Мы смотрели друг на друга с ненавистью.
– Однажды, когда я ничего о тебе не знала, ты отнял у меня всё, что имело смысл – мою семью, моих родителей. Больше ты ничего у меня не отнимешь!
– Не представляешь, как ты права, – раздался тихий голос, совсем рядом.
Адейр стоял, пошатываясь, мокрый с ног до головы. Он выглядел, как утопленник, внезапно решивший воскреснуть – бледный до синевы. Чёрные волосы рваными прядями липли к впалым щекам, в глазах – лихорадочный блеск, на рубашках пятна крови.
– Как ты нашёл нас?! – в ярости прорычал Инкриз, изо всех сил пытаясь освободиться.
– Ну, у некоторых в кармане есть небольшой заговорённый подарок, по которому легко осуществить поиск, – кажется, на этот раз кривая улыбка давалась Морелу через силу. – Ключ от зачарованных дверей работает в обе стороны, – пояснил он уже мне.
Казалось, Адейр вот-вот рухнет, и я поспешила поддержать его.
– Ладно! Пусть вы оба здесь, это ничего не меняет.
– Ещё как меняет, старик! Твоё время на исходе. Смотри, солнце вот-вот закатится за горизонт. А ночь – время таких, как я. А у тебя передо мной изрядный долг.
– Да ты на ногаз едва держишься, – с презрением процедил Инкриз.
– Зато я на них стою твёрдо, дедушка, – выплюнула я последнее слово. – Достаточно твёрдо, чтобы заставить тебя заплатить за всё то зло, что ты натворил.
– О зле мне будет говорить ты, блудница Вавилонская?
– Кого из нас двоих ты величаешь этим именем? – сощурился Адейр.
– Оно обоим вам подходит. Я своими глазами вижу, до какой степени зло успело прорасти в ваших юных телах, ваших душах. Чернота ваших сердец черней ночи, что вот-вот окутает эти берега, но я давно борюсь с дьяволом. И я рассею эту тьму.
– Мне нравится твоя идея, старик. Но думаю, «рассеиватель» лучше всего включать в месте средоточия зла? Как законный хозяин Морелл-хилла –приглашаю тебя!
Адейр сплёл рукой очередной аркан и волна из реки понеслась нам навстречу. Я только и успела задержать дыхание, как нас накрыло с головой и поволокло куда-то в темноту.
Когда начало казаться, что лёгкие вот-вот разорвёт от недостатка воздуха, вода откатилась. Отплёвываясь, я поняла, что лежу на каменном полу в относительной безопасности. Адейр поднялся на ноги в двух шагах от меня, а чуть дальше, надсадно кашлял Инкриз.
– Простите за неудобство, – с издёвкой обратился к нему кузен. – Есть, конечно, способы телепортации поудобнее, но, сами понимаете, силы на исходе, так что?.. Но так или иначе, мы там, где хотели оказаться, Охотник – в самом сердце Зла. Готов сразиться за свои идеалы?
– Это ты называешь сражением? Вас, двое магов, против меня, одного? Безоружного?
– Мы, представители зла, – с иронией проговорил Адейр, – очень консервативны. Сексизм у нас тут преобладает над феминизмом, так что даме никто сражаться не позволит. Она просто постоит в сторонке. Обсохнет.
Ага. Постою. Если перевес будет на той стороне, на которую поставлю. А так совесть мне вполне позволит ударить в спину. Наверное, не спроста именно чёрная магия – моя стихия. Я согласна проявлять благородство, но лишь до той поры, пока любимым мной людям ничего не угрожает.
– И безоружным я тебя не оставлю, Инкриз Старлинг.
Очередной плавный пас руками и с пола взметнулось нечто вроде стойки, где на подставках сверкали клинки разных размеров и формы.
– Выбирай!
Просить дважды Инкриз себя не заставил. Его рука крепко, умело, по-хозяйски сомкнулась на чём-то, подозрительно напоминающем трезубец морского царя.
– Ты хотел поучаствовать в Великом Обряде и даже правильно просчитал ночь – день Самайна, Инквизитор, когда стирается граница между добром и злом, живым и мёртвым.
Мужчины мягко кружили по комнате. Адейр как никогда раньше походил на вкрадчивого, хищного кота.
– По преданию, в такую ночь те, кого мы любили и потеряли, могут навестить нас. Но и те, кто обижен, предан, уничтожен нами, так же постараются нас найти. В твоём случае, Охотник, это одно и тоже. Какого быть убийцей, я знаю. Но я никогда не убивал из ненависти или мести – лишь по необходимости. Расскажи, праведник, мне, грешнику, какого это – убивать собственного сына?
С громким воплем ярости Инкриз нанёс удар, но трезубец нашёл лишь пустоту и воздух. Адейр исчез. Чтобы тут же появиться в другом месте – за спиной Инкриза.
– Я здесь, старик.
Он стоял неподвижно и прямо, опустив руки вниз, насмешливо глядя на инквизитора. Глаза его были черны, как ночное небо в безлунную ночь – две раскрытые жуткие бездны.
– Ты хотел провести ритуал, но, знаешь, даже если бы мне не удалось высвободиться и сбежать, у тебя бы ничего не вышло. Я открою тебе тайну, Охотник. Ту самую тайну, что ты и тебе подобные никак не поймут веками. Мы не большее зло, чем ты! Мы, демоны и чёрные маги, выполняем в этом мире ту же роль, что волки в лесу – санитары, уничтожающие тех из грешников, кого простые смертные взять не способны. Мы находим их в разных местах – в подворотне среди озлобленных нищих или в элитном дорогом клубе, среди развращённых от собственной безнаказанности, богачей. И приводим сюда. И отдаём Большому Червю тело того, кто сам добровольно, так или иначе, отдал ему душу. Праведников Червь пожрать не может! Идя против нас, ты идёшь против законов Миропорядка. И раз сегодня ты здесь в качестве моей жертвы, можешь не сомневаться – твоя душа прогнила насквозь.
– А что насчёт твоей души, ведьмак?
Замахнувшись, Инкриз вновь постарался пронзить противника клинком, но Адейр вновь оказался у охотника за спиной.
– За моей душой придут в свой черёд, но, клянусь тебе, это будешь не ты. Может быть, твой ученик, Ворон, может, один из твоих друзей или врагов. Но не ты, старик.
– Я убью тебя. Убью здесь и сейчас, даже если мне придётся умереть самому.
– Да? – от усмешки Айдера мне стало по-настоящему страшно.
Передо мной был не человек – воплощение тёмных сил. И я не уверена, что и эта улыбка, и выражение его лица не станут в будущем преследовать меня в кошмарах.
– Убей меня. Или умри сам. Только так и можно завершить этот обряд, этот Вальс со Смертью.
В третий раз Инкриз нанёс удар, но в этот раз Адейр не исчезал. Он взмыл в воздух, как часто делал Лоуэл перед тем, как перекинуться в Ворона. Но Морел формы не менял. Он завис в воздухе, паря, как демон. Пространство вокруг него темнело, наполняясь чёрными красками. А потом эта тьма стала скручиваться в жгуты и Адейр виделся мне огромным пауком с десятком извивающихся жгутов-плетей.
Инкриз замедлил движение. Цепким взглядом окинул противника и, в следующую секунду выхватил со спины два коротких, железных кинжала, молниеносно посылая их в цель.
Сверкая серебром, как рыбка в чёрной воде, ножи прочертили в воздухе след. Один из них Адейр успел перехватить в воздухе, второй вонзился в деревянный поручень за его спиной. Но когда он повернул к нам белое, как смерть, лицо, стало видно, что на скуле его остался кроваво-алый росчерк.
