— Могла и думала! Я, черт тебя побери, жила только ради того, чтобы однажды увидеть, как ты стоишь перед моим отцом и просишь у него моей руки!
— Это слишком глупо, Данаани.
— Тан’тун сказал так же, когда на следующий день после твоего визита к нам написал мне с предложением встретиться. Он сказал, что ты – бездушный потрошитель, который любит лишь войну и свою каменную убийцу-жену.
— И тогда вы все это придумали? – негромко спросил Граз’зт.
— Да, тогда мы все и придумали, - глядя ему в глаза, ответила принцесса. Нужно отдать ей должное, когда паника спала, она взяла себя в руки и теперь контролировала каждое слово. Боялась ли она кого-то из присутствующих? Разве что собственную совесть. – Тан рассказал мне о том, что твоя жена превратилась в камень, и что ты сделаешь все, лишь бы вернуть ее к жизни. А для этого всего-то требовалось отыскать Сердце Зары, которое вам, крэсам, никак не взять, потому что артефакты селунэ могут служить лишь в руках селунэ. Тан сказал, что ты клюнешь на эту приманку и сделаешь все, что я попрошу в обмен на даже призрачную надежду вернуть Эри к жизни. Кроме того, я убивала двух зайцев: бросив Эраати ради меня, ты нанес сокрушительный удар по ее самолюбию.
— Значит, ты с самого начала ничего не знала о Сердце Зары? – сощурившись, спросил Граз’зт.
И тут Данаани громко от души рассмеялась. Наверное,стоящие на плахе – и те смеются куда менее зловеще, чем она.
— Сердца Зары не существует, Граз’зт. Тан оказался прав: ты был так одержим желанием вернуть Эри к жизни, что даже не попытался прочесть легенду, иначе бы знал, что это все – лишь выдумка.
— Тан, я вижу, во многом оказался прав.
— Мы – потомки Зары, - продолжила Данаани. – Род моего отца берет начало от ее крови. И мы хорошо знаем эту легенду. Чтобы дариканцы не нашли ее сердце, Зара вырвала его из груди и отдала одной из своих дочерей. Знаешь, сколько их было? Больше, чем огней на небесном своде в самую чистую ночь. И знаешь, что с ними со всеми стало? Их всех убили кхистанджуты. Не осталось ни одной. Это говорю тебе я, наследница крови богини Зары. Ты так хотел верить в этот миф, - с некоторой брезгливостью сказала Данаани, поглаживая Тана по слипшимся от крови волосам, - что был рад обмануться. Задумайся, возможно, ты все-таки любишь Эри сильнее, чем думал?
— Еще одно слово о ней, и я запру вас здесь и выброшу ключ, - предупредил Граз’зт. – Или собственноручно запихну в Путеводное око.
— Зато мы будем вместе. – Данаани безразлично пожала плечами.
— Скажи ему… - прохрипел Тан.
Она мягко, едва касаясь губами, прикоснулась к его окровавленной щеке.
— Сначала Тан хотел просто подмочить тебе репутацию. Мы все придумали. Я становилась твоей женой, а потом мы бы устроили парочку розыгрышей, чтобы выставить тебя перед отцом в дурном свете, чтобы Темнейший понял, что тебе никогда не стать хорошим правителем. Тан получал титул, я – месть.
— И все? Вот так просто?
— Иногда этого достаточно, чтобы цепляться за жизнь, даже вися над пропастью. – Данаани снова пожала плечами.
— И что потом?
— Потом я должна была просто сбежать в ее мир, - Данаани кивнула в мою сторону. – Жить там без забот, без оглядки на то, что я страшненькая принцесса, но все равно должна делать лишь то, чего все от меня ждут. И… не важно.
То, как она замешкалась, заставило меня податься вперед.
— Ты хотела сбежать от него, да? Того, кто приходит к тебе по ночам?
Она отшатнулась, будто мои слова обжигали. Я подошла ближе, подавляя желание всыпать ей парочку крепких затрещин. Я – не Граз’зт, и мне не стыдно врезать зарвавшейся бабенке, даже если она нашла себе десяток удобных слезливых оправданий. Даже если в некоторой степени Данаани не могла не восхищать своей целеустремленностью. Хотя я бы никогда не смогла переступить вот так, одним махом, через чужие жизни.
— Я видела его, Данаани, и не притворяйся, что не знаешь о его существовании, потому что твоя нянька не просто так дала тебе вот это! – Я с силой рванула золотой обруч с ее шеи.
Принцесса попыталась меня остановить, но я опередила ее.
— Они все знают, они видели следы на твоем теле, - чтобы окончательно растоптать ее вскрытием болезненной тайны, сказала я. – Даже не пытайся врать снова. Ты хотела сбежать в мой мир, чтобы избавиться от его преследования?
— Как можно сбежать от того, кто сидит у тебя под кожей? – глухо спросила Данаани.
— Кто это? – спросил Граз’зт.
— Если она говорит, что вы все видели, то должны бы были догадаться, - зло бросила принцесса.
— Мы видели шестипалые ладони, - пояснил Хадалис.
— Тогда что вам еще не понятно?
— Это… дариканец? – Граз’зт сглотнул.
— Конечно, и теперь он тоже, я надеюсь, сидит в ней.
Говоря это, она перевела на меня злой серебряный взгляд. Оскалилась, как голодна собака, прижимая к груди своего раненого самца.
— Потому что она – кхистанджутка, а значит, единственная, кто способен справится с дариканцем. Как тебе такой подарочек, Маша Семенова? Носить в себе аватар бога?
глава 21
— Заткнись, - зашипел на нее Рогалик, но Данаани, похоже, вошла в раж.
— Что такое, Граз’зт? – Она скривилась в злой усмешке. – Что тебя беспокоит? Тебе же была нужна божественная сила, чтобы разрушить каменный гроб, в котором сидит твоя жена. Это, конечно, не Сердце Зары, но тоже вполне себе сила высших. Правда, с маленькой оговорочной. – Принцесса снова стала жесткой, посмотрела на него так, будто хотела убить взглядом. – Если ее кхистанджутская кровь проснется раньше, чем она научится контролировать дариканца, то она умрет. А если дариканец окрепнет до того, как она полностью станет кхистанджуткой, то и в этом случае бедная девочка долго не протянет. Но если нам повезет и оба процесса будут развиваться одновременно и гармонично, тогда! – Данаани вскинула палец. – Тогда, скорее всего, она убьет всех нас. И немножко изуродует весь этот мир. Как вам варианты? По-моему, каждый прекрасен в своей безысходности.
Я зашаталась, пошарила вокруг в поисках опоры и наткнулась на ладонь Хадалиса. Не глядя, кивнула ему с благодарностью.
То, что говорит эта дрянь, не может быть правдой. Все происходящее не может быть правдой. То, что Граз’зт говорил о кхистанджутах… Я не могу быть одной из них, даже не зная об этом!
— Зачем ты все это сделала? – спросил Рогалик, то сжимая, то разжимая окровавленные кулаки.
— Сделала что? Полюбила тебя так сильно, что позволила себе верить в союз крэса и селунэ?
— Ты не способна на любовь. – Я обещала себе молчать, но это было сильнее меня. Мне было так больно от этой несправедливости, что, казалось, если я не выплесну хоть часть обиды, то она сожжет меня изнутри. – Ты просто эгоистичная дрянь, избалованный ребенок, решивший, что имеет право делать все что угодно только потому, что ему не досталась вишенка с торта!
