Рината вскрикнула и провела ноготками по его плечам, всё еще скрытым тканью мокрой рубашки. Раздвинула ноги шире, впуская его в себя, принимая всего его в себя. Выгнулась ему навстречу и шумно выдохнула прямо в губы. Быстрые, почти грубые толчки. Ни прелюдий, ни ненужных сейчас никому из них ласк. Только чувствовать друг друга — вот единственное настоящее, на которое они способны. Пуговички его рубашки покатились по полу, влажная, липнущая к коже ткань комком полетела в сторону. Губы сминали губы до тех пор, пока на языках не остался вкус одной на двоих крови. Единый ритм, шум жаркого дыхания, соприкосновения тел. Бёдра к бёдрам. Быстро и сильно, выплёскивая то, что накопилось за этот вечер. Желание, обиду, негодование и злость. Ногтями по его позвоночнику, пальцами в её плечи, в бёдра. Глаза в глаза. Серые в синие с серебристыми искорками. Больно и сложно. Чувствуя, что он совсем близко от финиша, Рина опустила веки и ещё сильнее обвила его бёдра ногами, скрестила тонкие лодыжки. Он брал её. Потому что она была его. Сейчас ли, в эту минуту или всегда? Он не знал, и от того в крови его вместе с любовью и возбуждением бежала ярость. На неё, на себя, на суку жизнь, что сплела их судьбы. Рина застонала, запустила пальцы в его влажные волосы, взъерошила и притянула к себе, чтобы снова почувствовать губы. Прикусила и ощутила ответный укус. Его язык скользнул в её рот, и она поддалась, тут же откликнулась. По телу её пробежала первая сладкая волна. Он гортанно застонал прямо ей в рот, и она отозвалась точно таким же стоном. Дрожь… Укус… и одно на двоих удовольствие. Настоящее, живое, яркое. Такое, как ни с кем и никогда. Только их, только для них. Только с ним. Только с ней. А в замутнённых желанием глазах всё тот же вопрос: что дальше?
— Дрянь.
— Скотина.
Они лежали на ковре, соприкасаясь лишь голыми плечами. Рубашка Игоря, разодранная, свисала с кровати. Её собственное платье, тоже пришедшее в негодность, валялось у двери в ванную.
Дыхание Рината в порядок привела, а вот разрозненные мысли соединить в одно не получалось. Ничего не получалось. И не получится, пока она с ним. Это убийственно, ненормально, она не хотела так. Изо всех сил сдерживая слезы, Рина перевернулась на живот и поднялась на ноги.
Выпрямившись, посмотрела на Игоря. Нагая, прекрасная… Его жена. Игорь качнул головой на этот её взгляд, сам не понимая до конца, что вообще всё это значит. Они просто сделали круг и вернулись в исходную точку. Ничего не изменилось. Они не изменились. Только ситуация, да и то лишь самую малость. Они всё так же не могут строить нормальные отношения, их всё так же раздирает от недопонимания, недосказанности. А поверх — гора слепой ярости и боли. Что она говорила ему про кровь? И почему он убийца?
Вдруг Рина переменилась в лице. Можно было бы сказать, что лицо её посерело, но она и без того была немыслимо бледной. Зажав ладошкой рот, Рината бросилась в ванную. Полный растерянности и недоумения, Игорь тоже вскочил, наскоро надел мокрые боксеры и ринулся следом.
— Рин!
Рината, собрав рукой волосы, сидела на коленях перед унитазом. — Что случилось? — Он коснулся её плеча. Она вздрогнула.
— Уйди, — прохрипела она сдавленно.
— Никуда я не уйду! — Пытаясь как-то помочь ей, Игорь собрал её волосы и отвёл назад, чтобы они не падали на лицо.
Стремясь перебороть дурноту, Рина сделала глубокий вдох, но новый спазм накатил так резко, что ей невольно пришлось склониться над унитазом. В желудке у неё, помимо двух злосчастных бокалов красного сухого ничего не было, но спазмы не проходили. Её снова вырвало. А потом снова и снова.
— Может, скорую вызвать?
— Не надо скорую, лучше дай мне халат и полотенце, — попросила Рината.
Игорь осмотрелся. На приделанном к двери крючке, висел шёлковый халатик, а рядом — Никин и его собственный, большой, синий. Подняв Рину на ноги, Игорь укутал её именно в него, себе же на плечи накинул широкое банное полотенце. Рината стояла напротив него, уставшая, опустошённая, не сопротивляющаяся. Просто смотрела неотрывно, бледная, с синюшными губами и черными глазами. А стоило ему завязать на её талии пояс, снова упала к унитазу. Игорь присел рядом, приобнял её. Она устало положила голову ему на плечо и тяжело вздохнула. Всё это было неправильно. Грань, черта… Переступили ли они её? Сегодня? Или когда-то до?.. Если их отношения обречены на вот такое, то что им делать?
Сколько они просидели рядом в ванной, Игорь не знал. Опомнился лишь поняв, что Рината уснула. Прижавшись к нему, оперевшись головой о его плечо, она мерно дышала и порой чуть заметно вздыхала во сне. Игорь осторожно встал. Поднял Рину и, взяв её на руки, вынес из ванной. Она даже не проснулась, только крепче прижалась к его груди и глубоко вздохнула. Уложив её на постель, Игорь убрал со второй половины расставленные Никой игрушки и стащил покрывало. Сходил вниз и, переодевшись в сухое, вернулся. С минуту просто сидел, глядя на Рину, а затем забрался под одеяло. Прижал её к себе, так крепко, насколько мог, чтобы не потревожить. Вдохнул запах её волос. Они были забраны в узел, и он, осторожно распустив, провёл по ним пальцами.
— Что нам делать, Рината? — шёпотом сорвалось с его губ. — Нельзя же так. Нельзя… — коснулся её макушки губами и прикрыл глаза. Сегодня она рядом, а завтра… завтра он подумает, как со всем этим быть. Пройдена ли уже черта, или всё-таки можно изменить курс их дырявой лодки, так упорно идущей ко дну?..
* Annie Lennox — I Put a Spell on You
Глава 38
Россия, Москва, июнь 2021 года
Рината сквозь сон чувствовала, как Игорь, аккуратно вытащив из-под её головы руку, поднялся с постели. Ей не хотелось отпускать то тепло, в которое он укутал её своей близостью, но и открывать глаза не было ни сил, ни желания. Да и встречаться с ним взглядом и вновь пытаться найти подходящие слова… Не их это — разговоры. Не их… Утром он долго смотрел на неё, разглядывал, она чувствовала это. Потом коснулся её волос, провел ладонью по лицу… О чём он думал, Рина могла лишь догадываться. Ей и самой предстояло хорошенько подумать обо всём.
Она встала с кровати всё еще укутанная в теплый махровый халат Игоря. Подняв воротник, потерлась о мягкую ткань щекой. От халата пахло им. И всё внутри переворачивалось, стягивалось, едва она допускала мысль о том, что Игоря рядом с ней не будет. И всё же… В ванной Рината развязала пояс и позволила тяжелой синей ткани сползти с плеч. Встала перед зеркалом, совершенно голая, и всмотрелась в собственное отражение. Перед ней стояла сумасшедшая… И эту сумасшедшую не волновало собственное бледное лицо, не заставляли переживать выступившие на плечах синяки, не смущали припухшие, искусанные губы, не пугали собственные безумные глаза, что она видела в отражении. Её пугало лишь чувство обреченности, поселившееся в её душе.
Уперевшись ладонями по обе стороны раковины, Рина, чуть наклонившись, всмотрелась в своё лицо. Она и правда безумная. Всё, что произошло вчера, всё, чему она позволила случиться, — всё это не то, чего она бы хотела для Николь. Они оба с Игорем безумны. Да, оба погрязли в трясине собственных чувств. И отпустить никак, и переступить — невозможно. Застряли посередине — ни назад, ни вперед. Ни вместе, ни порознь.
