Она наблюдала за тем, как, завершив прокат, брат и его партнерша уходят со льда, как они вместе с тренером направляются в уголок слез и поцелуев. Вот и все. И уже неважно, какие оценки выставят судьи, итог и так ясен.
- Мы третьи, - сказал Макс.
Лиза посмотрела на него, пытаясь отыскать во взгляде упрек или сожаление. Макс обнял ее обеими руками, прижал к груди, и она, очнувшись, порывисто прильнула к нему. Бронза Олимпийских игр в личных соревнованиях, золото в командных…
- Спасибо тебе, - сипло проговорил Самойлов, зарываясь пальцами в Лизкины волосы. Пряди были жесткими от лака, и он медленно распутывал их, совершенно не заботясь о том, что может испортить прическу.
Пока шла подготовка к цветочной церемонии, Лиза и Макс принимали поздравления от членов Федерации, других спортсменов и тех, кого они, казалось, вовсе не знали. Все вокруг было пропитано атмосферой праздника, гул голосов затихал и нарастал снова, вокруг сновали люди, то и дело слышались веселые окрики и смех. И все же для кого-то этот день стал крушением надежд…
Лиза проводила взором канадскую пару и, почувствовав взгляд Макса, обернулась к нему. На губах ее невольно заиграла улыбка. Она ощущала легкое сожаление, но ни разочарования, ни глубокой тоски не было, не было и желания отмотать время назад, чтобы получить шанс что-то исправить. Бронза…
Она посмотрела левее, туда, где еще раньше заметила Вивиану, но не увидела ее. Оглянулась, пытаясь вновь отыскать ее среди окружающих их людей, но партнерши брата нигде не было, только Алиса в накинутой на плечи толстовке стояла возле Миронова и, улыбаясь, что-то ему говорила. Их разделяло всего несколько метров, и Лиза отчетливо видела выражение ее лица, влажный блеск глаз, а, прислушавшись, могла различить среди шума ее голос, расслышать обрывки слов. Делать этого, впрочем, она не собиралась. Сказав еще что-то, Алиса всхлипнула, и Женя, улыбнувшись, обнял ее, твердо, по-отечески, прижимая к себе. Локон волос, выбившийся из сложной прически, падал на ее шею, толстовка соскользнула с одного плеча. Вот она – олимпийская чемпионка Пхёнчхана. Еще несколько месяцев назад никто не мог с точностью сказать, смогут ли они с партнером вообще принять участие в этих играх, а вот теперь…
Лиза подумала о том, как Алиса и Алекс, напряженные и сосредоточенные, сидели в комнате ожидания, видео из которой транслировалось на больших мониторах, расположенных над катком. Перед мысленным взором вспыхнул момент, когда ее брат при выезде с прыжка заметно покачнулся и подставил вторую ногу, и как сама она в ту же секунду поняла, что теперь точно все. Но Алиса по-прежнему сидела недвижимая, словно застывшая с этим своим взглядом, и неотрывно следила за катанием соперников. И потом, когда Сергей и Вивиана ждали оглашения результата, она все еще казалась отстраненной, напряженной. Алекс обнимал ее за плечи и тоже ждал. А когда на всю ледовую арену прогремело имя новых олимпийских чемпионов, она вдруг накрыла лицо ладонями и крупно затряслась. Все ее напряжение, все то нервное, ожидающее, что накопилось в ней, вырвалось вместе с этими слезами. На один лишь миг Алекс замешкался. Выражение его глаз за этот ничтожный промежуток времени сменило миллиард выражений, а когда осознание в полной мере овладело им, он вскочил и потянул Алису за собой. Поднял ее, прижимая к себе, а по лицу ее продолжали бежать слезы.
- Ты все равно лучшая, - тихо сказал Стефан, перехватив взгляд Лизы, и вручил ей непонятно откуда взявшийся у него маленький букетик цветов.
- Они победили достойно, - со вздохом ответила она, улыбаясь другу.
Ладонь Макса все еще лежала на ее плечах, но общее настроение захватило и его, сделав ненужным и неважным все окружающее. Он тоже видел Алису, видел выражение ее лица, понимал, что через считаные минуты окажется на одном подиуме с ней и Сергеем, но чувства были смешанными, трудными для восприятия. Возможно, он подумает об этом после, не сейчас. Сейчас же он чувствовал рядом Лизу, и этого было достаточно как минимум для того, чтобы быть частью этого праздника.
Стефан встал рядом с ними и тоже посмотрел на Алису. Возле нее находилось несколько человек, но она показалась ему какой-то замкнутой, словно отгородившейся ото всех. Только Алекс, как и прежде, легко приобнимал ее, будто защищал от всего, что может обидеть или потревожить. Он отвечал на сыпавшиеся со всех сторон вопросы и принимал поздравления за них двоих, смеялся и пожимал руки, тогда как Алиса пыталась справиться с собственными эмоциями.
***
Лиза прошла вглубь номера и, остановившись возле дивана, потянулась. Яркая вспышка Олимпийских игр осталась позади, и, хотя до официальной церемонии закрытия было еще несколько дней, для них с Максом все уже закончилось. Умом она понимала это, но принять до конца все еще не получалось. Мгновение, к которому они шли всю жизнь… Когда-то Олимпиада казалась ей чем-то недосягаемым, волшебным. Она, так же как и другие маленькие фигуристы, мечтала просто прикоснуться, посмотреть. Высшая цель любого спортсмена. Попасть на Олимпийские игры – уже честь, стоять на пьедестале… Лиза подошла к своей тумбочке и вытащила деревянную коробочку. Открыла. Бронзовая медаль лежала на черном бархате, поблескивая в слабом свете, струящимся из окна гостиничного номера. Вся ее жизнь уместилась в этой коробочке, все слезы, боль, падения… Лиза сжала кулак, чувствуя, как дыхание комкается в горле, а глаза начинает жечь. В этом круглом куске бронзы восемнадцать лет ее жизни. Стоило ли оно того? Да. Да, чёрт подери!
Только что закончились показательные выступления, и она знала, что теперь точно все. Все. Потому что никакого чемпионата мира для них уже не будет. Она понимала, что должна сказать Максу, но не знала, как. Смотрела на него сегодня перед выходом на лед и осознавала, что все зашло слишком далеко. Им придется завершить карьеру, но Макс не тот человек, который сможет спокойно это принять. Она дала себе отсрочку до возвращения в Москву. Малодушная, бесполезная попытка потянуть время, столь же пустая, как и ее надежды на то, что он простит. И все же лучше дома, в городе, где у нее есть хотя бы своя крошечная норка, где она сможет забиться в угол и подумать о том, как жить дальше.
Лиза хотела положить футляр с медалью обратно в ящик, но коробочка выпала из рук. Наклонившись, она подняла ее с пола, сжала ленточку в кулаке и выпрямилась. Голова закружилась, перед глазами разбежались темные точки. Лиза пошатнулась и, пытаясь сохранить равновесие, вцепилась в тумбочку. Медаль с тихим стуком ударилась о дерево, ладони вспотели, запульсировала венка на виске. Она сделала глубокий вдох, стараясь выровнять дыхание, и с осторожностью отпустила тумбочку. На груди, шее и лбу выступила испарина, в горле пересохло. В эти несколько месяцев они работали с неистовством, выкладывались так, что даже на секс порой не оставалось сил, а нервное напряжение последних двух недель довело Лизу до полного изнеможения. Именно это напряжение сильнее всего сказывалось на ее состоянии. Она чувствовала, что ей нужен отдых. Сон, много сна и возможность ни о чем не думать, не переживать. Вот только если первый пункт воплотить в жизнь было хоть сколько-то реально, со вторым дела обстояли куда хуже. Меркулова положила медаль на тумбочку, повернула голову и наткнулась на тяжелый, пронизывающий взгляд Макса. Он стоял в дверном проеме, подпирая косяк плечом, и смотрел на нее в упор. Надеяться, что он ничего не видел, было бы верхом дурости, да и выглядела она сейчас наверняка не лучшим образом. Надо было хоть что-то сказать, но у Лизы даже дышать получалось с трудом. От его взгляда мурашки бежали по коже, сердце превратилось в мелкий трусливый комок, отчаянно подпрыгивающий в предчувствии неминуемой бури. Она не сможет врать… не сможет…
