— Николь, — ласково погладила она дочь по голове, — это Игорь.
— Привет, — тут же подал голос и сам Крылов. Подкатив ближе, он, улыбаясь, нагнулся и протянул свою руку Нике. — Меня зовут Игорь и я очень рад с тобой познакомиться, Николь.
Рината чувствовала, что её накрывает истерикой. Бросила взгляд на мать, но та лишь качнула головой и со словами: «пойду поищу салфетницу», ушла. Предательница!..
Рина снова глянула на Николь. У них с Игорем произошел какой-то молчаливый диалог взглядами. Ника долго смотрела на него исподлобья, хмурясь всё сильнее и сильнее, пока, наконец, не прервала зрительный контакт и не заявила:
— Мама, мне не нравится этот дядя.
— А кто тебе нравится? — не теряя улыбки, необдуманно поинтересовался Игорь, будто бы слова её его вовсе не задели. Но это было не так, и Рина всё понимала. Оказывается, не только он знает её вдоль и поперек, но и она его. Выдающая напряжение складка на лбу… такая же пролегла и у Николь. И глаза — грозовое небо… в грозовое небо. Сколько лет она смотрела в это небо? А теперь одни глаза смотрят в другие… точно такие же. Подавив незамеченный никем нервный смешок, Рина вцепилась в ткань капюшона дочери. Но и на это Николь не обратила никакого внимания. Наоборот, сложив руки на груди, выдала:
— Ник мне нравится! Ты забрал маму у Ника, и теперь у нас не будет никогда семьи! Ты плохой! Плохой! — надрывисто закричала Николь и метнулась к уже появившейся на катке Алле.
— Игорь… — Нет, это сейчас её стукнули по голове. Сейчас, когда Игорь, подняв на неё взгляд, полный какого-то высохшего, надтреснутого гнева, произнёс:
— Всё в порядке. Подашь чехлы? — кивнул в сторону скамейки.
Словно в прострации, Рина схватила их и передала ему. Пальцы их соприкоснулись. Холодные. Ледяные. Ему было больно. И ей было больно вместе с ним. Почему? Ну почему, Игорь?! Как же ей хотелось крикнуть ему эти слова. Схватить его за ворот футболки и трясти до тех пор, пока не добьётся ответа. Но вместо этого она безэмоционально произнесла:
— Подождешь меня в машине? Я поговорю с Николь и отправлю их с бабушкой домой.
Игорь ответил не сразу. Бросил взгляд на Нику, стоящую в объятьях что-то шепчущей ей Аллы, потом на Ринату и, наконец, тихо выговорил:
— Хорошо.
А после ушел со льда в раздевалку. Проходя мимо Николь, даже не посмотрел в её сторону. Та же проводила его злым взглядом. Он чувствовал на себе взгляд маленькой девочки. Девочки, чья мать когда-то смотрела на него с такой же злобой в глазах.
Игорь видел, как из школы вышли Алла Львовна и Рината с дочерью. Ринка молча усадила девочку на заднее сиденье машины Богославской, пристегнула ремень безопасности, что-то строго сказала своей матери и захлопнула дверь Рено. Тронув Ринату за плечо, Алла ответила и, коснувшись её щеки, тоже уселась в машину. Рината дождалась, когда автомобиль, выехав с парковки, исчез из вида, и только после этого отправилась к «Рендж Роверу».
Игорь завел двигатель, и когда она уселась на пассажирское кресло, молча двинулся с места. Положив сумку с формой и коньками на заднее сиденье, Рина пристегнулась и посмотрела на него.
- Прости, что так вышло, — выговорила она. — Она просто очень переживает из-за переезда.
Оторвав взгляд от лобового стекла, Игорь глянул на Ринату. Гнева в его глазах уже не было и в помине. Это её и радовало, и пугало.
— Чепуха, — улыбнулся он краешками губ. — Я всё понимаю, Ринат.
Оба они, не сговариваясь, снова уставились на дорогу. Молчали весь путь, все двадцать минут до поворота во двор. А когда Игорь заехал на стоянку перед домом, Рината услышала его тихое, прозвучавшее совершенно искренне:
— У тебя очень красивая дочь. Такая же красивая, как ты.
Она сглотнула вязкий тугой ком, вставший в горле. Ей хотелось уйти. Просто уйти на улицу, подальше. Чтобы не чувствовать его рядом, не вдыхать его запах и главное — не помнить. Забыть всё напрочь, стереть. И своё одиночество, и горький вкус разочарований, и обиду, и эти семь лет. И голос его не слышать. С нотками… Нотками сожаления, оттенком чего-то неясного ей, непонятного, нового. Но она всего лишь улыбнулась и прошептала:
— Спасибо большое.
И только после этого выбралась на свежий воздух. Чтобы сделать вдох. Чтобы он не заметил блеснувших в её глазах предательских слёз.
Глава 26
Россия, Москва, май 2021 года
— Я закажу ужин. — Игорь остановился в дверях гостиной и посмотрел на Ринату. Рина же, обернувшись через плечо, качнула головой:
— Я устала, Игорь.
Он вздохнул. Снял пиджак, и, подойдя к дивану, бросил на спинку. Расстегнул пару пуговиц рубашки и только после этого приблизился к Рине. Встал за её спиной, практически вплотную, положил руки на плечи и произнёс:
— Пожалуйста. Давай поужинаем вместе. — Голос его был тихим, бархатистым, обволакивающим.
Рината против воли втянула его запах и, на мгновение прикрыв глаза, ощутила, как пальцы его, всё еще холодные, скользят по её рукам. Вверх-вниз, снова вверх и снова вниз. К его прикосновениям она, наверное, никогда не привыкнет. Каждый раз будто тысяча электрических разрядов под кожей. Ей хотелось обернуться, посмотреть ему в глаза и спросить: «Почему»? Почему они сейчас именно в этой точке? Почему не складывается паззл? Ведь всё так просто… когда-то было. Нет, просто… разве это про них? Они умудрились разрушить свои отношения за пару минут. Несколько слов — выстрелы. Прямо в сердце. И контрольный — в голову. Она виновата… И она уже давно осознала все свои ошибки — не ценила, не берегла, колола, жалила, душила, отравляла. Она эгоистка. У неё было достаточно времени, чтобы понять, что она сделала не так. Она лежала на том проклятом белом диване в гостиной своей квартиры в Сан-Франциско. Лежала и, глядя в потолок, искала зацепки для него, для себя, для них. И находила лишь одну, способную вернуть всё назад, но…
— Хорошо, — согласно кивнула Рината, и когда Игорь отошел от неё, уселась на диван.
Взгляд её, блуждающий, наткнулся на его пиджак, и она провела пальцем по рукаву. Как быстро Игорь проник в неё. А она и не сопротивлялась. Дура, что с неё взять. Рушить, что так дорого — это про неё. Про них. Лететь навстречу, сжигая всё на своём пути.
Как черта подо всем — сегодняшняя ситуация с Николь. Представляла ли она встречу Игоря и дочери? Тысячи, сотни тысяч раз… С того момента, как взяла на руки скукожившийся кричащий что есть мочи комочек с покрытой тёмными волосиками головкой, она представляла себе, как дочь её окажется в крепких мужских руках. Как Игорь посмотрит в маленькое личико, как увидит в дочери собственные черты. Она представляла. Много чего представляла. Но время шло. Тик-так, тик-так… Первое слово Ники было «мама», второе — «Ник». Первые шаги она сделала при ней и Бердникове. Она ползала, училась ходить, плакала, болела, смеялась. И время неумолимо бежало вперед, заметая все пути в прошлое хлопьями разочарования. Однажды она посмотрела на Николь, смеющуюся на руках у кружащего с ней по катку Ника, и в ней будто что-то щелкнуло. Стоп! Хватит! Если Крылову не нужна дочь, зачем её дочери сдался такой отец?.. Вот, Крылов Игорь Юрьевич, получите и распишитесь. Ненависть в глазах собственного ребенка. Неприятно? Больно? Досадно?
