Рината резко вскинула голову и увидела стоящую в дверях спальни Николь. На ней были маечка и трусики-подгузник, тёмные волосы в тусклом свете, струящимся из комнаты, отливали рыжеватым блеском.
— Ты чего встала? — пытаясь вытереть всё катящиеся по щекам слезы, улыбнулась Рина.
Николь молча подошла к ней, сдвинула бровки и вдруг обняла. Крепко, прижалась и погладила по волосам. Так же, как и она сама делала, когда Николь плакала.
— Не плась. — Она еще не выговаривала буквы, многого не понимала, но точно знала одно — если мама плачет — это плохо. Поэтому маму нужно успокоить. Так же, как мама всегда успокаивала её. Отняв руки, Ника начала ладошками вытирать Ринины слёзы. — Не плась, — повторила она.
Обхватив одну ладошку дочери, Рина поцеловала её. Ладошка была солоноватая от её собственных слез. В этот самый момент она поняла, что выстоит. И травму залечит, и слез её Николь больше не увидит. Никогда.
Глава 18
США, Сан-Франциско, апрель 2021 года
Квартира Николаса находилась недалеко от Центра подготовки, где они тренировались. Но к нему Рината не поехала. После трудной встречи с дочерью и последующего разговора о том, что им придется уехать из Сан-Франциско, она была не готова еще на один, с Ником. Поэтому, убаюкав Николь, Рина взяла спортивную сумку, уложила в неё тренировочную форму, коньки и отправилась на каток. На часах было уже около девяти вечера, Тася с Артёмом остались с Никой, а она… ей нужен был лёд. Ей срочно нужен был лёд.
На катке было тихо. Горел лишь второстепенный неяркий свет, хорошо освещающий только центральную его часть. Рина переоделась, зашнуровала коньки и подошла к борту. Но выходить на лёд не спешила. Положила руки на деревянную поверхность дверцы и посмотрела на кольцо на безымянном пальце. Честно признаться, оно было красивым. Как по ней — гораздо красивее, чем кольцо Ника. Нет, то кольцо тоже красивое. Очень красивое. Просто Крылов… он знает её всю, абсолютно всю. Все тёмные пятна на её сердце, её покрытую инеем душу. Знает… Он её первая любовь, её первый мужчина, человек, который там, в прошлом, принял её со всеми недостатками. Он знает её. Даже мелочи. Знает, что она ненавидит апельсины, поэтому на их так и не состоявшийся свадебный ужин купил грейпфрутовый сок. Когда-то она их и правда ненавидела… Только вот за семь лет многое изменилось. Теперь она и апельсины ест, и сок апельсиновый пьёт. Во время беременности начала. И всё же он знает гораздо больше, чем Ник. Просто потому, что он первый. А Ник… она хотела сбежать с ним от себя самой. Запереться подальше от прошлого и стать счастливой. Стать, наконец, полностью счастливой! Но прошлое… разве оно может быть прошлым, когда все эти годы смотрит на неё глазами собственного ребёнка? Чем старше становится Николь, тем более походит на своего отца. На того самого, кому она оказалась не нужна. Того, кто готов был поверить всему и всем, только не ей. Крылов не держал свою дочь на руках, когда она родилась, он не видел её первую улыбку, её первые шаги, не слышал её первые слова. Он не проводил бессонные ночи у её постели, когда она болела. Он не радовался её первым успехам. Потому что его не было рядом! И это она вряд ли сможет ему простить.
Дёрнув щеколду, Рината отперла дверь и выехала на лёд. В несколько подсечек охватила весь каток и, рассматривая бардовые пластиковые сиденья, снова проехалась вдоль борта. Сколько за минувшие семь лет видел этот лед? Её страхи, её отчаяние, её болезненные ушибы и даже то злосчастное падение с четверного — всё было тут. И Ник был тут. Всегда был тут. Рядом с ней. А Крылова рядом не было.
США, Сан-Франциско, ноябрь 2014 года
Это было страшно. Николас не должен был делать этого, не посоветовавшись с ней. Рината сидела на скамеечке перед катком и наблюдала за тем, как устанавливают съемочное оборудование. Приехал американский телеканал для того, чтобы снять репортаж о начале нового-старого пути в фигурном катании олимпийской чемпионки Ринаты Бердниковой.
Рина поймала на себе взгляд стоявшего чуть поодаль Демаре и поспешно отвернулась. Она с ним не разговаривала с самого утра, с того момента, как узнала, что это его рук дело. Пыталась проявить характер и настоять на отмене съемок, но Ник лишь, таинственно улыбнувшись, покачал головой.
Рината затянула шнурки, перевязала вокруг ботинка и надёжно закрепила их. Поднялась со скамейки и потянулась. Волосы её были забраны в высокий пучок, глаза чуть подкрашены, на губах — бледно-розовая помада. Ну что не сделаешь ради того, чтобы хорошо выглядеть перед этими чертовыми камерами! Она же всё-таки чемпионка. Олимпийская. Двукратная. А потом ещё интервью. Вот это и было самое страшное. Рината понимала, что к её персоне внимание сейчас повышенное. О ней говорят все, кому не лень, пытаются вытащить скелеты не только из её собственного шкафа, но и из шкафов всех её родственников. И если в России дела обстояли проще — влияние Бердникова помогало предотвратить большую часть нежелательных вопросов, то тут…
Рината проехалась вдоль борта, снова посмотрела на Николаса. Тот что-то сказал одному из представителей телеканала и направился к катку. Сделав несколько разминочных упражнений, Рина зашла на прыжок. Скрутила три оборота и плавно выехала. Она намеревалась восстановить форму и все прыжки к чемпионату России в конце декабря. Целью её на текущий сезон было занять там место в тройке и отобраться на главные старты — чемпионат Европы и мира. И она даже мысли не допускала, что что-то может пойти не по плану. Ну уж нет. Николь росла и уже начала улыбаться. Вместе с Николь, вместе с улыбкой, что та ей дарила, в Рине росла и её решимость. Она снова вернется и докажет. Кому и что — неважно. Лёд — её стихия. А дочь — её сила.
Рината откатала для съемок несколько кусков из произвольной программы, которую они поставили вместе с Артёмом неделю назад. Образ Анны Карениной. История больной любви, история помешательства… История, закончившаяся трагедией. Каждый раз, катая эту программу под музыку, Рината проникала в неё, срасталась с ней. Волей-неволей она ассоциировала себя с героиней романа. Что могло быть лучше? Катать помешавшуюся на любви женщину. Она хотела чёрное платье. Чёрное, с открытыми плечами, и черные кружевные перчатки. И высокую причёску. Душа требовала тёмных тонов — она сама вся была в этой темноте.
В заключение её, как и планировалось, попросили ответить на несколько вопросов журналистов. Они расположились в кабинете Ника. Усевшись за его стол, Рината поправила выбившуюся прядку, одёрнула олимпийку с российским триколором и, гордо вскинув голову, приготовилась к атаке. Но атаки не последовало. Журналистка задала один единственный вопрос, на который она могла бы не отвечать. Просто встать и уйти. Но она не сделала этого. Не ушла. И на вопрос не ответила. На него ответил сидевший чуть поодаль Николас.
