Пытаясь подняться с пола, Рината задела рукой скомканные джинсы Игоря и не сдержала смешок. От паркета тянуло холодом, но разгоряченная кровь не давала замерзнуть. Игорь взял Рину за ладошку и потихоньку прихватил пальчики зубами, поцеловал и посмотрел ей в глаза.
— Предлагаю перебраться в постель, — сказал он, поднимаясь на ноги, и потянул ее за собой.
Рината тоже поднялась и, недолго думая, прижалась к его обнаженной груди. Мечтательно вздохнула и, еще немножко пьяная от случившегося между ними, призналась:
— Вообще-то, я соскучилась.
— Я заметил. — Он пригладил ее взъерошенные волосы, провел ладонью по узкой спине и тихо добавил: — Я тоже скучал по тебе.
Держась за руки, они прошли в спальню и устроились под одеялом. Рината снова вздохнула, положила голову Игорю на плечо и принялась водить пальчиками по его телу, вырисовывая цветочки, листики, медленно закручивая вокруг сосков невидимые спиральки удовольствия. Не выдержав, он накрыл ее ладошку своей и потихоньку сжал. Желание, только-только начавшее утихать, разгоралось с новой силой, но он не хотел торопиться. Он чувствовал рядом Рину и понимал, что это нравится ему столь же сильно, как и то, что случилось чуть ранее.
Она приподняла голову и посмотрела ему в лицо. Игорю хотелось спросить ее, что она сделала с письмами, хотелось тряхнуть ее за плечи, разорвать конверты и сунуть испещренные неизвестными строчками листы ей в руки, хотелось, чтобы она сама начала говорить об этом, но она молчала, и он оставил все как есть. Очертил пальцами ее брови, скулы, линию подбородка. Рината дернулась, словно он обжег ее, и, пытаясь скрыть неловкость, переплела его пальцы со своими. Он знал, что любое выражение чувств пугает ее сильнее реальной опасности, и решил сделать вид, что ничего не заметил.
— Как в Японии? — спросила она, складывая руки у него на груди. Подбородок ее уперся в изящные кисти, волосы рассыпались черным шелком.
— Тебя что конкретно интересует? — поглаживая ее, усмехнулся Игорь.
Рината фыркнула, но хитринки в хрустале голубых глаз красноречиво свидетельствовали, что оба они думают об одном и том же.
— По-моему, ты действуешь Титовой на нервы, — ладони его остановились на ее лопатках. На лице Рины отобразилось что-то вроде удовлетворенного пренебрежения, а губы скривились в такой знакомой усмешке.
— Я смотрела трансляцию. — Плечи ее под его ладонями слегка дернулись.
— Чего же тогда спрашиваешь?
Он отлично знал, почему она спрашивает. Вампиреныш… Игорь усмехнулся, подумав об этом, и мышцы его живота напряглись. Рина приподняла бровь.
— Нравится тебе смаковать кровь соперников, да? — Усмешка его стала еще откровеннее.
Рината не обиделась. Напротив, на губах ее появилась самодовольная улыбка. Для полноты картины не хватало только длинных острых клыков, но Игорь был уверен, что даже это не остановило бы его от того, чтобы, обхватив ладонью ее затылок, притянуть к себе и с удовольствием прижаться губами к губам.
***
Из колонок звучала лиричная «Адажио», а двое фигуристов, рассекая гладкую поверхность льда, оживляли её, добавляли мелодии ярких красок красивым, выразительным катанием.
Алла пристально следила за прокатом своих подопечных, исполняющих произвольную программу. Рината и Игорь разомкнули руки и зашли на каскад. Толчок, три с половиной оборота в воздухе, приземление, снова вверх и вновь чистое приземление. Мелодия по-прежнему струилась, вилась, но Рина вдруг остановилась и бросилась Игорю на шею. Впервые за все время тренировок этот каскад у них получился идеально чисто. Если сольно аксель они прыгали уже уверенно и стабильно, то каскад до сих пор давался с трудом.
— Рината! Игорь! — громко окликнула их Алла. Фигуристы синхронно обернулись к ней, и Богославская, с недовольством покачав головой, продолжила: — Вы на чемпионате России вот так же посреди произвольной программы остановитесь и будете радоваться хорошо исполненному каскаду? У нас прогон программы, а что это значит? — приподняв брови, спросила она.
Двое на льду ждали, что ответит другой, а в итоге Алла услышала только музыкальные переливы. Выражение лица Игоря было виноватым, а Рината состроила кислую мину. Она ждала, что Рина скажет ей что-то грубое, язвительное, но та лишь выдохнула и, повернувшись к Игорю, проговорила:
— Давай заново без остановок.
Даже он, казалось, ожидал от нее чего-то более масштабного и разрушительного. Игорь неуверенно тряхнул головой, убрал спадающие на лоб волосы и попросил:
— Алла Львовна, можете поставить музыку с начала?
Богославская чуть заметно приподняла уголки губ и остановила мелодию. Дождавшись, когда пара встанет в исходное положение, запустила дорожку сначала. Со стороны все казалось таким волшебным, легким, изящным, но она знала, насколько это впечатление обманчиво. В каждом мгновении — адский труд, кровь, боль и слезы. И жизнь. Жизнь тех, кто так же, как и она сама, так же, как и ее дочь, выбрал этот путь. На этот раз каскад получился, пожалуй, еще более эффектным. После двух высоких, четких и мощных прыжков, Рина и Игорь не остановились, а продолжили кататься согласно постановке, и это было действительно хорошо. Алла видела, как Рината улыбнулась Игорю при заходе в выброс, и удовлетворенно выдохнула. Ее дочь взяла себя в руки, поставила во главу угла спорт, и это сказывалось на работе. Упорства, таланта и трудолюбия им троим было не занимать, а теперь к этому прибавилась и слаженность. Она не сомневалась, что при таком серьезном подходе у Рины все получится. Она слишком амбициозна и честолюбива, чтобы сдаваться перед преградами, для многих которые могли бы стать непреодолимыми. В этом она похожа на своего отца…
Вспомнив о Бердникове, Алла бросила взгляд на трибуны. На самом верхнем ряду, укутавшись в пальто, сидел Владимир. Она не могла запретить президенту Федерации посещать тренировки, но не позволяла ему спускаться к бортику и вмешиваться в рабочий процесс. Рука её непроизвольно легла на живот, пальцы сжали плотную ткань пальто.
Рина и Игорь исполнили заключительное вращение и застыли в финальной позе. До чемпионата России в Сочи оставались считанные дни, и Алла с уверенностью могла сказать, что эта пара сможет бороться за попадание в тройку сильнейших. И вовсе не обязательно, что лишь за бронзу. После случившегося в финале Гран-при она, как следует поразмыслив, выстроила работу так, чтобы две ее ведущие пары вообще не пересекались в стенах школы. От греха подальше. Анна была достойной спортсменкой и заслуживала особенного внимания, и Алла знала, что должна обеспечить ее комфорт равно так же, как и комфорт Ринаты. После провала в Японии Аня стала тренироваться в три раза усерднее, не давая слабины ни себе, ни Матвею, а это только лишний раз подтверждало, что и сама Алла должна сделать все от нее зависящее, чтобы поставить пары в равные условия. Всем сердцем она желала Ринате победы, но ирония заключалась в том, что это были только ее личные проблемы. С детства она верила в спортивные принципы и честную игру, и отступать от этого не намеревалась даже теперь.
