А кого винить, что всё так складывается?
Наверное, виновата всё-таки она, раз невольно стала камнем преткновения между братьями.
– Если я тебе нравилась, зачем было держать меня на расстоянии?
– Я не хотел затягивать тебя туда, где в итоге ты всё равно оказалась.
– Да так ли это? Может быть, просто не хотел себя связывать? Нет, я… я понимаю, ты хотел, как лучше. Но ещё – был не уверен, что готов к чему-то серьёзному, а для несерьёзного слишком серьёзная я? В этом всё дело?
– Я боялся причинить тебе боль!
– А Артур не боялся.
– Он никогда ничего не боится. Да и с чего бы? Когда стоишь на позиции: «Терять в жизни нечего»?
– Он о тебе с такой ненавистью ни разу не говорил, – укорила Мередит Ливиана.
– А как говорил?
– Откровенно говоря, почти никак. Но, если сравнивать ваши отношения друг к другу, в его тоне больше горечи, а в твоём – злости.
– Значит из нас двоих я ближе к Каину, а наш бедный и несчастный Артур – нежный Авель. Даже имена обоих начинаются на «А». Как символично!
– Не нужно, прошу тебя!
– Что – «не нужно»?
– Говорить таким тоном.
– Как скажешь.
Фары вычерчивали ядовито-яркие жёлтые полосы, разбрасывая их между тесно стоящими деревьями.
– Что он сделал? – снова подала голос Мередит.
– Не твоё дело, – грубо прозвучало в ответ.
– Моё. Я хочу знать, что он сделал, что ты так его ненавидишь?
– Может быть, сделал вовсе не он, а я? – насмешливо донеслось в ответ через густые сумерки.
– Я серьёзно, Ливиан.
– И я серьёзно. Я виноват перед Артуром. Не он передо мной.
– Можешь, не виляя, прямо сказать, в чём дело?!
– Сложные ты ставишь вопросы, крошка. Ну, хорошо. Сама вызвалась покопаться в большой груде нашего грязного фамильного белья. Видишь ли, я жил с ними рядом, бок о бок. Любил Брэдли как родного отца (каковым последнего и считал, пока не вскрылась правда о Рэе), а взбрыки и выкидоны Артура считал проявлением его дурного характера, в то время, как Брэдли… он… он относился к Артуру не так, как ко мне. Господи, я никогда и помыслить не мог о том, что мой отец спал с моим братом. Я всегда слишком многого хотел от Артура, винил его в том, в чём он не был виноват. Я был слепцом и не помог ему в тот момент, когда он больше всего во мне нуждался.
Сердце Мередит обливалось кровью от жалости к ним, к обоим.
– Ливиан, не суди себя строго. Ты тоже был всего лишь ребёнком. Что ты мог против взрослых?
– Я мог быть на его стороне – на стороне моего брата. Я мог хотя бы знать, но я отказывался понимать правду. Я считал, что Артур домогается Брэдли и тем самым всё портит. А когда Брэдли повесился, винил в этом брат. Потом это его увлечение Энджелом – я не захотел его принять и был жесток. Артуру есть за что меня ненавидеть, но то, каким образом он решил мстить…
– А если это не месть? – тихо спросила Мередит, пристально разглядывая свои руки.
– Понимаю, почему ты предпочитаешь так думать. Но Артуру не нравятся девушки. Совсем. Никогда не нравились.
– Он так и сказал. В самом начале. Но потом… я не думаю, что он действовал из мести, Ливиан, и дело тут вовсе не в моём самолюбии. Просто… просто тебя ведь там не было?
– Жалеешь об этом? – усмехнулся он.
– Не знаю. И да, и нет.
– Противоречиво. Но согласись, моё присутствие всё бы изменило… к лучшему.
– Ты самоуверен. И у тебя на то основания, – серьёзно заявила Мередит. – Возможно твоё присутствие всё бы и изменило к лучшему, но, если честно, я не жалею о том, что тебя не было. Судя по тому, что я услышала и по тому, что увидела, Артур заслуживает чего-то хорошего. И если я смогла подарить ему радость, пусть всего на час, я не стану об этом жалеть.
– Даже если это разобьёт тебе сердце?
Мередит фыркнула:
– Он, конечно, может меня ранить. Как и ты. Но моё сердце не тонкий хрусталь. Разбить его не так-то просто.
– Жаль, я не учёл этого раньше.
Ливиан затормозил, заглушив мотор и, скрестив кисти руки на руле, посмотрел на Мередит так пристально, что у неё дрожь пошла по телу.
– Зачем мы остановились? – тихо спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
– Хочу задать всего один вопрос.
Его взгляд словно прожигал в груди дыру и Мередит казалось, что грохот собственного сердца заполняет всё вокруг.
– Мередит, мне всё равно, что первым у тебя был мой брат. Для меня это неважно, не так много значит. Это просто случайность. Ну, так вышло. Если ты согласишься оставить это в прошлом, оно там и останется. Я хочу, чтобы ты понимала ситуацию целиком: я не бодаюсь с Артуром, не пытаюсь ни над кем взять вверх. Для меня сейчас значение имеешь только ты – не Артур. В том, что случилось, виноваты мы оба, и он, и я, но, если ты думаешь, что Артур сможет выстроить с тобой серьёзные отношения, ты ошибаешься. У него не получится, даже если бы он захотел. А он… можешь считать мои слова чем угодно, но я знаю моего брата, как никто другой – он не захочет. Мы такие какие есть, а тигр всегда полосатый. Терпеть измены с женщинами нелегко, подумай, каково знать, что твой соперник – мужчина? Ты точно готова к этому? Всерьёз хочешь положить свою жизнь на алтарь чужого счастья? Да и сможешь ли ты дать ему это счастье?
Мередит слушала, по-прежнему глядя на свои руки, такие маленькие и белые в плотном мраке.
– Мередит? – позвал её Ливиан. – Ты меня слышишь?
Она кивнула.
– Конечно слышу, Ливиан.
Она чувствовала его нетерпение, злость, готовую прорваться сквозь панцирь самообладания.
– И? – настаивал он на ответе.
Мередт вздохнула.
Она не Линда. Вот у кого всегда отлично получалось чему-то противостоять. Сестра даже получала от этого удовольствие.
Мередит же всегда старательно избегала конфликтов.
В конфликте приходится ранить словами, а делать это больно. Но иногда, как сейчас, необходимо.
Она взглянула на Ливиана.
Красивый, опасный, похожий на волка.
Ливиан ассоциировался у неё со вкусом миндаля – его горечь трудно чем-то перебить. Разве, что полынью?
Артур – полынь. Ливиан – миндаль. Оба горькие, похожие, разные.
– Как странно то, что вы соперничаете из-за меня, – медленно проговорила она. – Я не похожа на девушек, из-за которых соперничают парни.
Челюсть Ливиана сжалась, скулы заострились:
– Ты нравилась мне и до сегодняшнего дня. Ты же знаешь это? И я тоже был тебе далеко не безразличен. По-твоему, я должен просто отойти в сторону, даже не сказав в защиту нас ни одного слова? Я бы так и сделал, клянусь! Знай я наверняка, что с Артуром ты будешь счастлива. Если бы на это был хоть малейший шанс! Но шанса нет. Ты не вытащишь его из его ада, Мередит –это он утянет тебя за собой. Смотреть на то, как человек уничтожает себя сам, шаг за шагом, день за днём – мучительно. И я говорю это не потому, что мы соперники – я говорю это потому, что это правда. Правда, которую рядом с Артуром пережил я, и на которую он обречёт тебя.
