Она понимала, что вела себя после прокатов слишком эмоционально, вот только ничего не могла с собой поделать. Злость ворвалась в её душу вместе с неисполненной вчера поддержкой. Она буквально кожей ощущала, с какими снисходительными ухмылками все смотрели за их с Игорем прокатом. Да у них на лицах было написано: «Какая вам Олимпиада? Вы на внутрироссийских то соревнованиях не сможете никого обойти». И было стыдно и горько от мыслей, что они могут оказаться правы. Она сбежала. Не могла вынести этой обстановки, этих насмешливых взглядов. Чуть не снесла стоявшую на её пути Решетникову, пронеслась мимо Богославской. Хотелось закрыться. Запереться, зажать уши руками, абстрагироваться от всего. А еще до ужаса хотелось плакать. Просто сесть на скамейку, опустить голову и разреветься. И чтобы её обняли и успокоили. Но Рината знала, что никто не придет и не обнимет, потому что она так решила сама. Потому что она сама к себе никогда никого не подпустит. Никогда и никого. Даже Игоря, сидящего рядом. Она не имеет права к нему привыкать.
Рината вздохнула, плечо её теснее соприкоснулась с его плечом. От него исходило умиротворяющее тепло. Она снова выцепила из группы людей президента Федерации. Бердников улыбался, что-то объяснял, рассказывал. А Рине до боли в груди захотелось подойти к нему и сказать «спасибо». За то, что лишил её возможности улыбаться и быть рядом с людьми, не боясь боли от очередного предательства.
Произвольную программу одиночниц открывала светловолосая девушка. Волосы её были зачесаны в тугой пучок, а тренировочное черное платье делало её совсем прозрачной. Рина помнила эту фигуристку, когда-то она выиграла юниорский чемпионат мира. Спортсменка, тренирующаяся в Швейцарии. Когда-то о ней говорили, как о перспективной одиночнице, со временем способной блистать на мировых аренах. Елизавета Меркулова. От чемпионки мира среди юниоров осталась лишь серая тень. Она походила на бабочку, с крыльев которой стерли пыльцу… Рината болезненно поежилась, когда Лиза, взмыв в воздухе в тройном лутце, даже не успев сгруппироваться, упала. Через силу подняв себя, вновь зашла на прыжок. И снова неудачно. На этот раз падение было не таким страшным, но оттого, Рината была уверена, не менее болезненным. За всю произвольную программу чисто был выполнен лишь двойной аксель и два вращения, завораживающие красотой и изяществом исполнения. Вот только оценить их по достоинству на общем фоне было очень сложно. Застыв в финальной позе, Меркулова стойко дождалась окончания музыки, а затем, согнувшись, закрыла лицо руками, обтянутыми черными перчатками. Девушка доехала до борта, где дожидался её тренер. Он даже не подал ей чехлы, молча отошел в сторону, давая подопечной возможность уйти со льда. Её всю трясло, а тренер все так же, поджав губы, сверлил ее осуждающим взглядом. Рината невольно вспомнила, как когда-то, на одном из этапов юниорского гран-при, она сама так же стелилась по льду во время произвольной программы, и как крепко её потом сжимала в объятиях Богославская. Стиснув зубы, Рина с силой впилась в руку ноготками и выбросила ненужные воспоминания из мыслей. Все это было сплошной фальшью.
Она вдруг резко поднялась со своего места.
— Ты куда? — Игорь даже не надеялся на ответ, однако Рината-таки удостоила его взглядом:
— Пойду прогуляюсь, — сказала она, поправляя ворот куртки, и направилась к боковому проходу.
Спустившись вниз, она прошла под трибуны. Она видела, как Меркулова, накидывая на ходу олимпийку, спешно скрылась в этом же направлении несколькими минутами ранее, и была уверена, что сможет найти её в раздевалке. Рината сама не понимала, для чего ей искать эту девушку, ноги сами понесли её. После таких прокатов слабые духом заканчивают карьеру, и отчего то ей очень не хотелось, чтобы Лиза именно так и поступила.
Как Рина и предполагала, она нашла Лизу в раздевалке. Пропустив еще одну одиночницу, вошла и осмотрелась — Меркулова сидела в уголке, привалившись к стене. Она обнимала себя руками и прижималась щекой к шершавой поверхности. К удивлению, она не плакала, только смотрела перед собой, не моргая, и дышала неровно.
Рина опустилась рядом на скамейку. Заметив ее присутствие, Лиза тут же подобралась. Повернулась к ней, выпрямив спину. Рината выдавила улыбку.
— Я тебе, наверное, помешала.
— Разве что жалеть себя, — выговорила Меркулова, шмыгнув носом.
— Я видела твой прокат.
— Его прокатом то сложно назвать, — вяло мотнула она головой.
— У каждого спортсмена в жизни есть моменты, когда хочется опустить руки и перестать бороться. Не мне тебе давать советы, но ты просто знай, что только ты сама можешь изменить вектор своей жизни. Не думаю, что Бернаскони — единственный тренер, у которого ты могла бы тренироваться.
— Легко сказать…
— Твоя карьера только в твоих руках, и у тебя еще есть шанс все круто перевернуть, Лиза Меркулова. — Рината тронула ее за плечо, затем поднялась и направилась к выходу.
— Рината… — позвала её Лиза. Ипатова обернулась.
— Удачи вам сегодня.
— Спасибо, — кивнула Рина и вышла в коридор.
— На лед приглашаются участники второй разминки, — женщина в темно-синем пальто отложила микрофон в сторону и уселась на свое место перед бортом.
Рината выехала на каток первая и, не оборачиваясь на Игоря, поехала вперед. Слова, сказанные Меркуловой, в какой-то степени взбодрили и её саму. Она выбрала направление, в котором должна двигаться. Раз решила выступать в парах, значит, должна делать все от себя зависящее, чтобы выступать успешно. Она резко затормозила, растерла мышцы на ногах и оглянулась. Игорь разминал прыжки. Она подъехала к нему и тихо произнесла:
— Ты же понимаешь, что мы не должны сегодня повторить вчерашнее?
— Понимаю, — Крылов расстегнул олимпийку и стащил её с себя, оставаясь в темно-серой футболке. Рината невольно отметила, что серый цвет ему очень идет. Волосы его лезли в глаза, и она едва подавила в себе желание пригладить их.
— Прости за мое поведение. Вчера я была очень расстроена. Я виновата в срыве поддержки. Хотела показать все, что мы выучили за эти полгода, а получилось… — Она пожала плечами, — получилось, как всегда.
Игорь бросил взгляд к борту, где, сложив руки на груди, стоял Николай Петрович и смотрел на них с явным недовольством.
— Давай первую поддержку разомнем, иначе Савченко в нас дырку прожжет, — совсем невесело хмыкнул он, затем подъехал к тренеру, вручил олимпийку и вернулся к Ринате.
Поддержка, на удивление, была выполнена легко, за ней последовал каскад и выброс. Игорь чувствовал, что Рината спокойна, и это спокойствие передалось и ему. Их личные отношения должны оставаться личными и не переноситься на лед. И он очень надеялся, что вчерашний урок пойдет им на пользу, и на те же грабли они больше не наступят.
Прокат действительно получился не чета тому, что был накануне. Все элементы они выполнили чисто, на тот уровень, на который были готовы в данный момент. Но они были довольны. Рината после проката обняла Игоря, и сама оказалась в его объятиях. Они справились. А впереди… впереди предстояло много работы, осваивание более высоких уровней элементов, оттачивание программ и борьба за поездку на Олимпийские игры.
