– Спасибо, – вежливо поблагодарила я.
– А сейчас я передам тебя в заботливые руки Джессики Гвен. Почтенная женщина занимает место управляющей и, по совместительству, доброго ангела хранителя нашей Магистратуры. Очень рассчитываю, что вы поладите.
Миссис Гвен мне понравилась. Она была явно не-леди, да и не претендовала на подобное звание. На вид ей было прилично за шестьдесят, но энергию женщине было по-прежнему не занимать. Невысокая, поджарая, с мужскими грубоватыми ухватками, она не пыталась производить приятное впечатление и тем скорее нравилась людям.
– Добрый вечер, – поздоровалась она со мной. – Жаль, что ты опоздала на целых две недели, девочка. Занятия уже начались. Ну, да ладно. Нагонишь. Пойдём, подберём тебе форму. Свод правил, действующих в пансионе, тебе уже рассказали?
– Здесь действуют какие-то особенные правила?
– Ну, особенные – не особенные, а знать их положено, – отрезала она. – Если директор тебе о них не рассказал, охотно сделаю это сама. Правила простые. Если не хочешь проблем, лучше быть пунктуальной: вовремя приходить на занятия, завтрак, обед или ужин. Любое нарушение карается отработками. И да, ещё – студенты должны всегда ходить в форме.
– С этим я справлюсь.
– Возьми на заметку, здесь нельзя носить украшения или пирсинг. Если используешь какой-то охранный амулет или артефакт, носи его под одеждой, а не напоказ, как украшение. Это понятно?
– Вполне.
– Категорически запрещается выходить ночью из комнат. За этим строго следят. В остальном у нас тут почти демократия. Если нужно будет что-то уточнить, потребуются разъяснения, обращайся к Дженис Вестер. Она у нас тут заведует учебным процессом.
За разговорами мы дошли до одной из многочисленных дверей на этом этаже. Положив руку на дверную ручку, миссис Глен обнаружила, что та заперта и возмущённо забарабанила в неё что было сил.
Ждать пришлось недолго. Дверь отварилась, и мы оказались в уютной комнатке, где жили две симпатичные девушки.
– Вы отлично знаете, что у нас нельзя закрываться! – попеняла им миссис Гвен. – Думаете, вас это не касается? Очень даже! Также, как всех других в Магистратуре.
Девушки переглянулись.
– Ваша новая соседка – Вероника Старлинг, продолжила миссис Гвен. – Амайя Хилл, Камилла Джейда. Как говорится, прошу друг друга любить и жаловать.
Девушки были прехорошенькие. Камилла, как и я, яркая шатенка. У неё были очень выразительные зелёные глаза, прозрачные, ясные – красивые. Амайя из тех девушек, кого легко представить себе рыжими, хотя на самом деле она оказалась блондинкой.
Мои новые соседки явно не слишком обрадовались появлению новенькой. Им и вдвоём неплохо жилось. Притёрлись друг к другу. Третий в их истории совершенно лишний.
– Я рассчитываю, вы окажете новенькой радушный приём. И не забудьте закончить с уборкой в свободное время! У вас вон пыль мхом на полках проросла!
С этими словами миссис Гвин и удалилась.
Стоять столбом посредине комнаты мне не хотелось. Положив чемодан на свободную кровать, я присела на её край.
В комнате стояла действующая на нервы, неприятная тишина.
Я чувствовала на себе взгляды девчонок, пока переобувалась. Понятное дело, что мне они не обрадовались, но я ни в чём не виновата. Куда подселили, туда и подселилась.
«Нужно постараться поладить с ними», – подумала я тогда.
Соседи по комнате тесно связаны между собой, они почти как родственники. И тех, и других сам не выбираешь; и с теми, и с другими вынужден взаимодействовать. Будет лучше, если это взаимодействие всем сторонам окажется в радость.
Стараясь игнорировать недружелюбные взгляды и держаться как можно естественнее, я принялась распаковывать вещи. Начала с того, что поставила фотографию родителей на прикроватный столик. Камилла подошла ближе. Когда она подняла рамку со столешницы, я с трудом удержалась, чтобы не вырвать фотографию у неё из рук.
– Что это?
Напряжение между нами усиливалось.
– Ты не видишь?
Она усмехнулась ещё неприятней:
– Надеюсь, по ночам ты не станешь плакать и звать папочку с мамочкой?
Я вырвала фото у неё из рук и поставила на место:
– Боюсь, что буду!
– Но ты же большая девочка? Пора учиться самой заботиться о себе.
– Мои родители пропали без вести. Простите, но, возможно, ночами тут будет несколько сыровато.
Щеки Камиллы вспыхнули. На лице отразилось нечто среднее между смущением и раскаянием.
– Извини, – отступила она.
– Извинения приняты.
И не глядя я чувствовала, как мои соседки в очередной раз обменялись взглядами.
– Ты на какой факультет планируешь пойти учиться? – снова заговорила Камилла.
– Ещё не знаю. Есть особая разница?
– Ещё какая! Официально распределение ведётся по способностям.
– А не официально?
– Не официально зависит от твоего происхождения и богатства. Ну, и от расположения директора – немного.
– Из всего перечисленного могу похвастаться только последним, да и то чисто номинально. Мистера Мэйсона назначили моим опекуном.
– Правда? Твои родители были с ним в родстве?
– Я никогда раньше о нём не слышала.
– Тогда почему он?
– Понятия не имею.
Черёд дошёл до платьев, и я принялась развешивать их по вешалкам.
– Так много нарядов здесь тебе не понадобится, – сообщила Амайя, приблизившись. – Мы отсюда почти не выходим, а на территории Магистратуры разрешается носить только форму.
– Я уже слышала. Миссис Гвин сказала.
– Судя по всему, твои родители были очень богаты?
Камилла, закончив натягивать тёмные капроновые чулочки на стройные ножки вытянула их перед собой, чтобы полюбоваться.
– Мои родители не богачи и не аристократы. Обыкновенные люди.
– Отлично! – обрадовалась Амайя. – Наши тоже. Мой папа подмастерье у артефактора, а мама простая домохозяйка. А твои родители чем занимаются? – наткнувшись на мой взгляд, она стушевалась. – То есть, я хотела сказать, занимались?
– Отец работал в СООЗЧМе.
Не уверена, что новость придётся мои соседкам по вкусу. К сотрудникам «Специального отдела охотников за чёрными магами» относились неоднозначно, их уважали и боялись одновременно. Впрочем, это распространено повсеместно. Новость о том, что перед тобой сотрудник КГФ или ФСБ ещё никого не заставляла скакать от радости. Большинству людей известно, что все эти спец агенты выполняют какую-то специальную сложную высокооплачиваемую работу, но вот какую именно, остаётся загадкой, тайной за семью печатями. Тайны порождают сплетни, за сплетнями по пятам следуют страхи, за страхом – ненависть, а за ненавистью – смерть. Такова жизнь.
