– То есть, те, кто «запитывается» от таких домов-монстров, заведомо оказываются в положении заложника и служителя силам, с которыми заключён договор? Повлиять на ситуацию возможности нет?
– Нет, – мягко прозвучал приговор. – Есть некоторые вещи, ломать которые все равно, что выбивать из-под дома фундамент. Опасно для жизни и нецелесообразно.
Прозвенел звонок.
– Минуточку! Не торопитесь убегать, господа студенты, не получив домашнее задание. Подготовьте к следующему уроку доклад о десяти демонских и девяти ангельских чанах. А теперь, – он развёл руками в стороны, – можете быть свободны.
Все были подавлены. Видимо, не одну меня беспокоила зависимость от «демонических капищ», которыми, согласно полученной информации, являлись дома большинства таких, как я.
– Я не совсем понял то, что Дорио нам рассказал, – хмурился Вин. – То есть, он сейчас официально подтвердил, что все мы – прокляты? Что нет никакого разделения на добрых и злых волшебников? – в его голосе звучало возмущение.
– Ну, не совсем так, – закинул другу руку на плечо Ньют. – «Ад и рай не круги во дворце мирозданья. Ад и рай это две половинки души», – процитировал он слова бессмертного Амара Хайяма. – Всё зло и добро, что касается нас лично, они вот здесь, – постучал Ньют пальцем в свой висок.
Я не могла с ним не согласиться. Никто, кроме нас самих, не вправе определить, на какой стороне, добра или зла, мы находимся.
Но я видела дом Морелов. Он – зло. Если верить учителю, я тесно связана с ним договором, заключённым за века до моего рождения. И уничтожить дом нельзя. Слава богу, что его наследует Алейр. Пока он жив – между мной и родовым проклятием есть хоть какая-то защита. Я никогда не мечтала стать Великим Тёмным Властелином или Непревзойдённой Огненной Ведьмой. Мои желания скромны, но я хочу оставаться свободной. Особенно от того, в чём плохо разбираюсь и чего не понимаю.
Глава 24
Одна из теней отделилась от колонны, с которой до этого сливалась почти полностью и двинулась нам навстречу.
– Вот чёрт! – выдохнула Амайя, бросая на меня взгляд.
– Вероника, нам нужно поговорить, – смазливое до неприличия лицо Адейра на этот раз выглядело серьёзным.
– Поговорим позже, – буркнула я. – Я спешу на урок.
– Нет, сейчас, – настаивал он.
Дружная компания за моей спиной в нерешительности переминалась с ноги на ногу, явно не понимая, что делать: оставить нас или вмешаться в развитие событий?
Я боялась оставаться наедине с кузеном не столько из-за него, сколько из-за себя самой. Есть поговорка: зацепи человека и из него выльется всё, что его наполняет, а я отдавала себе отчёт в том, что сейчас в моей душе один взбаламученный осадок из кислоты и яда и будет лучше, если вся эта гремучая смесь останется, как есть.
– Хорошо, идите, я вас догоню, – улыбнулась я друзьям через силу.
– Не задерживайся надолго, – недовольно буркнул Вин, смерив Адейра неприязненным взглядом. – Опоздаешь на урок, снова будут неприятности.
Адейр в сторону бедного Вина даже не взглянул.
– Пройдёмся? – предложил кузен, сжимая пальцами моё предплечье.
Я довольно грубо стряхнула его руку:
– Никуда я с тобой не пойду!
– Да ладно тебе! Не хочешь же ты обсуждать наши проблемы у всех на виду?
– У нас нет проблем, – отрезала я. – К твоему сведению, вообще не существует никаких «нас».
– Да ты что? – сощурился он в ответ. – Значит, ты так предпочитаешь видеть ситуацию? Ну, хотя бы для того, чтобы донести до меня свою точку зрения, всё равно придётся поговорить. И вряд ли для этого нам нужны свидетели?
– А разговор не может подождать? Мы могли бы встретиться после занятий.
– Да чёрта с два ты встретишься со мной после занятий, дорогая кузина. Судя по всему, ты собираешься меня избегать. Паршивая политика, если честно, бегать от проблем.
– Я от проблем не бегаю – я бегаю от тебя.
– Но в данный момент именно я твоя проблема, так что круг замыкается, верно? Да чего ты дёргаешься? Я же сказал, что хочу только поговорить, – с досадой тряхнул головой Адейр. – Ничего другого тебе опасаться не стоит. Идём же.
– Куда? Снова в лес? Да ни за что!
– Как я понял, ночи со мной в лесу тебе хватило, чтобы не жаждать туда вернуться? – язвительно фыркнул он, а глаза его, подозреваю, сделались таким же злыми, как и у меня. – Что ж? Ладно. Общая гостиная в это время обычно пустует, ведь все на занятиях, так что там мы будем в условном уединении, но при этом не в достаточной степени, чтобы… ну, сама понимаешь? – ухмыльнулся он.
Руки дико чесались от желания залепить оплеуху или расцарапать эту наглую, смазливую рожу до крови, но я сдержалась, ограничившись сдержанным:
– Идем.
За сутки, истекшие с бабушкиных откровений, злости, боли и ярости во мне накопилось больше, чем достаточно, яд требовалось сцедить. Мне не терпелось выплеснуть всё Адейру прямо в лицо. Я хотела ранить его самолюбие словами так же, как ранили меня. Хотела отыграться за всю боль, что переживала.
Выскажу ему всё, что думаю! Сожгу все мосты! Освобожусь от этой истории, раз и навсегда.
Гостиная оказалась огромной и углы её, как в церковном нефе, утопали в полумраке.
– Итак, мы одни, без свидетелей, как ты и хотел, – скрестила я руки на груди в лучших традициях Лоуэла-Ворона. – Что ты жаждал мне поведать? Может быть, не терпелось поблагодарить меня?
– Поблагодарить? – изобразил он удивление. – За что?
– Да за то, что, несмотря на твои выходки, я всё равно пыталась вытянуть твою задницу из неприятностей. По-твоему, это не стоит благодарности?
– Сам порыв, безусловно, бесценен, но, откровенно говоря, твои показания мало что изменили. Ладно, будем честны: благодаря твоим показаниям я вышел на пару-тройку дней раньше, чем мог, что, безусловно, очень приятно, но даже если ты не сделала бы ничего, меня бы всё равно выпустили. Рано или поздно, – с усмешкой добавил он. – Но рано, конечно, лучше, чем поздно.
– Значит, ты не сильно мне обязан? Вряд ли это правда? Признайся, тебе просто невыносима сама мысль о том, чтобы быть мне благодарным. Быть обязанным Ирлу Кину приятней?
– Приятней или нет – что поделать, если всё равно обязан.
– Долг ему тебя как будто радует? Как мило!
– Не понимаю, какого чёрта мы говорим об этом? Какое отношение это… – Адейр запнулся, натолкнувшись на мой полный злого веселья взгляд.
– Какое это отношение имеет к нам, хотел ты сказать? Действительно – какое? Ведь просто добрый благодетель, как и полагается волшебнику-крёстному, явился в тёмный час Х и всё уладил.
Я продолжила, отбрасывая небрежно-насмешливый тон, уже вполне серьёзно, с вызовом:
