Вопрос не предполагал ответа.
— Она женственна, добра, уступчива, кротка и наверняка послушна — идеальная овца… ой, простите! Агнец божий. И вот он, наш волчонок, уже заточил клыки, раскатав захапущую губёху на всё добро. И добро немалое! Ну же, Альберт, не стоит возмущаться. Это попахивает лицемерием. Твоя цель понятна. Я даже обдумывал этот вариант для своих оболдуев. Но и у того, и другого слишком известная репутация для такого предприятия.
— Вряд ли наследнице Элленджайтов о них известно, — подала голос Виола. — Они вращаются в разных кругах.
— Мама, я не имею не малейшего желания жениться на мешке с деньгами! — возмутился Энджел.
— Ну, конечно, братец! — саркастично протянула Сандра. — Спать с толстыми боровами за деньги куда приятнее.
— Она симпатичная, — заметил Ливиан.
— И на симпатичном мешке с деньгами я жениться тоже не хочу! Толстые боровы покупают лишь мою задницу, и ничего больше В то время как жена… нет уж, увольте. Элленджайт, тебе все карты в руки! — отсалютовал мне Энджел. — Я тебе не соперник.
— А со свадьбой действительно стоит поторопиться, — прищурившись, заметил Рэй. — Пока невеста не прозрела по всем статьям и параграфам. Ну а открывшиеся перспективы мы используем с толком. За добрые начинания и многообещающее начала! — поднял он тост.
Отсалютовав, всё опрокинули по бокалу вина.
За исключением Сандры.
Она не пила.
Откровенно говоря, девушка меня интриговала.
Само выживание и формирование характера в таком окружении вызывает любопытство без дополнительных стимулов.
— Ужин окончен, — поднялся Рэй из-за стола. — Пойдём, Альберт, провожу тебя к выходу.
— Я сам отвезу его в город, — заявил Энджел.
— Он что? Не сможет отыскать дорогу? — хохотнула Виола.
— Он без машины.
— Делай, как знаешь, — кивнул Рэй. — Но я всё равно провожу вас до выхода. Ливиан, дождись меня. Нужно поговорить.
Мы поднялись из-за стола.
Я попытался попрощаться с красавицей Виолой, но та сделала вид, будто не замечает моего порыва. Интересно, чем и когда успел я досадить этой особе?
Стоило шагнуть за дверь (металлическую и герметичной закрывающуюся) как в уши ударил надсадный женский крик, полный неподдельного страдания.
— Кто так кричит? — невольно замедлил я шаг, чувствуя, как меня пробирает до мурашек.
У Сандры и Энджела тоже сделались напряжённые лица.
Зато Рэй был сама беззаботность:
— Наш сегодняшний друг был с подружкой.
— И что? — хмыкнул Энджел, но смешок звучал не то что невесело, а почти безнадёжно. — Какой смысл пытать её? Надо было отпустить…
— У тебя куриные мозги, совсем как у твоей матери. Если я её отпущу, она прямиком отправится к Сангрэ! Это исключено. А раз уж ей всё равно умирать, я отдал её парням. Пусть напоследок развлекутся.
— Что, чёрт возьми, ваши люди делают с этой женщиной?! — не сдержавшись, повысил голос я.
— Не твоё дело!
Крик, пронзительный и долгий, взлетел к самой высокой ноте, переходя в отчаянный визг и не раздумывая, я рванулся к источнику звука.
— Стой! — металлом зазвенел голос Кинга.
Распахнув очередную дверь, я на мгновение застыл в отвращении и ужасе.
В комнате оказалась одна истерзанная женщина и человек пятнадцать мужчин.
На бедняжке не было не только одежды — на ней живого места не осталось. Вместо лица — сплошной кровоподтёк. Глаза заплыли, превратившись в багрово-синие щёлки.
В тот момент, когда я ворвался в комнату, её одновременно насиловали два огромных верзилы.
Кто-то хохотал, подбадривая, кто-то давал советы, кто-то играл со своим дружком. Хотя ума не приложу, кем надо быть, чтобы возбуждаться от подобного зрелища.
В тот момент я не думал ни о чём. Вообще.
Моим естественным порывом было вырвать несчастную, почти насмерть замученную жертву, из рук её палачей.
Оторвав одного, я заехал ему в лицо кулаком, подкрепляя физический посыл психической энергией. Второй не успел опомниться, как оказался вырубленным, успокоившись рядом.
От ярости, негодования и жалости, желания поскорее помочь бедной женщине, меня переклинило настолько, что свои удары я не контролировал.
Обескураженные и явно неожидающие такого напора бандиты отхлынули.
Я опустился перед вздрагивающей, как раненное животное при последнем издыхании, женщиной и не раздумывая, попытался облегчить её муки и одновременно с тем определить повреждения.
Сломанная рука, многочисленные внутренние ушибы.
Господи! И это люди?! Что за каша творится в их одурманенных наркотиками мозгах?
Прикосновениями я мог лишь унять боль, ровно до тех пор, пока касаюсь. Женщине явно требовалось больше.
Нажав в область солнечного сплетения, я заставил кровь пойти и коснулся губами избитых губ измученной страдалицы.
Не скажу, что это было приятно. В какой-то момент естественная брезгливость заставила меня передёрнуться, но желание помочь оказалось сильнее.
Я чувствовал, как моя кровь начала циркулировать в её организме, принося облегчение. Прикосновениями я снимал боль, неизбежную при восстановлении тканей.
Внутренности словно скрутило узлом, но бывало в этой жизни и хуже.
Я с облегчением увидел, как синяки рассасываются под слоем крови и грязи.
Женщина оказалась далеко не старой, чуть за тридцать и прехорошенькой.
Её глаза с изумлением распахнулись:
— Что?… Что происходит?.. Как?..
Я поднялся, протянув ей руку, помогая подняться.
— Спасибо! Спасибо вам, кто бы вы не были! Я думала…
Когда слова замерли на её губах, а глаза закатились, я не сразу понял, что происходит. Я с изумлением глядел на кровавое пятно, расплывающееся по её телу, заливающую мне руки.
Когда она осела на пол, предо мной оказался Кинг с окровавленным ножом в руках. Спокойный и невозмутимый.
Сказать, что я испытал шок — ничего не сказать. Из меня словно воздух выкачали, трудно было даже вздохнуть.
Горькая лёгкость и пустота в области сердца.
Потрясение было таким сильным, что в первый момент я не ощущал ни ярости, ни возмущения, ни ненависти.
— Зачем? — только и мог вымолвить я, изумленно глядя на него.
— Я уже объяснял. Я не могу её отпустить. Она слишком много знает.
— Я мог стереть ей память!!! Мог внушить молчать! Ты! — ударил я его коротким толчком прямо в грудь, наступая. — Ты убил её просто так! Безо всякой причины! Ты… ты… чертов ублюдок.
