Чуть отстранившись, не расцепляя рук Ньевес потянула Энджела за собой в глубину комнат.
Всё с той же ленивой, словно полусонной грацией, он позволил ей это сделать.
— Куда ты? — попыталась удержать её подруга.
— Я сейчас приду, — кинула Ирис Саманте.
Она торопилась последовать за парочкой, за которой следила, боясь потерять их из вида.
Опасения её были лишними. Далеко они не ушли.
Ирис застала их в соседней небольшой комнатушке, на софе, предающимся бурной, животной страсти.
Взгляд фрагментарно выхватывал то стройное полусогнутое женское бедро, прекрасной формы, соблазнительно обтянутое чулком; то спустившиеся с плеча бретельку платья. Как белые длинные пальцы Энджела, ласкающие мягкую округлость груди соперницы, заставляли её томно закатывать глаза, словно глупая корова и закусывать кроваво-алые, вампирские губы.
Пристроившись между разведёнными бёдрами страстной красавицы, Энджел без всякого стыда наслаждался.
Самое паршивое было то, что при её появлении он, приподняв голову, уставился прямо на Ирис, но и не подумал прерывать любовные игры.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза — она гневно, даже яростно. Его взгляд был затуманен, то ли наркотиками, то ли страстью, то ли и тем, и другим вместе.
Ирис почувствовала, как в груди что-то оборвалось, когда, уронив голову на плечо любовнице, Энджел с глухим стоном удовольствия ускорил восхождение к вершинам страсти.
Казалось, рвутся в душе струны и что-то живое агонизирует под камнепадом, сходящим как неумолимая сель с вершины гор. Ничему не выжить, как не спастись при верховом пожаре в лесу лани, как не несись — накроет вихрем беспощадного пламени.
Какая же она была дура!
Вообразила любовь до гроба, в то время как для Энджела она была просто подвернувшейся под руку сговорчивой наивной дурочкой. Она, воображающая себя выше, умнее, удачливее и красивее других оказалось такой же как все.
Бежала за ним, как собачка, чтобы стоять и смотреть, как он трахается с другой!
Унизительно!
Схватив вазу с тумбочки Ирис изо всех сил швырнула её об стену, обрызгивая осколками пол, разрывая тишину звуком разбивающегося вдребезги стекла.
Это заставило парочку на миг замереть. Они больше не могли игнорировать присутствие Ирис.
— Что б тебе в аду гореть, Энджел Кинг! — рыкнула Ирис и перед тем, как покинуть комнату, от души, со всего маха, хлопнула дверью с такой силой, что в её сторону обернулись все присутствующие.
Ирис было плевать! Плевать на всё!
Злые крылья несли её над реальностью, ставшей вдруг такой тягостной.
Злые крылья заставляли забыть об осторожности, внимании, холоде. Она не чувствовала ни грязной мокроты под ногами, ни влажного ветра, бьющего в лицо.
Улица стала чем-то вроде одного грязного пятна, в котором всё сливалось. Жизнь казалось пустой, неприятной, полной темноты, грязи и печали.
Куда бы Ирис не взглянула, ей виделось чуть меланхоличное, чуть холодноватое, порочное лицо Энджела с мёртвыми глазами на ещё живом лице.
Светофоры подмигивали. Фонари, выстроившись в ряд, переливались жёлтыми огнями, походя на нить опаловых бус, опоясавших улицы.
Ирис казалась себе глупой бабочкой, попавшей в паутину к невидимому пауку, незримо управляющему этим городом, столь прекрасным с виду, сколь и полному кошмаров изнутри.
Ирис в какой-то момент потеряла связь с реальностью, а когда заметила несущийся на неё серебристый ниссан, было поздно что-то делать.
Раскрытыми от ужаса глазами она, как в замедленной съемке, видела — автомобиль приближается, будто внезапно материализуясь из косых дождевых струй.
«Как глупо, как нелепо», — с отстранённой тоской, словно о ком-то постороннем подумала она, прислушиваясь к пронзительному сигналу.
А в следующую секунду её с силой толкнуло и отбросило назад.
Ирис не сразу поняла, что это был не автомобиль — её оттащили с линии удара.
На белом, искажённом яростью лице Энджела чёрные глаза казались темнее вдвое:
— Какого чёрта ты творишь?! Ослепла?! Или мозгов лишилась!?
Ирис часто заморгала, стараясь стряхнуть повисшие на ресницах слёзы.
Потом сообразила, что под проливным дождём всё равно не понять, отчего у неё мокрое лицо.
При виде Энджела вопреки ярости, ревности и боли она испытала радость.
Он всё-таки пошёл за ней! Значит, она ему небезразлична. Что-то для него значит.
— Ты! — из всех сил ударила она его кулаком по плечу. — Сукин ты сын! Мерзавец! Подлая тварь! Я, как последняя дура, ждала твоего звонка, а ты всё это время и не думал мне звонить! По-твоему, я заслужила это?! За что ты так со мной?! Обжимаешься с этой… с этой… при всех!..
— Эй-эй! Уймись-ка, ладно?
Перехватив её руки, он сжал их, мешая ей драться.
— Давай-ка без претензий, детка? Ты что, не знала, с кем связываешься? Моя работа — продавать себя. Я проститутка. Сегодня девочки, завтра мальчики — это мой образ жизни. Ты что? Всерьёз ожидала, от меня верности?
— Я не знала. Откуда мне было это знать? Если хочешь, можешь смеяться, Энджел Кинг, но да, я восприняла эту интрижку как нечто большее и… я была не готова к тому, что никто никому ничего не обязан. Мне казалось, что я тебе небезразлична. Что я для тебя это нечто большее…
— Думаешь, чтобы человек перестал быть самим собой, достаточно просто быть чем-то большим? Да будь ты хоть Жар-Птица с крыльями, меня-то это не изменит. Ты хорошая, Фиалка. Чистая, милая, красивая девочка, заслуживающая любви, а не просто радости на одну ночь. В том, что происходит, нет твоей вины. Дело не в том, что ты недостаточно хороша, чтобы мне нравиться. Просто я настолько развращён, что кроме секса ни на что не способен.
Мне жаль, что я причинил тебе боль. Прости меня, если сможешь. А если будет проще — не прощай. Можешь злиться или ненавидеть если так тебе будет проще или легче. Но мне нечего тебе дать.
— Это не правда, Энджел! Я чувствую, знаю, что в тебе ещё осталось много хорошего. Не знаю, что за причина мешает тебе выбрать лучшую часть тебя, но я готова была бы рискнуть всем, если ты согласился бы хотя бы попытаться побороться за эту половину!
Их взгляды встретились и на несколько счастливых секунд Ирис была почти уверена, что Энджел сейчас её поцелует.
Но он отступил:
— Давай лучше я отвезу тебя домой.
Тогда она сама, первая, обвила его шею руками, прильнув к его горячим, против ожидания, губам. Ощутив, как он напрягся, Ирис уже была готова признать поражение, ожидая, что её вот-вот оттолкнут. Но Энджел всё-таки ответил на её поцелуй.
