Глава 9
В течение трех следующих дней Крылов изо всех сил боролся с Рининой температурой, ни в какую не желающей снижаться. Ни на шаг не отходил, поил отварами, кормил куриным бульоном и делал все, чтобы ей стало лучше. Ипатова морщилась, кривила лицо, отпускала едкие замечания, но помощь принимала, что не могло не радовать Игоря. Она стала чаще улыбаться, что не могло не радовать его еще сильнее. В эти моменты из глаз её на мгновение исчезала пустота, они наполнялись светом. Игорь пару раз ловил себя на мысли, что завороженно смотрит на свою партнершу и ничего не может с собой поделать.
Однако улыбка её гасла, а взгляд становился тяжелым, едва речь заходила о поездке в Сочи. Крылов никак не мог вывести Рину на разговор, — она молча накрывалась одеялом и отворачивалась к стенке, а в нем поднималась волна злости, и если поначалу он сдерживал себя, то, в очередной раз наткнувшись на молчание Ринаты, не выдержал.
— Рин… — Игорь присел на кровать и потянул её одеяло на себя. — Перестань, — как можно мягче произнес он. — Давай поговорим.
— Не хочу, — услышал он сдавленный хрип.
— Ипатова. Рината! Да повернись ты ко мне! — повысил голос Крылов.
Девушка тяжело вздохнула и обернулась. Поправила подушки и натянула одеяло по самый подбородок.
— Что ты от меня хочешь? — В голосе — настороженность, в глазах — холод.
— Я опасаюсь, что у нас с тобой ничего не выйдет, если ты и дальше будешь на все так реагировать. Я хочу получить от тебя ответ на очень простой вопрос — почему ты не хочешь ехать в Сочи. — Игорь старался говорить размеренно, никоим образом не выдавая своего истинного состояния. А ему очень сильно хотелось просто наорать на эту девчонку и сказать, что она может думать все что пожелает, но они поедут на это проклятое шоу. Поедут и точка. Но, стоило ему об этом намекнуть, Ипатова снова пошла бы в наступление. А криками тут ничего не добьёшься, да и не здорова она. Поэтому он выдавил улыбку и продолжил: — Я не лезу к тебе с расспросами о твоих взаимоотношениях с Бердниковым, но мы вроде как в паре катаемся, а решать почему-то должна ты одна. Странно, не находишь?
— Я хочу сама всего добиться. Сама, — упрямо поджала губы Рината.
— Одна ты ничего не добьёшься! Мы или вместе, или каждый сам за себя, определись! — воскликнул Игорь.
Рината опустила голову и ничего не ответила.
— Я не подарок, — продолжил Крылов, — но я клянусь — изо всех сил буду стараться быть хорошим партнером. Только для того чтобы стать олимпийским чемпионом, мне нужна ты, — он несмело дотронулся до её руки, уголок его губ дрогнул. — Так же, как я нужен тебе.
— Я не хочу, — вдруг услышал он. Рината подняла на него влажные глаза и, шмыгнув, проговорила: — Я не хочу их видеть. Умоляю, не заставляй меня…
— Ты о Богославской и Бердникове? — догадался Игорь.
Она кивнула.
— Хорошо… — Он терпеливо выдохнул. — А дальше что? Рано или поздно тебе все равно придется с ними столкнуться. Или как ты себе все представляешь? Будут контрольные прокаты, чемпионат России, в конце-то концов…
— Там уже по ситуации.
— Думаешь, ситуация будет какая-то другая?
— Пока что я не готова, Игорь, — ответила Рина с мукой во взгляде. — Это слишком быстро. Дай мне хотя бы немного времени.
— Заметь, я не спрашиваю, что у вас произошло, — невесело хмыкнул Крылов. — Сама расскажешь, если сочтешь нужным. Хотя… кто я такой, чтобы ты мне что-то рассказывала? Так, фигурист-неудачник, бьющийся в дверь, не подозревая, что за ней стена… Ладно, — он встал, — поеду за лекарствами. — Взял с тумбочки рецепт, оставленный доктором, и засунул в карман брюк. — Не скучай тут без меня.
— Еще чего, — она слабо улыбнулась. — Езжай.
Оказавшись на улице, Игорь уселся на скамейку возле подъезда и задумался. Все же не давала ему покоя та странная история. Она Ипатову не отпускает и вперед ей не дает двигаться. Под иглами дикобраза в эти дни Игорь увидел одинокого ребенка, разочаровавшегося в людях. Рината сильная личность, но ей всего девятнадцать. Жизнь сделала её жесткой, никому не доверяющей, ни от кого не зависящей. Все сама-сама. И надолго её хватит?..
— Любопытство до добра не доведет, — стараясь оборвать мысли в зародыше, убеждал себя Игорь, при этом уже набирая номер Савченко и направляясь к машине.
— Алло, Николай Петрович? Доброе утро, Вы на катке?.. Отлично, тогда я заеду… Да нет, ничего не случилось… До встречи.
Игорь знал, что Богославская до ухода из спорта тренировалась у Савченко, следовательно, тот мог пролить свет на внезапно возникшую неприязнь Ринаты к Алле Львовне или хотя бы дать ему хоть какую-нибудь зацепку. Усевшись в салон автомобиля, он покачал головой, все еще не до конца понимая, зачем влезает в эту историю. Ипатова же его живьем сожрет, если узнает!..
— Николай Петрович, можно к Вам? — Крылов вошел в кабинет и остановился на пороге.
— Да вроде никогда разрешения не спрашивал, — Савченко оторвался от монитора и кивнул на стул. — Садись. Как Рината?
— Ворчит, язвит, в общем, все как обычно, — усмехнулся Игорь. — А на самом деле ей уже гораздо лучше.
— Это хорошо, хорошо.
— Собственно, о ней я и хотел с вами поговорить. Вернее, не совсем о ней… в общем, Николай Петрович, Вы же были тренером Аллы Львовны, верно?
— Верно.
— Расскажите о ней.
— Тебе-то зачем?!
— Просто интересно, — пожал плечами мужчина, однако Савченко слишком хорошо знал этот взгляд. Крылов точно что-то задумал.
— Ладно. Что ты хочешь знать?
— Все. Меня интересует все. От начала её карьеры до того момента, когда она ушла из спорта.
— Её дедушка привел ко мне на каток, — при воспоминании о бывшей ученице, черты лица тренера смягчились, а лицо просветлело. Он по-доброму улыбнулся, устремив взгляд куда-то мимо Игоря. — Маленькая такая, хрупкая. Знаешь, что я подумал, когда увидел её? Что старенькие поношенные коньки, которые она держала в руках, тяжелее её. Но она вышла на каток, шлепнулась, поднялась и снова упала. А я стоял и смотрел на эти тщетные попытки укротить лед. Дед её спросил: «Ну как? Не берете? Хиленькая у меня Аллочка, знаю». Хиленькая… Но упорная безумно! Я взял её в свою группу и ни на секунду не пожалел! Алла была моей самой любимой фигуристкой. Я растил её, твердо зная, что придет день и час, придет мгновение, когда этот бутон распустится, и весь мир увидит мое сокровище.
— Увидел?
— Не до конца, — грустно улыбнулся Николай Петрович. — В девяносто третьем году она, наконец, смогла заявить о себе. Выиграла чемпионат России, стала второй на чемпионате Европы и победила на чемпионате Мира в Праге. Я думал — вот она! Наша надежда на Олимпиаду в Лиллехаммере в девяносто четвертом. И она выиграла бы! Уверен в этом!
