– Они опасны? – дрогнувшим голосом спросила она.
– Конечно. Иначе какой в них был бы смысл? – почти ласково проворковал Хэйс.
В его чёрных глазах горел сумасшедший огонь, словно опасность его только веселила.
Он чокнутый. Точно чокнутый. Как и все отцовские последователи.
– Чисто теоретически, у меня тот же дар, что и у моего отца. Значит, я могу их отозвать?
– Рискните попробовать, – пожал он плечами с таким видом, словно ему всё равно, разорвут их на кусочки эти дети ужаса, или нет.
– А альтернативные пути прохода к дому имеются
– Конечно. Но тогда вы лишитесь чудесной возможности потренироваться в применении ваших фамильных способностей, – голос Хэйса стал сладок до отвратительной приторности.
– Уж как-нибудь переживу! – огрызнулась Александра.
Твари какими-то фантасмагорическими, нереальными скачками двинулись в их сторону.
– У меня совершенно нет настроения для встреч. Если вы способны как-то изменить ситуацию к лучшему без моего вмешательства, профессор, то сейчас самое время.
Хэйс в очередной раз коротко хмыкнул и вновь легко коснулся её руки.
На этот раз перемещение ощущалось болезненней, хотя, казалось бы, с учётом расстояния, отделяющего их от цели, всё должно было быть наоборот.
Мир дрогнул, поехал куда-то в сторону, как на карусели. Потом Александра почувствовала резкий рывок, будто её засасывает в гигантский пространственный пылесос, а через мгновение Мироздание гневно выплюнуло их, словно в не в силах переварить.
Когда всё закончилось, Александра обнаружила, что от адских песиков её отделяет надёжная и высокая кованая ограда. Снаружи обстановка была откровенно спартанской, никакого намёка на облицовочный мрамор, башенки с резными флигелями, кусты роз и фонтаны – просто кирпичная коробка дома.
А вот внутри дом оказался, как минимум, вдвое больше, чем выглядел снаружи. Пространственно-расширяющие чары, не иначе.
Никакой показной роскоши. Тёмный, мрачный, с узкими коридорами и крутыми лестницами, особняк – Александра как будто вошла в дом графа Дракулы. Не о таком семейном гнездышке мечтала она в те далёкие времена, когда, представляя родительский дом, лежала на общественной кровати в детском доме.
Повсюду высокие двойные двери. Всюду – люди. Почти все – мужчины, разных возрастов и мастей. Лица большинства из них отличались высокомерной надменностью. Одетые в строгие дорогие костюмы, сюртуки и мантии, они кичливо сверкали белыми манжетами и запонками из золота. В воздухе витал стойкий запах дорогого парфюма.
В полутёмной комнате ярко горел камин. Две огромные люстры не были зажжены, и отблески багрового пламени из камина отражались в хрустальных подвесках на потолке.
Зал гудел от голосов, но стоило им войти, как разговоры тут же смолкли. Все взгляды приклеились к Хэйсу и Александре. Раздались смешки и непристойные присвисты.
– Это ещё что такое? Если Змей решил нас порадовать девочками, то одной на аппетиты всех явно не хватит.
– Кто эта малявка? Что она здесь делает?
– Прошу любить и жаловать, господа, – проговорил Хэйс. – Для тех, кто ещё не знаком – представляю Александру, дочь нашего господина.
Внимание Александры привлекла темноволосая женщина с чёрными, горячими, будто прожигающими всё, на чём останавливались, глазами. На губах незнакомки застыла хищная улыбка, больше похожая на гримасу.
Женщина поднялась с места и, не сводя с Александры взгляда, приблизилась.
В руке она держала бокал с красным вином. Приблизившись, она резко склонилась, будто сломалась и с явной издёвкой произнесла:
– Покорная слуга вашего отца – Медора Лейн.
– Слуга? – протянула Александра.
– Его верный друг, соратник и любовница, – нахально добавила ведьма и гортанно рассмеялась, заметив вспыхнувший румянец негодования на щеках Александры.
Все притихли, прислушиваясь, в надежде на продолжение перепалки между женщинами. Но Александра решила не радовать их лишним скандалом.
– Хэйс! – обернулась Медра к ректору. – Зачем ты привёл её сюда? Совсем ума лишился? Думаешь, тебя за это наградят?
– Смотря что считать на награду.
В этот момент дверь открылась и, обернувшись, Александра увидела отца.
Как странно… она никак не может привыкнуть к тому, что это не сон. Её отец – этот удивительно красивый юноша, который с виду кажется едва ли не моложе её? Кажется, правда, ровно до тех пор, пока не заглянешь в кварцевые, слишком светлые, слишком мудрые глаза. В них отражается опыт, прожитые годы и удивительное тёмная, опасная душа.
Стоило Нахширону войти в зал, как все, включая дерзкую незнакомку с прожигающими глазами и наглого профессора, склоняются в поклоне и словно отступают на второй план.
Александра не кланяется не из гордости, и не из убеждений – её словно парализует. В висках стучит кровь. Она чувствует себя слишком уязвимой, беспомощной, оставленной.
– Александра?
От Эссуса волнами расходится магия такой силы, что кажется, воздух вот-вот зазвенит от напряжения. И чувствуешь себя так, как во время приближения грозы.
– Что ты здесь делаешь?
– Вот, – развела она руками. – Решила явиться без приглашения. Успела познакомиться с Медорой… простите, не запомнила её фамилии.
Тишина в зале стоит гробовая. Будто доброй полсотни людей здесь и нет.
Александра заставляет себя смотреть отцу прямо в глаза, хотя едва ли не скулы сводит от желания прервать зрительный контакт.
Все боятся его. И она – тоже.
Правда боится, не так, как другие. Её страшат не наказания, а осознание того, что она не нужна ему так же, как не нужна матери. Какой смешной финал: она нашла родителей, но – у неё их по-прежнему не было! Даже когда Эссус был в облике змеи, он словно бы был ближе?
Взгляд у Зверя пронзительный, выдерживать его нелегко. И невозможно предсказать, как начнут разворачиваться события в следующую минуту.
Все с облегчением выдыхают, когда Эссус с улыбкой произносит:
– Здравствуй, Лекса.
Змей не спеша пересекает небольшое пространство, отделяющее их друг от друга. Александра невольно отмечает про себя, что под длинной чёрной мантией без всяких застёжек, украшений и знаков отличия на отце лишь чёрная рубашка, а смотрится всё это на нём так, будто не надето, а нарисовано талантливым художником.
– Я не люблю, когда в мой дом приходят без приглашения, вторгаясь в мои владения без моего на то ведома. Мой дом, как известно, моя крепость и… как это теперь принято говорить? Несанкционированное вторжение влечёт за собой карательные мероприятия.
Внимательный взгляд кварцевых глаз со словно бы плавающими в них узкими зрачками сбивает с толку. Как и неожиданно вспыхивающая на узком, по-змеиному тонком, треугольном лице, улыбка:
