Было что-то странное в том, чтобы смотреть на небоскребы, мосты и Эйфелеву башню со страниц старого фолианта, которому, наверное, полтысячи лет, не меньше. Странное – и волнующее. Надо же, а вот и Красная площадь, и Египетские пирамиды. Осторожно, боясь нарушить меланхолию момента, я провела пальцем по контуру знакомых рисунков. Блин, Машка, только не реви!
Я все-таки всхлипнула, но успела смахнуть слезы до того, как они упали на страницы. Еще не дело испортить древнюю книжку следами своей слабохарактерности. Надо просто представить, что все это - приключение, поездка, скажем, к папуасам Новой Зеландии. Наверняка там бы я тоже чувствовала себя землянкой среди инопланетян.
— Это мой мир, - согласилась я.
Непонятно только, почему Рогалик хмурится все сильнее. Мы, земляне, тоже что ли какую-то порчу разносим?
— Это очень плохо, Мааша, - сказал он. И вдруг с растерянной улыбкой повторил: - Мааша. У древних зарийцев была легенда о девушке по имени Маа’шалин.
— Что за легенда? – рискнула спросить я.
— Маа’шалин была двенадцатой, самой младшей дочерью Зары. Однажды, она пошла собирать яблоки в Саду вечного покоя, и там на нее напали дариканцы – те, что проросли из гнили, которая капала из раны умирающего Ид’тара, проклятого на вечные страдания. Когда девушка умерла, за ней пришел сам Дарующий смерть - Шид’ту. Но Маа’шалин была так красива, что Шид’ту тут же влюбился в нее. Он вернул ей жизнь и ушел до того, как девушка пришла в себя. По легенде Маа’шалин и Шид’ту никогда не встречались, потому что она была смертной, хоть и рожденной от богини, а он был бессмертным богом. Но она всю жизнь ждала того, кто за руку вывел ее из Тихой обители умерших. Она никогда не знала других мужчин, не вышла замуж и не родила ребенка. Но когда ее время пришло, и Шад’ту явился за своей любимой, она поняла, кого любила всю свою жизнь.
— И… чем все закончилось? – Я с детства не люблю сказки с грустным концом. Наверное, потому, что в моей собственной жизни не так уж много радости.
Граз’зт посмотрел на меня, как будто я спросила, почему в этой истории нет крокодилов.
— Это все, Мааша. Это легенда, а легенды всегда имеют неоднозначный финал. – Он задумчиво подергал колечко в губе, а потом перевернул несколько страниц и показал пальцем на рисунок, в центре которого был нарисован простой человек из моего мира. – Это – человек, - сказал Рогалик голосом взрослого, объясняющего ребенку, что яблоко – это яблоко, а не троглодит.
Потом он снова перевернул страницу – и с разворота на меня уставились люди, превращающиеся в волков; люди, пьющие кровь других людей; девицы с метлами; парень, который, словно жонглер, играл огненными и водяными сферами. Были и другие миниатюры, но я не имела ни малейшего представления, кто на них изображен. Ясно было одно – все они лишь выглядели простыми людьми, а на самом деле…
Я сглотнула, растерянно посмотрела на Граз’зта.
— Это –кхистанджуты, Мааша.
— В моем мире нет никаких кхистанджутов, - сказала я с железобетонной уверенностью. – Хотя, знаешь, хозяйка, у которой я снимаю квартиру, настоящая кровопийца – дважды цену поднимала просто потому, что так хочется ее правой пятке. Вернусь домой – съеду, точно. Сколько можно терпеть это издевательство.
— Ты просто не знаешь о них, - сказал Граз’зт все тем же поучительным тоном. Еще парочка таких вот фраз – и ты, дорогой муженек, начнешь стремительно терять очки обаяния. Терпеть не могу, когда со мной говорят, как с ребенком. – Они хорошо маскируются.
— Думаю, ты просто что-то путаешь.
— Думаю, ты просто любишь, чтобы последнее слово было за тобой, - передразнил меня Рогалик. – Точно так же ты не знала и о существовании Колеса миров. И о том, что за тонкой преградой существуют такие, как я и та белобрысая крылатка. Кхистанджуты – мастера маскировки. Когда-то давно они, притворившись нами, чуть было не захватили и этот мир – Ширадис. – Рогалик сделал широкий жест рукой. – Мы сильнее вас, людей. Кроме того, здесь водятся сущности куда более древнее и злее даже Темнейшего владыки Абаддона. Мы сдерживаем их только потому, что они, в большинстве своем, просто безмозглые твари. Кхистанджуты умели ими манипулировать. Кажется, они каким-то образом умели разделять с кем-то свою душу. Я не так много читал обо всем этом, но в замке есть огромная библиотека, если желаешь…
Я энергично закивала до того, как он закончил. Предложить заучке целую кучу классных древних книг – все равно, что поманить гламурную блондинку новеньким шармом от «Пандоры».
— Одного не понимаю. – Граз’зт осторожно закатал рукава моего платья, еще раз внимательно осмотрел черные вензеля на коже. – Откуда у тебя это, если ты – не кхистанджутка?
— Ты меня спрашиваешь?
— Размышляю вслух.
Ага, размышляешь, а заодно зачем-то поглаживаешь подушечками больших пальцев кожу на моих запястьях. Все же классно, что у него такие по-мужски шершавые ладони, и каждое касание – словно разряд тока прямо в нервную систему.
Я сглотнула, выдернула руки и отползла подальше на кровати. Вот так, чем больше между нами свободного пространства – тем лучше. Жаль нельзя так же просто угомонить грохочущее в груди сердце.
«Знаешь, Машка, втрескаться в этого рогатого великана – наибольшая глупость, которая только могла прийти тебе в голову. Это просто одиночество и неприятное расставание. Ну, и немножко – разочарование из-за того, что год жизни потрачен на придурка, который использовал меня, чтобы подобраться к Маринке».
— Раз ты обо всем знаешь, то наверняка должен знать, каким образом вернуть меня домой, - сказала я, немного успокоившись. – Чем раньше принцесса окажется в своем теле, тем раньше вы вместе разберетесь с Сердцем Зары.
— Боюсь, не все так просто, Мааша.
— Это еще почему?
— Потому что я не знаю ни одного способа перемещаться между мирами. Это умели только Десятеро, Один и их дети – кхистанджуты. Таким, как ты или я, это не под силу. Если, конечно, ты сейчас не водишь меня за нос.
— Я никакая не кхистанджутка! – разозлилась я. Даже вскочила на постели, но зашаталась и, как подкошенная, рухнула прямо на Рогалика, повалила его на спину. – Я просто Маша.
И почему я вдруг стала говорить шепотом?
глава 11
В какой-то приятной мягкой тишине, которую нарушал только безумный грохот моего сердца, Граз’зт с загадочной улыбкой заложил мне за ухо сначала одну, потому другую выбившиеся пряди. Кажется, ему доставляло удовольствие заново рассматривать меня. Глупо, конечно, но на минутку захотелось, чтобы он увидел меня настоящую. Но только на минутку, потому что потом я со всей ясностью осознала, что такие парни, как он, никогда даже не плюнут в сторону таких девушек, как я. И дело тут не только во внешности.
— Какая ты настоящая? – спросил он, как будто мог прочитать мои мысли.
— Посредственность, - честно ответила я, попыталась отмахнуться от этой неловкой тишины, но его пальцы уже перебрались с моего виска на шею, а оттуда скользнули на ключицу, очертили ее, словно какую-то драгоценность.
