— Я вообще-то хирург, — напоминает зачем-то.
— И? — спрашиваю раздраженно.
— Это, — указывает на девчонку, — не мой профиль.
— Ты предлагаешь мне найти другого врача? — начинаю выходить из себя, настроение и так похерено, еще этот мне мозг выносит.
— Я предлагаю в следующий раз везти в больницу, — спокойно отвечает Марк, — температура повышена, но не критично, легкие чистые, у нее банальная простуда, но есть кое-что поинтереснее.
— Что? — спрашиваю, скорее, чтобы поддержать разговор, нежели потому, что мне и впрямь интересно.
— Вот это, — указывает на синяки, красующиеся на запястьях, подобные следы я уже видел — наручники, — в общем так, все что мог, я сделал, вот здесь список лекарств, которые придется купить, ей нужен покой, обильное питье и хорошее питание, если станет хуже, вези в больницу, — дает наставления врач и начинает быстро собирать свои вещи в чемоданчик.
Класс, вместо жаркой ночки буду скакать вокруг больной незнакомой девицы, отличное завершение дня. И дернул же ее черт кинуться под мои колеса. Отблагодарив Марка, закрываю за ним дверь и возвращаюсь к девчонке, угораздило же меня притащить эту малахольную домой. Осторожно натягиваю на нее свою футболку, стараясь не разглядывать ее формы, и укладываю в постель, прикрывая одеялом. Она что-то бормочет, но так и не разобрав, что именно, плетусь на кухню, подхватив ее вещи. Во внутреннем кармане кожаной куртки отыскиваю паспорт.
Стрельцова Екатерина Владимировна.
— Девятнадцать лет, — зачем-то отмечаю для себя возраст.
Глава 2
Катя
Просыпаюсь с ужасной болью в горле, в голову будто песка насыпали, а тело ломит так, что хочется отправиться на тот свет, спасибо папочке, удружил. Вокруг царит полная тишина, слегка приподнимаюсь на локтях и оглядываюсь вокруг. Обстановка мне незнакома, сил практически не остается, и я снова падаю на подушку. Это же надо было так вляпаться, двадцать первый век, а меня продали, как какой-то товар и кто? Родной отец! Он, конечно, на отца года никогда не тянул, но отдать меня в счет долга — это даже для него слишком.
Внезапно слышатся приближающиеся шаги и дверь в комнату распахивается, а следом появляется незнакомый мне мужчина.
— Очнулась? — выплевывает он, подходя ближе к кровати, — хорошо.
Я продолжаю молчать, и не только потому, что в горле саднит. Этот мужчина одним своим присутствием наводит на меня ужас. Нет он не уродлив, от него не разит потом и алкоголем, как от тех подонков, что забрали меня из родного дома, потому что папочка задолжал денег. Этот мужчина красив — высокий брюнет, серые глаза которого, кажется, видят меня насквозь, а легкая небритость придает ему особый шарм. О да, он определенно красив и, возможно, при других обстоятельствах я бы обратила на него внимание, обязательно обратила бы, даже несмотря на разницу в возрасте.
«Ты вообще, о чем думаешь, Катя?» — это все температура, вот точно, никак иначе.
— Екатерина Стрельцова, значит, — усмехается он, рассматривая мой паспорт.
— А Вы, я так понимаю, Граф? — набравшись смелости, спрашиваю я, уверенная в том, что это и есть тот самый Граф, о котором постоянно твердил один из тех похотливых ублюдков. Как они там говорили?
«Ты подарочек для Графа?»
По крайней мере он не выглядит, как зек, откинувшийся пару дней назад, как те трое.
— Граф? — мужчина хмурится, а с лица его исчезает усмешка, — какое отношение ты имеешь к Графу? — интересуется вкрадчиво. Вряд ли бы он стал говорить о себе в третьем лице, значит я ошиблась, но в таком случае я ничего не понимаю, как я здесь оказалась? Кто этот мужчина?
— Кто Вы? — спрашиваю хрипло, морщась от неприятного ощущения в горле.
— Я задал тебе вопрос, — сухо отвечает он, игнорируя мой вопрос.
— Я Вам тоже, — парирую, откуда только смелость берется? Он же меня как щепку может раздавить, вон ручища какие огромные.
— Послушай меня, Котенок, — тянет он, практически шипя, — ты не в том положении, чтобы задавать вопросы. Ты, Котенок, испортила мне отличный вечер, а теперь выясняется, что ты водишь знакомства с криминальными личностями.
Испортила вечер?
Что он имеет в виду? Я его впервые вижу, как я могла испортить ему вечер? Ни черта не помню, помню, как сбежала от тех уродов, когда убедила их в том, что мне срочно нужно в туалет и в том, что делать эти дела в наручниках неудобно, за одно пообещав «пометить» салон, если откажут. За то недолгое время, что я находилась в компании трех горилл, я четко уяснила одну вещь — Графу я нужна целая и невредимая, а потому трогать меня было нельзя и лишнего себе никто не позволял.
— Я жду, — напоминает о себе незнакомец.
— Ждите, — огрызаюсь, неожиданно даже для самой себя.
«Ой зря ты, Катя, злишь тигра в клетке» — отчитываю себя уже после того, как язык сделал свое дело. У меня вообще плохо получается думать, голова гудит, в горле саднит, умереть хочется, а тут еще мужик незнакомый, который меня пугает до чертиков, допрос устраивает.
Мужчина уже собирается что-то сказать, а может и вовсе прибить меня сразу, но тут у него звонит телефон.
— Да, — рявкает он так, что не лежи я в кровати, точно подскочила бы на месте, — приеду, да помню я, давай, — раздраженно произносит мужчина и сбрасывает звонок.
— Значит так, лежишь не двигаешься, — снова обращается ко мне, — только туалет и таблетки выпить, — кивает на тумбу возле кровати, — из без выходок, Котенок, попробуешь сбежать — найду и мало тебе не покажется.
На его угрозы ничего не отвечаю, к чему бы, все предельно ясно, только идти он может с ними куда подальше. В таком состоянии я никуда не денусь, и двух шагов не сделаю, но как только полегчает — сбегу, один раз получилось, получится и во второй. Фигушки я буду расплачиваться по долгам папочки, тоже может в задницу идти, сам пусть свое дерьмо разгребает.
Когда за незнакомцем захлопывается дверь, я еще раз прохожусь взглядом по комнате, из головы не выходят его слова о том, что я испортила ему вечер, но как я не стараюсь вспомнить, что произошло и как именно я столкнулась с этим мужчиной, ничего не выходит. Помню только, как бежала со всех ног не оборачиваясь ни на секунду, несмотря на ломоту в теле и явно повышенную температуру. Моей целью было сбежать, как можно дальше от тех ублюдков, а потом темнота и ни черта дальше не помню.
С трудом приподнявшись, сажусь на кровати. Мы, конечно, гордые, но кому нужна гордость, когда ты чувствуешь себя так, что сдохнуть хочется, а потому без тени сомнения беру жаропонижающее, заботливо приготовленное незнакомцем, откупориваю рядом стоящую бутылку с водой и проглатываю таблетку. И только сейчас до меня доходит, что одежды моей на мне нет, вместо нее на мне красуется белая футболка, хранящая запах своего хозяина.
