Ну, он должен быть аппетитным для любого человека, который полчаса назад не оставил половину своего желудка на соседней мостовой. Меня же сейчас, как беременную девицу, мутило от любой пищи.
Катрин стояла ко мне спиной. Я видел, как она изо всех сил старается держать спину ровно. Оставаться невозмутимой, сдержанной, спокойной и уравновешенной. Может быть, зря?
– Не поинтересуешься, что меня сегодня задержало?
Она пренебрежительно повела округлым плечом:
– Фамильный приступ, ты же сказал.
О! Ирония? Да неужели?
– Приступ был следствием. Есть ещё и причина.
– Что за причина?
Обойдя стол, я сел напротив неё, скрестив руки на груди.
Её показная невозмутимость откровенно бесила.
Наори она на меня, устрой сцену, расплачься – всё было бы лучше, потому что живые эмоции дают выход энергии, а скандалы, как гроза, очищают, позволяя, пусть и с боем, но найти дорогу к взаимопониманию –дорогу друг к другу. Ну, или в конец рассорившись, расстаться.
Но это чёртова холодная вежливость – чтоб её!
Ладно, играем в сдержанность и холодность, котёнок? Будь, по-твоему.
Когда я злюсь, я не умею думать о последствиях. Или мне становится на них просто плевать.
Потянувшись за виноградом, я отщипнул пару ягод и забросил их в рот. На вкус они показались как политая лимоном картонка.
– Ты ничего не замечала в последние дни?
– А что я должна была заметить?
– Ну, я не знаю. Может быть, отсутствие чего-то? – я, раскусив, проглотил ещё пару ягод. – Или – кого-то?
– Да мне регулярно кого-то не хватает.
– Да?..
– Альберт! Оставь свои игры. Хочешь что-то сказать – скажи.
– Удивительно, котёнок, как часто я, слово в слово, хочу сказать тебе тоже самое, но понимаю, что это будет лишним. Ты ведь всё равно останешься молчаливой, холодной и отстранённой словно луна на небе. Светить – светишь, греть – не греешь. Скажи, что ты ко мне чувствуешь? И чувствуешь ли ты ко мне хоть что-то вообще?
Катрин в упор посмотрела на меня. Грудь её волнующим образом вздымалась под тонким платьем.
– А ты? Что ты чувствуешь ко мне? – блеснула глазами она. – Способен ли ты чувствовать? Хотя о чём это я? Конечно, способен! Ты такой любящий брат!
– Осторожней, Кэтти.
– Осторожней?! Да как ты смеешь?!
– Смею – что?..
– Ты ведь хотел сегодня поехать к ней?
– С чего ты взяла?
– Ведь хотел? – глаза Кэтрин сухо и зло блестели. – Почему не поехал? Потому что я позвонила? Вернула тебя с полдороги?
– Что за нелепые фантазии?
– Не лги мне! – её крик прозвучал неожиданно, требовательно, хлёстко, будто одним голосом она отвесила мне пощёчину.
Она швырнула телефон на стол, по разные стороны которого мы оба сидели.
– Видишь это? В этих маленьких милых штучках есть много разных интересных программ.
– Я знаю.
– Видимо, не обо всех, – резко бросила она. – Есть программка, позволяющая отследить местонахождение человека. Обычно её используют для того, чтобы знать, где находятся дети, но отследить мужа или любовника вовсе не сложно.
Её длинные, гибкие пальцы скользнули по чёрному экрану, и он сразу засветился, открывая карту дорог с маршрутом, обозначенным красным штрихом. Чёткая красная алая линия, виртуально указывающая на проделанный мной сегодня путь.
– Довольно далеко за город, правда? Полагаю, ты нанёс визит Рэю Кингу?
– Почему ты думаешь, что именно ему?
– А кому же ещё? Хотя, там ведь много народу. Его сын. Его другой сын. Его дочь. Впрочем, последняя, вряд ли. Девочек вашей семье больше уважают, чем любят. То ли дело – интересные мальчики?..
– Кэтти...
– Зачем ты ездил к Кингу?
– Ты говоришь таким тоном, что это начинает походить на допрос!
– Зачем ты ездил к Кингу, Альберт? Ты не ответил на вопрос.
– И не отвечу, – устало потёр я переносицу.
– И не надо. Я знаю.
– Знаешь? – усомнился я. – Что ты знаешь? Опять очередная неизвестная программа этого мира?
– Именно, – кивнула Катрин.
Очередное движение пальчиком с ухоженными, короткими ноготками и смартфон ожил, показывая картинку.
Вы никогда не мечтали увидеть со стороны как смотритесь в любовных играх? Я так точно не мечтал.
Чёртов Кинг! Дьявольское отродье! Какого чёрта он это сделал?! Какую цель преследовал? Или его страсть к разрушению в целях не нуждалась? Он просто получал острое наслаждение, разрушая чужие судьбы, психику, отношения!
Я его недооценил. Или переоценил? В любом случае это был удар под дых или даже хуже того – коленом в пах.
Ракурс был взят сбоку. Качество съемки не то, чтобы отличное, но самое главное рассмотреть позволяло без возможности усомниться в том, кто есть кто.
– Молчишь? Неужели природное красноречие оставило тебя, Альберт Элленджайт? – с издёвкой спросила она меня.
Да уж. Такого шока в жизни переживать ещё не приходилось. И такого стыда. Я даже не представлял, что настолько стыдно вообще может быть. Участвовать в процессе, даже с учётом всех индивидуальных нюансов гораздо лучше, чем наблюдать за этим со стороны.
– Так и будешь молчать?! – почти взорвалась Кэтрин.
Интересно, если бы мне прислали видео, на котором она бы развлекалась с Мередит, чтобы я почувствовал? Счёл бы это забавной выходкой? Постарался бы доказать, что быть с мужчиной гораздо приятнее, чем с женщиной? Или попросил взять меня в компанию?
– Альберт!
– Что ты хочешь, чтобы я сказал?
– Да хоть что-нибудь!
Внезапно меня обуял почти истерический смех. Нет, то, что я мог сказать в свете сложившейся ситуации было так драматично, что фарса смешнее и не придумаешь! Я не просто ж так трахался – я спасал честь дамы. Рыцарь, от которого ускакал даже конь. Так, на всякий случай. Во избежание неприятных инцидентов.
Кэтрин болезненно дёрнулась, будто я плеснул в неё кипятком. Наверное, восприняла мой смех как издёвку? Но честное слово, мне было не до иронии, не до издевательства и не до насмешек. Если бы я мог выбирать между продолжением этого разговора и провалиться на месте, вот без преувеличений и аллегорий – выбрал бы второе.
– Хочешь объяснений? Ладно. Будут тебе объяснения! Кинг предложил мне на выбор одновременно сложный и простой вариант. Как и большинство людей, я выбрал тот, что показался проще и, как это бывает с большинством – просчитался.
