— Должен, — согласился я.
— Ты поедешь?
— А ты хочешь, чтобы я поехал?
— Нет, — не медля ответила она. Отпустила чашку, поднялась из-за стола и, подойдя ко мне, положила ладошки мне на плечи. Я смотрел на неё снизу вверх и… ждал. — Что будет, когда мама обо всем узнает?
Я одним движением сгреб её и усадил на колени. Погладил по спине, по распущенным мягким волосам, ткнулся ей в шею и выдохнул:
— Ты можешь потерять её.
Почувствовал, как она вся напряглась и замер в ожидании ответа.
— А её у меня никогда и не было, Руслан, — произнесла наконец Леся. Провела пальчиками по моим плечам, коснулась груди. Её ладошка застыла в области моего сердца, вторая прошлась по лицу. — Она никогда меня особо не любила. Я для неё была напоминанием, — уныло хмыкнула Леся и заглянула мне в глаза.
В её глазах было столько грусти и тоски… Я внезапно осознал, что эта девушка, еще совсем девчонка, которая старается быть сильной. Но нужно ей другое… Какая семья могла быть у Наташи и Хавронского? На что смотрела маленькая Леська? Испытывала ли она когда-нибудь настоящую родительскую любовь? Сердце защемило и стало так мерзко.
— Ты не права. Наташа любит тебя.
Я не лгал. Она действительно любила Олесю, о чем неоднократно говорила мне. Говорила, когда… когда все произошло, думала об аборте, но стоило Олесе родиться, поняла — что бы ни случилось, Олеся появилась на свет, и значит, так и должно было произойти. Я тогда не мог понять, как Наташа может такое говорить, но теперь… Что это? Хавронский оставил мне свою дочь, чтобы загладить вину? Все, что было, случилось так давно, что воспоминания уже много лет не будят во мне никаких чувств. Наша любовь с Наташкой была самой первой, самой яркой, но, по сути, мы были еще детьми, а потом слишком быстро пришлось взрослеть.
— Возможно, — уголок рта Леси дернулся.
Я коснулся губами её виска. Мне хотелось успокоить её, вселить уверенность в том, что её любят. Она не виновата, что мы погрязли в своих страданиях.
— В любом случае, — продолжила Олеся, — если я уведу у неё из-под носа жениха, ей это не очень понравится.
— Я все улажу, — твердо выговорил я.
Она взглянула на меня, слегка приподняв брови, но не возразила. В её глазах полыхал огонь, и я понимал — всё отдам за то, чтобы он никогда не угасал.
— То есть, ты со мной? — тихо спросила она.
— А ты как думаешь? — руки мои забрались под её рубашку и накрыли ягодицы. Она рвано выдохнула и обвила руками мою шею. — Думаешь, я такой мудак, что после всего скажу, что ничего не изменилось?
— Я не знаю тебя, Руслан, — потерлась она о мою щеку носом и вздохнула. — Я и себя то не знаю, как оказалось. Ненавидела тебя, потом пыталась ненавидеть, а теперь… теперь я не знаю, что мне делать, но ненавидеть тебя я больше не могу. И не хочу. Скажи мне.
— Что тебе сказать?
— Что ты не ведешь никакую игру. Что ты не причастен к смерти папы, что ты не ищешь выгоду в отношениях с моей матерью… Скажи…
— И ты поверишь? — улыбнулся я.
Она была в моих руках, вся такая нежная, податливая, теплая. Я тонул в этом тепле. Господи, куда мы летим?!.
— Поверю, — выговорила Леська и положила голову на мое плечо.
— Я не веду никакую игру, Олеся, — проговорил я. Она подняла голову и всмотрелась в мои глаза. А я продолжил: — Никому не отдам тебя. Я сам поговорю с Наташей и все ей объясню. Она хороший человек. Мне жаль, что мы заставим её страдать, но… Я не буду мучиться угрызениями совести!
— Я тоже, — выдохнула она и прижалась своими губами к моим, пуская весь мой самоконтроль и терпение к херам собачьим!
Я тут же обхватил её голову, проник языком в её рот и стал ласкать. От неё пахло кофе и самой откровенностью. Тело её прижималось к моему так совершенно, словно бы было создано специально для меня. Всё в ней: грудь, живот, её бёдра, её запах и голос было создано для меня.
— Это безумие, — выдохнула она, лишь на секунду отстранившись от меня.
Я посмотрел в её затянутые пеленой желания глаза. И правда безумие! Подхватил под ягодицами и посадил на стол. Леся тут же потянулась к ширинке моих штанов, я принялся расстёгивать пуговицы рубашки. В открывающейся прорехи показалась высокая, красивая грудь, и я, наплевав на оставшиеся пуговицы, стал целовать ключицы.
— М-м-м… — застонала она, подставляя мне своё тело, груди с торчащими сосками и лебединую шею.
Дёрнула вниз мои брюки и обвила меня ногами. Я почувствовал её совсем близко — уже влажную, готовую принять меня. Если до сих пор в башке у меня оставалась хоть капля здравого смысла, в эту секунду границы смело напрочь. С этой девчонкой границ для меня вообще не было! Словно бы то красное платье, в котором она пришла ко мне в самый первый раз, стало каким-то сигнальным маячком… Словно сама она для меня стала сигнальным маячком, появившимся в момент, когда, казалось бы, дальнейшая моя жизнь была решена и расписана. Спокойный, размеренный брак с Наташей, бизнес, новые цели. Но…
— Вернёмся в Москву, и я поговорю с твоей матерью, — между поцелуями в шею шепнул я. — Обещаю тебе.
В ответ Леся ещё сильнее обхватила меня ногами и потянулась к губам. Я толкнулся в неё, и наш общий стон потонул в поцелуе. Да, так, как её, я ни хотел ещё ни одну женщину! И полбеды, что рядом с ней у меня член вечно колом. Меня же от звука её голоса клинит, от желания просто находиться вместе. А это уже, как ни крути, серьёзно. Куда серьёзнее, чем просто секс.
Глава 14
Олеся
Я со вздохом сбросила звонок мамы, а после и вовсе выключила телефон. Только написала смс, что со мной все в порядке.
Руслан проделал тоже самое пятью минутами ранее, правда трубку от мамы он все-таки взял и очень кратко сообщил, что у него неотложные дела в Америке и на открытии отеля он присутствовать не сможет.
— Если хочешь, иди одна, — сказал он ей, а я грустно усмехнулась.
Если честно, я не думала, что он вот так запросто… С мамой он говорил не жестко, но уверенно, не подбирая слова, чтобы её не обидеть. У меня не осталось сомнений в том, что Руслан — человек слова и дела. Если сказал, что со всем разберётся, сделает это и не станет оттягивать. Он сделал еще пару звонков своим подчиненным, раздал указания, сообщил, что будет недоступен еще пару дней и, отключив айфон, бросил его в ящик тумбочки.
Сейчас же я, подойдя к тумбочке в спальне, тоже положила свой телефон рядом. Затем повернулась и посмотрела на стоявшего в дверном проеме Руслана. Он, оперевшись плечом о дверной косяк, внимательно изучал выражение моего лица, будто бы искал в нем… Что? Сомнения в правильности нашего поступка? Если это, то я ни капельки не сомневалась.
На нем была светло серая футболка и джинсовые шорты. Я улыбнулась. Совсем не такой, каким я его привыкла видеть. Суровый Руслан Валерьевич Агатов. Резкий и властный. Сейчас на его губах играла легкая усмешка, а взгляд… Взгляд его подчинял меня, сводил с ума и лишал воли.
