Договорить я не успела, — мои губы были захвачены в сладкий плен жаркого поцелуя. Такого, от которого все мысли просто вышибло из моей головы, а внутри осталась лишь сладкая щекочущая эйфория.
И бешеный стук сердца.
Прошло три дня.
С момента неожиданного поцелуя в машине прошло три дня, а я всё никак не могла разгадать поведения Рэйвена. О своих чувствах и вовсе думать не хотелось. Мне было страшно.
Потому что где-то в глубине души я знала ответ на вопрос, что именно я чувствую к своему преподавателю.
И ответ этот был страшнее самого жестокого приговора.
Что чувствовал ко мне сам Тёмный оставалось для меня загадкой. В тот вечер мы долго целовались, обнимались и просто молчали. А когда я попыталась всё же выяснить, что происходит, Рэйвен виртуозно соскочил с темы.
Рядом с ним я всегда чувствовала себя младше, чем была на самом деле. Он же казался мне слишком умным, слишком опытным и слишком... недоступным.
Несмотря на казалось бы интимные вещи, которые мы творили наедине, я даже не могла сказать, было ли это своеобразное свидание, или же мужчине просто захотелось с кем-то спустить пар.
Нет, конечно, до самого главного мы не доходили. Но мне почему-то казалось, что получи Рэйвен совсем уж всё, интерес мага к скромной студентке мигом улетучится.
Поэтому к эйфории, которая охватывала меня при виде Тёмного, неизменно примешивалось чувство горечи.
А ещё я с удивлением заметила, что половина срока моего «рабства» уже миновала, и осталось всего пятнадцать дней безоговорочной власти Рэйвена надо мной.
Ещё и эти его обязательные свидания с Марис добавляли перца в мою жизнь. Пока мне «везло» не встречаться с ведьмой, сосватанной Рэйвену Лилит фон Мортен. Но интуиция прямо вопила о том, что совсем скоро наши пути пересекутся.
Ревновала ли я? О, ещё как!
И это выливалось во множественные пикировки с преподавателем. Конечно, когда мы оставались наедине.
Вот только Рэйвен, словно специально, перестал меня брать на задания. Или же был настолько занят своими «мужскими» обязанностями, что отложил детективную деятельность на потом.
Я спрашивала его о том, выполняет ли он уговор с матерью по части обязанностей перед Ковеном, но Рэйвен и тут уходил от прямых ответов, умудряясь запутывать меня.
— Будешь много знать, скоро состаришься, — с улыбкой говорил он мне, щёлкая по носу пальцем. А я злилась. Пыхтела, надувала губы и... ничего не могла сделать.
Кто-то посчитает меня безвольной девчонкой, но я понимала, что вляпалась в этого мужчину по самые уши. И прекрасно знала, что общего будущего у нас нет и быть не могло. А поэтому я малодушно наслаждалась нашими тайными вылазками и пинала рациональную себя глубоко внутрь сознания.
Один раз я стала свидетелем короткого телефонного разговора с Марис, когда Рэйвен, скривившись от неудовольствия, сухо и по-деловому сказал ей:
— Марис, не делай из меня идиота. Осталось десять встреч, я умею считать. Да, можешь жаловаться Лилит, только баллов тебе это не прибавит.
Мне было неловко, что стала свидетелем этого разговора, но в то же время было безумно приятно слышать, каким холодным и отстранённым был с этой ведьмой мой Тёмный.
Ещё одной милой мелочью стало наше неформальное общение по телефону. Каждую ночь Рэйвен присылал мне скупое мужское «Спокойной ночи, Алисия» и эти слова были для меня приятнее любых комплиментов.
Потому что их писал мне он.
Глава 33
Срок моего «рабства» перевалил за экватор. Я с необъяснимой тоской смотрела на календарь и понимала, что осталось всего две недели, и я буду свободна.
Буду снова принадлежать себе.
И больше не будет тайных свиданий, звонков среди ночи с требованием мчаться на очередное дело.
Ни-че-го.
Поэтому, когда Гэйла сказала, что сегодня устраивается небольшая вечеринка в общаге (ага, небольшая!), я с радостью ухватилась за возможность отвлечься от горестных дум.
Тем более Рэйвен сегодня снова отбывал повинность на ниве свиданий с Марис, и этот факт меня необоснованно злил.
— Тематика какая-то будет или просто весёлая пьянка? — спросила я у соседки вечером, когда все задания были сделаны, и передо мной на столе в хаотичном порядке расположились тени, туши, помады и прочие женские штучки, призванные превращать обычных девушек в королев.
— Насколько я знаю, никаких ограничений. Хочешь, приходи в обычной одежде, хочешь — наряжайся умертвием. Главное, чтобы всем было весело.
Кивнула и вернулась к зеркалу. В последнее время мои глаза лучились каким-то внутренним светом, выдавая с головой моё душевное состояние. Благо, никто не знал имени этого личного лучика счастья.
Я решила не извращаться и остановила свой выбор на лёгком платье цвета утренней зари, со свободно струящейся до щиколоток воздушной юбкой. Слишком романтично для ведьмы, но очень подходило к моему нынешнему настроению.
Гэйла не стала комментировать выбор моего наряда, лишь вручила широкий тёмно-красный пояс со словами:
— Это добавит правильный акцент.
Я с улыбкой приняла дар и тут же повязала вокруг талии плотную ткань.
Подруга выбрала себе простенькое чёрное платье, завила волосы и вместо украшений добавила маленький ободок с жемчужинами. Выглядело действительно классно: просто и элегантно. Хоть сейчас в ресторан иди!
Перед выходом (а само действо должно было проходить на этаже у мальчиков), у меня мелькнула мысль предупредить Рэйвена, что я ушла гулять. Но после сама себя же и осадила: какое ему может быть дело до того, где я и с кем гуляю. Особенно, учитывая с кем проводил время он...
***
Музыку мы услышали ещё на подступе к комнате заводилы всея общаги. Я удивилась было подобной смелости, но Гэйла шепнула на ушко о том, что ребята поставили полог тишины... этажом ниже. Поэтому коменданту не грозит бессонная ночь.
Я усмехнулась. Приятно иметь дело с почти состоявшимися магами и ведьмами!
В комнату мы вошли беспрепятственно: дверь была приглашающе открыта, а изнутри доносился весёлый гомон отдыхающих студентов.
Так как комнаты у нас всё же не хоромы, то в безобразии были задействованы аж три: все находились рядом, стройным рядочком зазывающие войти внутрь распахнутыми дверями.
Из угощений в главном помещении (иерархию я отметила, исходя из наполнения комнат) было два чана с напитками, — алкогольный и безалкогольный пунш, — несколько глубоких мисок со всякой вредной хрустящей пищей, два больших блюда с канапешками и, кажется, я заметила на круглом подносе стремительно исчезающие морепродукты.
Гэйла почти сразу извинилась и ушла с каким-то парнем, но я не переживала. Для нормального отдыха нянька мне была вовсе не обязательна, я прекрасно чувствовала себя и без компании.
