– Ух ты! – отреагировала Амайя.
А Камиллаа зло сощурилась:
– А ты говоришь, что не из «элитных»?
– Отец был рядовым сотрудником. Ничего особенного – рутинная работа,
– А мама у тебя чем занималась? – решила вернуть разговор в прошлое русло Амайя.
– Ничем. Я же сказала – была домохозяйкой.
Мама нигде не работала не потому, что не хотела. Ей в судебном порядке была запрещена любая трудовая деятельность, связанная с магией. Она была осуждённым тёмным магом, пусть стараниями отца и отбывала срок условно.
Отец её и «поймал» во всех смыслах этого слова. Между родителями начались отношения, которые, как я полагаю, развивались сложно, с учётом их положения.
Белые и чёрные маги обычно плохо ладят между собой. В общем, не знаю, как там было до моего рождения, но на моей памяти родители очень друг друга любили. В их любви присутствовали и страсть, и взаимное уважение, и нежность, но всё это без той одержимости друг другом, что разрушает семьи чаще, чем полное отсутствие страсти или любви.
Для меня папа и мама навсегда останутся эталоном – эталоном человека, эталоном семьи. Людьми, которых я всегда буду принимать безусловно, чтобы не было скрыто там, в их прошлом, какие бы скелеты не закинули они на чердак до моего рождения.
Я знала родителей как глубоко порядочных, умных, любящих людей, а если по отношению к кому-то они проявляли себя иначе – это не моё дело. У каждой монеты две стороны. Для меня важна только та, что повёрнута ко мне.
– А твоя мама чем занимается? – обратилась я к Камилле.
Та на мой вопрос поморщилась, но ответила, пусть и нехотя:
– Моя мама певица.
– Не просто певица. Мама Камиллы знаменитая Коллетт Джейда! – с гордостью представила Амайя.
– Несравненная Коллетт? – я постаралась голосом выразить высокую степень восхищения.
Это было чистым лицемерием, но что делать? С незнакомцами куда лучше быть деликатным и вежливым, как кот, чем проявлять медвежью искренность.
– Кто-нибудь, расскажите мне о Магистратуре? – закончив разбирать вещи, я уселась на кровать по-турецки, поджав под себя ноги. – Поподробней.
– Что рассказывать? Здесь настоящий серпентарий. Эти аристократы и к друг другу не особенно благосклонны, а на таких, как мы, смотрят как на мусор, – удручённо вздохнула Агайя.
Камилла кивнула:
– Они искренне считают нас людьми второго сорта. Все свои, так сказать, узкий круг, а мы тут так же уместны, как на корове седло.
– Ну что ж? – улыбнулась я. – Можно сказать, нам повезло. Мы в этот серпентарий попадём все вместе. По одиночке было бы гораздо хуже.
Девушки ответили мне улыбками.
Первый шаткий мосток между нами был построен. Очень надеюсь, что в будущем мы подружимся.
Глава 2
Девчонки охотно отозвались на мою просьбу показать здание и как здесь всё устроено.
Широкая деревянная лестница с резными перилами соединяла этажи и вывела нас в длинный сумрачный коридор с множеством дверей. Повсюду в здании было сумрачно и прохладно. Оставалось только догадываться, как местным обитателям удавалось выживать в январскую стужу, если даже в середине сентября здесь так зябко? Узкие стрельчатые окна со вставленными в свинцовую оплётку стёклами напоминали классические витражи. Потолки поддерживал массивные колонны и арки. Кое-где на стенах висели старинные ковры и гобелены, по углам стояли высоченные подсвечники.
Миновав огромный холл и широкий коридор с потемневшими от времени полами, мы остановились перед первой же дверью по левой стороне:
– Здесь столовая, – пояснила Амайя. – Дальше по коридору – актовый зал, гостиная, общая комната для отдыха.
Проходя мимо, в одной из комнат я заметила группу молодых людей. Они драили стены как заправские уборщики, что было весьма странно, учитывая несколько щегольской вид одного из них. Побрызгав очищающим средством на стекло, старательно растирали грязь тряпочкой.
Забавное зрелище на самом деле, учитывая возможности современной бытовой магии.
Как я поняла, это и были знаменитые отработки, назначенные в ответ за провинности?
– Ты новенькая? – игриво подмигнул мне один из парней. – Привет! Помочь мне не хочешь?
– Дождись, пока сама напортачу. Тогда, может быть, сработаемся.
Классные комнаты находились в западном крыле здания. Туда вёл облицованный дубовыми панелями коридор, по центру которого, на самой большой стене, как икона в красном углу, висела огромная картина с запечатленным на ней зданием Магистратуры, датированная аж ещё 1804 годом!
На картине замок окружал то ли лес, то ли парк. В теперешней реальности ничего подобного не было, зато появились пропасть и мост.
Двери классов были тщательно пронумерованы, так что в решающий момент найти нужный кабинет не составило бы труда.
Классы с первого по двадцатый располагались в цокольном этаже. На первом счёт шёл с двадцатого по сороковой.
Обеденный зал выглядел уютней остальных помещений. На скатертях красовались подсвечники с зажжёнными свечами. Тарелки из фаянса, бокалы из хрусталя. Всё чин-чин.
Следуя за Камиллой и Амаей я скользнула на свободное место за ближайшим столиком.
***
Как только мы сели, обслуживающий персонал тут же поднёс нам ужин на подносах. Еда оказалась вкусной, но аппетита у меня всё равно не вызывала. Я ела не торопясь, стараясь растянуть время на ту небольшую порцию, что положила себе на тарелку, как можно дольше. Будь моя воля, я бы отказалась от ужина, но зависать над пустой тарелкой невежливо.
Есть я не хотела, а вот глазеть по сторонам – пожалуйста. Тем более, что посмотреть было на что. Не знаю, с чем это было связано: с тем ли, что волшебство, бродящее в крови подобно шампанскому, давало такой эффект, или причудливое сочетание ген? Может быть, дело в определённом достатке и воспитании? Но нигде раньше я не встречала такого количества красивых людей, как в этом зале! Здесь было удивительно много запоминающихся, западающих в память, интересных лиц.
И всё же, даже на таком фоне, выделялась одна компания, сидящая за соседним столиком напротив нас. Внимание моё сразу привлёк высокий парень с чёрными волосами. Красивый. Очень красивый! Не изысканно-тонкой красотой сказочных эльфов, а резкой и жёсткой, как у опасных хищников. Чётко очерченные острые скулы, хищный разлёт бровей – всё было при нём, но больше всего в душу западали глаза – тёмно-синие, по контрасту с бледной кожей они казались чёрными.
Лишь когда парень повернул голову и поглядел в мою сторону, многозначительно приподняв бровь, до меня дошло, что я тупо, беззастенчиво на него пялюсь, словно влюблённая малолетка. Под его взглядом меня окатила жаркая волна, стало трудно дышать. Я поспешила опустить ресницы, уставившись в тарелку.
