— Вот именно, шестнадцать! Так что найди аргумент получше. Для такого человека, как Бердников… — Игоря аж передернуло.
— А ты так хорошо его изучил и понимаешь, что для него нормально, а что нет? — Рината схватила подушку и со злостью бросила в Крылова. — Проваливай! Не хочу слушать твои бредни, — взвизгнула она. — Уходи отсюда, или я сама сейчас же уйду из этого дома!
Игорь виновато пожал плечами. Судя по реакции Рины, предположение его оказалось ошибочным, хотя он все еще не был уверен в этом до конца. Мало ли… Кому понравится такая неприглядная правда? И все-таки он надеялся, что хоть насчет этого у Бердникова есть какие-то моральные принципы.
— Ладно, извини.
— Уходи! — ее голос прозвенел колючими льдинками.
Стоило за Игорем закрыться двери, Ипатова с головой накрылась одеялом и шумно выдохнула. Придурок! Дубина! Как ему в голову такое могло прийти? У неё и президента роман! Надо бы посмеяться, только вот… почему у неё слезы на глаза наворачиваются?..
***
Последующие несколько дней Крылов пытался снова наладить с Ипатовой контакт, но она замкнулась и в разговорах ограничивалась лишь краткими односложными фразами типа «да», «нет», «хорошо».
А спустя еще два дня, едва ее состояние более или менее пришло в норму, появилась на пороге комнаты Игоря в верхней одежде и, поставив сумку на пол, ответила на его удивленный взгляд:
— Спасибо за гостеприимство. Я здорова и могу ехать домой.
— Рин, но… тебе тут плохо? — как-то по-мальчишески обиделся он, поджав губы.
— Не хочу тебя стеснять, — потупив взор, ответила девушка. — Закрой за мной.
— Еще чего! — Крылов сорвался следом за ней. Выскочил в коридор, когда Ипатова уже отпирала дверь. — Ну куда ты пойдешь?
— Я хочу домой, — объяснила Рината, глядя на него непроницаемым стеклянным взглядом.
На самом деле ей меньше всего хотелось возвращаться в свою холодную убогую квартиру, но… Она чувствовала, что начинает привыкать. Привыкать к этому дому, к комфорту, к своей уютной комнате и ванной, выложенной кафелем изумрудного цвета, к тому, что в холодильнике всегда есть хорошая еда. Но самое главное, она понимала, что привыкает к Игорю, начинает зависеть от него. А это было недопустимо. Никогда… Никогда больше она не позволит себе от кого-либо зависеть. Ни-ког-да.
От этого взгляда, от интонации голоса, с которой она говорила, Игорю стало не по себе. Он сделал шаг к Рине и обхватил за плечи:
— Тогда я провожу тебя, идет?
— Угу, — она кивнула и прислонилась к двери, ожидая, когда он соберется.
С тоской осмотрела прихожую, гостиную. Красивый дом, красивый мужчина, красивая жизнь… А у нее какие-то руины. Во всем.
Через пять минут Игорь поспешно вышел из комнаты, бросив на ходу:
— Я готов.
Натянув куртку, он взял сумку Ринаты и отпер дверь. Конечно, он мог бы попытаться уговорить Рину остаться, но понял — лучше и не пробовать. Если она что-то решила, не отступит. Не хочет жить в нормальных условиях — её право.
***
— Анна! Анна, носок! Носок тяни! Матвей! Господи, выпрями спину, что ты весь сгорбился? Твоя партнерша весит всего ничего, а ты её даже поднять нормально не можешь! — невысокая ухоженная женщина средних лет стояла у бортика. Ее длинные светлые волосы холодного пепельного оттенка были собраны резинкой в обычный хвост, пальто шоколадного цвета доходило почти до коленей. Взгляд больших серых глаз пристально следил за движениями подопечных, не упуская из вида ни одну деталь. Рот у нее был довольно широкий, губы красиво очерчены, а нос ровный, прямой. Несмотря на возраст, тело ее все еще оставалось по-девчоночьи подтянутым, да и лицо не утратило своей привлекательности, разве что в глазах отражалось все пережитое за прошедшее время. Сложив руки на груди, она недовольно хмурила брови, наблюдая за тренировкой своих учеников. До чемпионата мира оставалось две недели, а они даже элементарную поддержку не могли сделать без огрехов.
Возможно, она была слишком строга со спортсменами — Титова месяц как вышла на лед после серьезной травмы, но время поджимало, диктуя свои условия. Именно они — первая пара России на сегодняшний день, и именно они обязаны быть в хорошей форме на соревнованиях в канадском Лондоне.
— Еще раз прокатайте первую часть программы! Не стоим, работаем! — строго приказала она, хлопнув в ладоши, тем самым призывая остановившихся спортсменов вновь начать прокат. — И вращения… Матвей, считай лучше, Анна запаздывает по твоей вине!
Фигуристы, не скрывая недовольства, все же исполнили указание и принялись в сотый раз отрабатывать элементы.
— А ты строга, — послышался прямо за её спиной до боли знакомый голос.
Алла обернулась, и её красивое лицо озарилось искренней улыбкой.
— Николай Петрович! — женщина обняла тренера. — Какими судьбами? — серые глаза наполнились радостью. Наверное, сейчас это был единственный человек, за исключением деда, способный вызвать в ней это чувство.
— Пришел шпионить, — добродушно хохотнул Савченко и кивнул в сторону фигуристов. — Смотрю, ты им поблажек не делаешь.
— Какие поблажки могут быть перед чемпионатом, — вздохнула Богославская. — Пытаемся исправить ошибки, но времени катастрофически не хватает.
— Ты хороший тренер, Богославская. Справишься. — Мужчина облокотился о борт и задумчиво посмотрел перед собой.
— Справлюсь. — Алла встала рядом с Николаем Петровичем, соприкасаясь своим плечом с его. — Куда я денусь. Так что Вы хотели?
— Кроме шпионажа-то?
— Ага, — её губы снова тронула едва заметная улыбка.
— На юбилей свой пригласить хотел. Семьдесят лет, с ума сойти! Скоро на пенсию…
— Да ладно Вам! — хмыкнула Алла, легонько пихнув тренера в бок. — Вы еще всем покажете! С такими учениками…
— Слышала, значит…
— Конечно, слышала, — на мгновение Алла опустила голову. — И как у вас идут дела?
— О, замечательно! — Савченко издал нервный смешок. — Играем в игру по мотивам басни Крылова «Лебедь, рак и щука»!
— В смысле? — Богославская удивленно приподняла тонко очерченные брови.
— А в прямом. У нас каждый сам за себя. Характер у обоих дай Боже! Привыкли работать в одиночку, но упрямо продолжают цепляться за шанс на попадание на Олимпиаду. При этом не понимают, что такими темпами далеко не уедут. Да, — Савченко махнул рукой, — что я тебе рассказываю, о поведении Крылова давно легенды складывают. Скоро маленьких детей пугать будут этим несносным мальчишкой. «Не слушаешься тренера — будешь таким же вредным, как Игорь Крылов»… А Ипатову ты как облупленную знаешь.
— Нет, — в голосе Аллы отчетливо слышались стальные нотки. — Как выяснилось, Ринату я совершенно не знаю. — Губы её сложились в некое подобие ухмылки, а глаза потемнели. — Её жизнь теперь со мной никак не связана. Наши пути разошлись после Ванкувера. Ей все равно, а мне тем более.
