— Обязательно так ее пугать? – зло посмотрел на него Тан.
— Обязательно, чтобы страх сделал ее осторожной.
Сомнительное предположение, но спорить мне не хотелось. Я потихоньку выпростала руку из-под накидки, повернула тыльной стороной. Мой бутон почти раскрылся, но теперь в его сердцевине тлело яркое красное пламя. Даже не пламя, а словно уголек, только безупречно-алый. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – он горячий, и запросто обожжет любого, кто к нему притронется. Но только не меня. Откуда я это знаю? Еще одна загадка.
— И когда же мы приедем в пустоши? – рискнула спросить я, провожая взглядом огромный рогатый череп с четырьмя рядами клыков. Судя по размеру пасти, этой твари ничего не стоило заглотать нас Таном вместе с лошадью.
— Если боги будут к нам благосклонны, мы будем там к завтрашнему вечеру, - ответил Тан.
Вот так, значит, путешествие продолжается.
Мы ехали до самой темноты и даже еще дольше, потому что в дорожных сумках оказались припасенные на случай поздней дороги странны светящиеся склянки. Мужчины прикрепил их к седельным сумкам, и мы словно гигантские светлячки потихоньку коротали ночь под звездами и тремя лунами. Несколько раз Крылатка порывался забрать у Тана его ношу – меня – но тот был непреклонен. Не думаю, что все упиралось в недоверие, скорее всего к его заботе прибавилась щедрая доля заботы и о брате. Ведь от моего благополучия зависело, сможем ли мы отыскать отца и вернуть душу Граз’зта.
Когда мы, наконец, остановились на привал, я поняла, что от долгой езды верхом едва ли способна передвигаться. Судя по чертикам в глазах моих мужчин, они по достоинству оценили и мое кряхтение, и кавалеристскую походку. Оставалось только беззлобно шипеть в ответ и угрожать превратить их во что-то скользкое и некрасивое, как только смогу управлять своими способностями.
Когда мы перекусили, и встал вопрос о том, как укладываться спасть, Тан вызвался караулить первым.
— Здесь же нет ни единой живой души, - удивилась я.
— Это не означает, что бояться совсем нечего, - ответил он.
Мы разбили лагерь около нагромождения плоских широких костей, отдаленно напоминающих странную грудную клетку. Тан как раз прислонилсяк одну из костей и запрокинул голову, высматривая что-то между звездами. Хадалис раскладывал спальные мешки и делал вид, что наш разговорего совсем не интересует.
— Мне жаль, что из-за меня тебе пришлось уехать, - сказала я потихоньку, надеясь, что Тан услышит. – Знаю, что это решение далось тебе нелегко. Все-таки ты…
— Я впервые в жизни живу, - сказал он запросто, затем посмотрел на меня и широко улыбнулся. Все же это не Граз’зт, хоть они и похожи как отражения друг друга. – Если ты думаешь, что быть наследником короны и всю жизнь провести в рамках правил и норм такая уж большая радость, то я тебя разочарую – это до зуда противно. Но чтобы понять разницу, мне нужно было окунуться во все это.
Он сделал пространный жест, но смотрел только на меня.
— Имеешь в виду, вляпаться в меня? – уточнила я.
— Эй, девчонка, это звучит не так романтично, как сказал я! – делано возмутился Тан, но тут же снова стал спокойным и сдержанным. –Теперь я, кажется, понимаю, почему Граз’зта вечно тянуло в разные авантюры, и почему он ходил в военные походы, как на праздники. Есть в этом всем…
— … дух авантюризма? – подсказала я.
— Точно. Так что не бери в голову, Маа’шалин. Прости, если разобью твои возвышенные представления о моей персоне, но все же скажу: я бы ни за что не стал вам помогать и уж тем более не увязался бы следом, если бы сам этого не хотел. Вот такая вот я корыстная эгоистичная сволочь.
— Прости, если разобью твои возвышенные представления обо мне, - подражая его тону, ответила я, - но хорошим парнем я перестала считать тебя после того, как ты чуть не подставил брата. Поэтому никаких иллюзий на твой счет у меня нет. С другой стороны, я знаю, что ради Граз’зта ты сделаешь многое. В том числе – сунешься в пасть к культистам, имея на вооружении лишь пару кинжалов и сомнительные перспективы вернуться живым. За это я, пожалуй, буду тебя уважать.
Он громко хмыкнул, на что Хадалис не задержался с укоризненным пожеланием нам обоим перестать шуметь.
— Ты любишь его да? Граз’зта.
Неожиданный вопрос в лоб обескуражил.И даже не своей прямой, а ответом, который щелкнул в голове со скоростью молнии. И обескуражил меня саму.
— Конечно люблю, – насупилась я и быстро, пока тема не скатилась в еще большие откровения, пресекла: - И считай, что это последнее проявление моей слабости, Принц.
Кстати, а буду-ка я звать его Принцем, а то непорядок – у одного Тана нет прозвища.
— Все будет хорошо, Маа’шалин, - сказал Тан вдогонку, когда я ковыляла в сторону спальника.
Честно сказать, это были просто слова, но именно в них я нуждалась больше всего. В самом деле, все будет хорошо, ведь у нас есть цель и план, который мы уже начали воплощать в жизнь. А остальное…
Время покажет.
На следующий день мы выехали с первыми лучами солнца. И лишь пару раз останавливались на привал, чтобы перекусить и дать отдых лошадям. Хотя, признаться,кони выглядели куда более бодрыми, чем я. Конечно, я не Принцесса на горошине, но и к походной жизни не привычна, так что спать на твердой земле – между прочим, даже без травы! – оказалось тем еще «удовольствием». Знаете выражение «чувствовать себя старым ведром»? Так вот, это обо мне.
Когда солнце начало клонится к горизонту, мы, наконец, приблизились к границе Пустоши. Тану и Хадалису даже не пришлось об этом говорить, таким разительным был переход. Вот так, все познается в сравнении: рядом с выжженной черной землей, над которой поднимался густой сизый пар, а в воздухе кружились черны тучи странных крылатых тварей, красная долина за нашими спинами больше не казалась такой уж непривлекательной.
— А вот и эскорт, - выдохнул Хадалис.
Я проследила за его взглядом, но еще долго не видела ничего, кроме дыма и взметающихся в воздух хлопьев пепла. Но прошло немного времени – и я увидела их.
Всадников.
— Эммм… Так должно быть? – переспросила я, чувствуя неприятный холок между лопатками. – Имею в виду: это нормально, что на нас идет целая армия?
— Когда речь идет о Мрачной песне, Маа’шалин, о нормальности лучше не упоминать. У этих людей слишком извращенное представление обо всем, а в особенности о гостеприимстве.
Не очень меня порадовало такое предупреждение. И тревога нарастала все сильнее. А что если с нами вообще не захотят разговаривать, а сразу того – на шашлыки? Мои мужчины, конечно, выглядят воинственно и кровожадно, но от этого у них не отрасли дополнительные руки, чтобы держать оружие.
— Договариваемся так, Маа’шалин, - предупредил Тан, - я говорю – ты молчишь.
— Между прочим, мой подвешенный язык уже однажды спас меня от твоего папочки, - напомнила я. Встряхнулась, чтобы снять сковавшее тело напряжение.
