— Пошли.
И повел прочь от настырных глаз по дорожке в сторону дома.
Рината не сопротивлялась. Когда они, взойдя по мраморным широким ступенькам, оказались в прохладе холла, он отпустил её и жестко заговорил:
— Когда ты перестанешь вести себя, как обиженная девочка, Рината?
— Я обиженная девочка?! — Вскинув голову, она пронзила его пробирающим душу холодным взглядом. — Я обиженная?! А мне кажется, это у тебя проблемы, Крылов! Причем явные с психикой или с самооценкой, не знаю… — Рина гневно поджала губы. — У тебя больная фантазия! Ты сам себе придумываешь что-то, сам веришь в придуманное и сам же потом злишься из-за своих выдумок! Может быть, хватит?!
— Что хватит?! Что хватит?! — Он подскочил к ней и больно ухватил за руку выше локтя. Дернул на себя.
Споткнувшись, Рина почти упала на него и тут же отпрянула.
— Хватит считать меня какой-то потаскухой!
— А кто же ты, если не потаскуха?! — заорал Игорь.
Необдуманные слова слетели с языка так внезапно, что он и сам не успел осмыслить сказанное. Но было уже поздно. Взгляд Рины вдруг изменился. Глаза её потухли, огонь рассыпался миллиардами искорок.
— Рин… — Он попытался успокоиться, ибо после сказанного им Рината успокаиваться была точно не намерена. — Прости.
Они стояли посреди просторного холла, то и дело проходящие мимо официанты косились в их сторону, но беспокоило их это мало. Рината вырвала руку, но не отошла. Задрав голову, она смотрела на него с таким гнетущим безразличием, что Игорю стало не по себе.
— Рин… — Снова попытался коснуться её, но она сделала шаг назад и в следующее мгновение, зацепившись за край ковра, потеряла равновесие. Пошатнулась, неловко взмахнула рукой и, не найдя опору, упала. Игорь бросился к ней, схватил за руку и тут же услышал истеричный всхлип. Потирая ушибленный локоть, Рина глотала слезы.
— Вставай. — Он помог ей встать на ноги. К удивлению, она, вроде бы, даже позволила ему помочь себе, но оказавшись в его руках, начала вырываться. Полоснула яростным взглядом и тут же вцепилась ногтями ему в руку. На коже его остались красные полосы.
— Пусти меня! — исступлённо закричала она и, размахнувшись, отвесила тяжёлую, звонкую пощёчину. Так, чтобы он почувствовал всё её негодование, всю её обиду, всё, что испытала она, услышав его незаслуженные, жестокие слова.
Голова его дёрнулась. Он разжал руки, и Рината тут же толкнула его в грудь.
— Зачем ты на мне женился тогда, а?! Раз шлюхой считаешь?! Раз считаешь, что я полетела в Америку не за своим ребенком, а исключительно с Ником потрахаться! Конечно! — всплеснула она руками. — Зачем мне Николь успокаивать, когда выдалась такая возможность в койку к кому-нибудь прыгнуть?! К чему объяснять ребёнку, что мама навсегда её из дома забирает, бросает всё и всех, чтобы быть рядом с человеком, который её считает шлюхой?! Который ненавидит и её, и саму Нику! И это ты мне говорил, что хочешь что-то там попробовать? А, Крылов?! — из глаз её крупными каплями покатились слезы, лицо исказилось в гримасе боли.
— Я не ненавижу ни тебя, ни Николь.
— Ты бы определился уже! — выплюнула Рината, яростно смахивая слезы. — Кого ты там ненавидишь, а кого — нет! Я все эти годы только и слышу о твоей тупой ненависти! Кто тебе покоя не дает?! Я?! Моя семья?! Мой ребенок?! Тот, что еще не родился?! А может быть, — ты сам себя ненавидишь? — губ её коснулась горькая усмешка, слезы всё текли и текли по щекам. — Я не спала с Ником в Америке. Я вытирала слезы дочери, потому что она не хотела уезжать! Но тебе же плевать на желания других людей! На мои желания, на желания моего ребёнка! Для тебя важно только то, чего хочешь ты сам. Твои собственные нелепые обиды! И жалеешь ты только себя, Игорь! Ты эгоист! Самый настоящий, заматерелый эгоист! И как бы ты себя ни оправдывал, суть от этого не изменится. Ты избалованный мальчик, которому всегда мало. Чего бы тебе ни дали — мало. А на самом деле ты просто сам дальше собственного носа не видишь. Считаешь, что тебя обделили, а сам…
Окинув его на последок еще одним яростным взглядом, Рина пошла к выходу. А когда Игорь попытался остановить её, вскрикнув:
— Не трогай меня! — дернула плечом и быстрым шагом покинула дом.
Первым порывом Игоря было броситься за ней следом. Вытрясти из неё четкое признание, что ребенок, которого она носит под сердцем, — его. И всё же он остался на месте. На него будто волна нахлынула — такой силы было обрушающее действие её слов.
Оставаться на дне рождения желания у него не было. Найдя родителей, он еще раз поздравил отца и покинул празднование. Метался по городу в попытке привести мысли в порядок. Чувства острыми осколками впивались в его сердце, не давая покоя. И отпустить бы… Да не сможет он жить без неё. Пробовал — не вышло. Все эти семь лет — лишь тень возможной жизни, жалкое существование. Права Ринка, — он в первую очередь сам себя ненавидит. За то, что не может отпустить свою изрешечённую болью, ложью и презрением, похожую на сито дырявую любовь. Вот и мечется в агонии. Все семь лет. А любовь умирать и не собирается. Если Рината беременна от него… Если это правда… Он станет отцом. Эта мысль вызывала у него странные чувства. И опасения, и страх, и растерянность, и что-то схожее с эйфорией. Словно бы он превратился в нечто воздушное, парящее, словно бы подпрыгнул, да так и завис в воздухе с глупой улыбкой. Да, именно с улыбкой. И расстаться с этой улыбкой он не мог до самого вечера. До того момента, пока не понял, что Рината не собирается возвращаться домой. Начал звонить ей, но телефон её был выключен. Это и злило, и пугало. Успокаивала лишь мысль о том, что она, скорее всего, у Решетниковой. Где ей ещё быть?! Поехала к своей стервозной подружке, и сидят, кости ему на пару перемывают. Однако день подходил к концу, на часах было уже одиннадцать вечера, а Рина дома так и не появилась. Пересилив себя, Игорь-таки позвонил Алисе. Как оказалось, зря. Потому что в ответ он получил лишь резкое:
— Твоей жены у меня нет.
— Я приеду заберу Николь, — сказал Игорь, уже направляясь к двери, однако и тут его преследовала неудача. Алиса в довольно жесткой форме объяснила ему, что ребенка не отдаст, и для начала они с «этой дурой набитой» должны прийти хоть к какому-то адекватному решению относительно своей дальнейшей жизни. Именно так она и сказала. Игорь сделал вывод, что Ринату постигла точно такая же неудача при попытке забрать дочь у собственной же подруги. Кажется, Решетникова была настроена категорично… Он бы мог попробовать увезти Нику силой, но… Алиса была права.
Николь… Игорь прошел в комнату наверху и, включив свет, осмотрел спальню. Недостроенный кукольный домик так и стоял без верхнего этажа и крыши. Лишившиеся жилья куклы рядком сидели на постели. Усевшись на край кровати, Игорь дотянулся до одной из них — черноволосой, с большими серыми глазами, в красивом винтажном платье шоколадного цвета. Подумал о том, что из этой спальни нужно обязательно сделать детскую. И решил заняться этим вопросом сразу же, как только они с Ринатой помирятся. А в том, что помирятся, он не сомневался. Он любит её, она его жена. И никакой Демаре ему не помеха. Игорь твердил себе это и твердил. А на душе все равно было гадко и как-то пусто. Потому что если Рината однажды скажет ему, что хочет вернуться к Николасу в Америку, он не найдет в себе силы остановить её. Если она скажет, что любит его… Если Николь скажет ему, что скучает по своему отцу, он… Он не сможет отказать. И тогда мир его, вдруг вспыхнувший сотнями красок с появлением двух этих женщин, маленькой и взрослой, снова погрузится во тьму. А может быть, там ему и место? Во тьме. В его персональном подземелье. Без принцессы. В плену у одиночества.
