на меня так, словно я какая-то проказа. Кажется, даже порча на мне не отвратила его так сильно, как вот эта вскрывшаяся правда.
— С тех пор, как ты привез Данаани из Безмолвных пустошей, - без заминки ответил Хадалис, как будто ждал этого вопроса. – С того самого проклятого времени, как ее украла Мрачная песня.
— Я вернул принцессу домой целой и невредимой.
— Это ничего не меняет. Она пробыла в плену три дня и одним Десяти известно, что эти фанатики с ней сделали. Не сомневаюсь, что и ты оказался там совсем не случайно.
— Хочешь сказать, что я в сговоре с Мрачной песней?
— Хочу сказать, что ни единому слову крэсов нельзя верить.
Пока эти двое мерились мускулами и упражнялись в неизящной словесности, я попыталась переварить услышанное. В памяти сразу всплыли образы из прошлого, где маленькая принцесса и Граз’зт были в саду Владыки Небесного трона. Точно, они же были в бинтах. Наверное, об этом и говорит Хадалис: какие-то фанатики из Мрачной песни – наверняка так называется их культ – украли Данаани и продержали в плену три дня. Потом по какой-то случайности там оказался Граз’зт, отвоевал принцессу и вернул ее домой. Ему это стоило того уродливого шрама на животе и ребрах, а вот чего это стоило Данаани?
— Я бы с радостью затолкал эти слова тебе в глотку, крылатка, - с убийственным спокойствием сказал Граз’зт, - если бы был уверен, что моя странная женушка от этого не пострадает. Но, насколько я понимаю, ты неплохо пристроился у нее под юбкой.
Рогалик кивнул на наши с Хадалисом метки.
— Пожалуйста, замолчите оба, - попросила я.
Надо же, подействовало. По крайней мере, спорщики перестали обмениваться шпильками и, наконец, вспомнили о моем существовании.
— Я не знаю, что это такое, - сказала я чистейшую правду. – Без понятия, как оно действует. Твои родственнички вломились в спальню и угрожали мне побоями. Я разозлилась и… Оно получилось, само собой. Хотя ты мог бы появиться и на минуту позже, чтобы не лишать меня удовольствия поджечь задницу маленькой рыжей дряни.
