Марина старалась не читать все это, но взгляд ее упорно выхватывал именно подобное. Хотелось тут же броситься, написать что-то в ответ, заткнуть всем этим умникам глотки. Какое право они имеют судить ее?! Какое право они имеют лезть в их дела, их жизнь?! И почему она должна оправдываться, к примеру, за то, что отказалась сфотографироваться с кем-то из болельщиков или высказала собственное мнение по какому-то поводу?! Не сфотографировалась, потому что не хотела, потому что не могла заставить себя улыбаться, потому что устала или потому что просто плохо себя чувствовала. Да мало ли, почему! Она ведь не кукла, у которой нет своих желаний – она живой человек. Так какое право все эти люди имеют писать о ней такие вещи?!
Марина свернулась на постели клубочком и тихо вздохнула. Ваня так и не написал ей, не позвонил. Нет так нет, что же…
Поначалу Марина думала, что ей просто показалось. Выдернутая из беспокойного сна слабым писком телефона, она перевернулась на другой бок, вздохнула и снова начала проваливаться в дрему, как писк повторился, а затем и вовсе раздалась мелодия звонка. Оборвалась она, впрочем, быстрее, чем Казакова успела что-то сообразить. Еще не отошедшая от сна, она дотянулась до мобильного и посмотрела на экран. Пропущенный от Воронова… Часы показывали почти половину второго ночи, и она, наверное, успела бы испугаться, надумать себе кучу всего, если бы не смс, в которой было лишь одно слово: «Выходи».
Марина нахмурилась, силясь понять смысл этого сообщения, но то ли время было не слишком подходящее для понимания, то ли она попросту еще не проснулась, то ли Воронова вообще понять было невозможно – сделать ей этого не удалось. Пальцы тыкали в клавиши как-то косо, и ответное смс ей удалось набрать лишь с третьей попытки. В ответ полетело: «Куда я должна выходить?». Марина зевнула, закрыла глаза, но все ее сознание растревожилось, и вместо желанного спокойствия она чувствовала только непонятное напряжение. Но лежать долго не пришлось. Через полминуты телефон снова пикнул и, открыв сообщение, она увидела темную фотографию собственного подъезда. Несколько секунд хмурилась, непонимающе глядя в экран смартфона, потом встала и подошла к окну, совершенно забыв, что окна ее комнаты выходят во двор. Спохватившись, Марина схватила смартфон и в чем была – в трусиках и маечке, выскочила в кухню. Но и оттуда разглядеть ничего не удалось – на улице стояла такая темень, что она едва могла различить расплывчатые силуэты. Сердце у нее беспокойно стучало и, ткнув несколько раз в сенсорный дисплей, Марина поднесла телефон к уху. Послышались длинные гудки, после которых металлический женский голос объявил, что абонент не отвечает… Да черт подери! Она и сама поняла, что не отвечает! Марина повторила попытку, однако результат оказался тем же. Она прижалась лбом к стеклу, прищурилась, пытаясь различить хоть что-нибудь, но тут мобильный снова пикнул и, открыв сообщение, Марина увидела прежнее «Выходи», но теперь в конце стоял восклицательный знак.
Как вернулась в комнату, она не помнила. Как надела джинсы и свитер прямо поверх майки – тоже. В коридоре она торопливо натянула ботинки, схватила куртку, ключи и, словно воровка, выскользнула из погруженной в сонную тишину теплой родительской квартиры.
Ступеньки, кабинка лифта, движущаяся вниз… Марина пыталась согреть похолодевшие руки, сжимая их в кулаки, и чувствовала, что сердце ее никак не успокаивается. Едва створки разъехались, она твердым торопливым шагом направилась к двери подъезда и, только отворила ее, ощутила дыхание питерской ночи на лице. Еще один шаг и…
Марина в панике дернулась, взвизгнула, чувствуя, как кто-то схватил ее, стиснул. Чья-то прохладная рука зажала ей рот, так что теперь она могла только тихо мычать. Сердце у нее колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, руки покрылись мурашками. Не соображая, что делает, она стала изворачиваться, выгибаться и тут услышала шепот у себя над ухом:
- Что же ты дикая такая, а?
Только теперь Марина смогла нормально вдохнуть и, сделав глоток воздуха, тут же почувствовала знакомый запах. Тело ее расслабилось, руки, впивавшиеся в предплечье «незнакомца», опустились.
Хватка на ее теле тоже ослабла, и Казакова, все еще тяжело дыша, резко развернулась.
- Ты спятил?! – Голос ее дрожал, дыхание вырывалось изо рта облачками пара. – Ты меня до смерти напугал!
- Тебе полезно, - глядя в ее глаза, ответил Воронов. Пятачок у подъезда освещал слабый фонарь, в свете которого едва различались черты лица. Все вокруг отбрасывало причудливые тени, глаза Марины казались темными провалами, а кожа была словно светлое пятно на сюрреалистичной картине художника.
- Не смешно, - зашипела она в ответ и на несколько секунд отвернулась, пытаясь усмирить собственный пульс. В десятке метров от них стояла машина, сквозь лобовое стекло она увидела силуэт водителя. Сделав еще один вдох, Казакова снова повернулась к Ивану и спросила: - Ты что тут делаешь?
- Убивать тебя приехал, - отозвался он так серьезно, что у Марины едва мурашки по коже не побежали.
Она так и замерла, глядя на него снизу вверх. Воронов же, крепко схватив ее за тонкое запястье, поволок к машине. Марина пыталась вывернуть руку, но это было все равно, что останавливать локомотив детским совочком. Распахнув дверь, Иван буквально впихнул ее в салон и, сев рядом, закрыл машину.
- Поехали, - сказал он водителю. Мужчина за рулем кивнул, мотор тихо зашумел.
- Воронов! – Марина гневно уставилась на него. – Это что все значит?!
- Сказал же – в лес едем. Конец тебе пришел, Казакова.
- Ха-ха, - язвительно перекривилась она.
- Досмеялась уже, - глянув на нее тяжелым взглядом, отрезал Ваня.
Ему очень хотелось ухватить ее за свитер, притянуть к себе, растрепать ее волосы, почувствовать под пальцами гладкую теплую кожу, но он боялся, что если сейчас притронется к ней, остановиться уже не сможет. И ладно бы это была его машина…
Марина в упор смотрела на Воронова, дожидаясь ответа, но судя по напряженному выражению его лица, взгляд ее не действовал. Глаза Вани были темными, губы плотно сжатыми, скулы казались каменными. Она перевела взор на его руки с красивыми длинными пальцами. Захотелось провести по костяшкам, склониться и поцеловать маленькую царапинку на тыльной стороне ладони.
- Куда мы едем? – спросила она уже мягче, вновь поднимая глаза к его лицу.
