Без одежды мы беззащитны, потому что одежда в какой-то мере скрывает наше тело как маска. Обнажённое тело не каждый умеет носить с достоинством. Без одежды мы либо величественны и прекрасны, либо нелепы, жалки и смешны. И последнее совершенно асексуально.
Ну что ж? Он выполнил свою часть договора. Я выполню свою. Как бы мне это не претило. И он вправе отказаться облегчать мне существование.
Потянув за замочек замка, скользящего по лентам, фиксирующего между собой пару звеньев с противоположной стороны, я расстегнула кожаную куртку, небрежным жестом отбросив её в сторону. Медленно и томно обычную водолазку хрен стянешь. Я, по крайней мере, и стараться не стала. Просто быстро стянула её через голову, бросив в том же направлении, что и куртку и она не самым изящным образом приземлилась на пол, нелепо растянув рукава в разные стороны.
Обнажённую кожу на руках и груди студил прохладный воздух.
Очередь была за обувью. Чтобы было удобнее расшнуровывать берцы, я поставила ногу на ближайший стул и неторопливо, не слишком заботясь о впечатлении, которое произвожу, ослабила шнуровку и разулась.
Осталось избавиться от кожаных брюк и скинуть бюстгальтер, и я оказалась, в чём мама родила. Благо, волосы длинные. Они золотистым плащом укрыли плечи, спину и часть бюста, дождём растекаясь по телу.
Раздевшись, я повернулась к моему… хм-м – кредитору?
В его взгляде я не надеялась прочесть ничего лестного, но, вопреки ожиданиям, они светились одобрением, если не откровенным восхищением. К счастью для нас обоих животное, скотской похоти я в нём тоже не прочла.
Отойдя к кровати, я растянулась на простынях, радуясь возможности прикрываться пусть и таким, нехитрым и далеко не эффективным способом и бросила моему противнику приглашающий взгляд.
Он пристально наблюдал за моими действиями и лицо его оставалось совершенно бесстрастным. Или, возможно, я просто разучилась читать по лицам? Ни вожделения, ни насмешки – алебастровая маска с блестящими глазами, ярко-красными губами.
Ладно, чёрт с ним. Пусть глядит. Может быть, чем судьба не шутит, всё, что он сможет, это только смотреть? По нему что-то непохоже, что мой вид его сильно заводит? Возможно, мне повезёт, и я окажусь не в его вкусе? А может быть, девочки – это вообще не по его части?
Не успела я воодушевиться и расслабиться, как он отлип от стены, что подпирал всё это время, и неспешно придвинулся к кровати, на которой я растянулась, тщетно стараясь изобразить равнодушную безмятежность.
Он двигался легко, как движутся тени, в которых так легко вообразить опасность и угрозу. Злой дух, один из орды злых ирландских слуа, всегда приходящих с запада с ночным ветром, один из орды мертвецов, не узнавших погребения в освящённой земле, что до скончания века будут мчаться в небесах и биться без устали.
Тёмная кровь…
Человек не способен противостоять призыву мертвецов. Только люди с безгрешными душами могут оказать сопротивления.
Или те, у кого души вовсе нет – демоны.
Согласно ирландским мифам слуа становятся люди, натворившие немело злых дел на земле. Небеса не принимают недостойных, Преисподняя отвергает их и даже древние языческие боги закрывают им дорого в языческий загробный мир.
Чтобы обрести покой, слуа пытаются проникают в дом умирающих, чтобы, следуя за отлетающей душой, найти дорогу в иной мир.
В его пластике было нечто бескостное, текучее и противоестественное. И в то же время невероятно привлекательное. Он легко растянулся рядом со мной, пристроив голову себе на руку, опираясь локтем на кровать.
Никогда не любила анализировать собственные чувства. Это никогда не заканчивалось ничем приятным. Моя душа, пусть и несколько иначе, но всё равно такая же бездна, как и души всех тех, кто меня окружает, а заглядывать в бездонную тьму кому понравится?
Я не хотела, чтобы на меня смотрели, за мной наблюдали, обо мне думали. Я хотела, чтобы всё, что должны было бы случиться, поскорее закончилось – болью это обернётся или удовольствием, не так уж важно на самом деле. Это не трагедия и не события – лишь очередной эпизод в моей жизни. Всю жизнь в девственницах не проходишь, и уж лучше странный незнакомец, напоминающий мифический инкубов, чем один из моих братьев.
– Ты собираешься любить меня взглядом? – протянула я.
– Тебя это разочаровывает?
– Не особо. Просто предупредил бы сразу, я бы особенно и не напрягалась. Или, после того, как я так постаралась, этот взгляд всё, на что ты способен?
– Ты меня провоцируешь?
– Конечно. Не люблю тянуть кота за хвост. Если ты мужчина, бери меня и закончим уже всю эту тягомотину, если нет… тогда к чему нам тратить друг на друга время?
– Ты так уверена в своих женских чарах? Хотя… ты действительно очень красива. Красивее, чем, видимо, сама думаешь.
– Если честно, я об этом не думаю. Моя красота не моя заслуга. Она просто есть. Не вижу смысла это обсуждать.
Он пожал плечами:
– Да я и не собирался.
Он перекатился, нависая надо мной, опускаясь всем телом. Впрочем, веса в нём было немного. Гибкий и лёгкий, словно туман он обволакивал со всех сторон, окружал облаком. Белая рубашка лишь довершала сходство с призраком, а ещё эти нереально светлые, как сверкающий конфетти, волосы…
Неожиданно даже для себя, я обвила руками его по-змеиному гибкую шею и притянула его к себе, первой коснувшись губами его губ. Откровенно говоря, в глубине души я надеялась, что он отстранится. Почему-то всё в той же самой глубине я была уверена, что этот прекрасный Лунный принц предпочитает мальчиков девочкам.
Губы у него были тёплые и, на удивление, мягкими, хотя визуально пухлыми вовсе не выглядели. Стоило мне лишь прикоснуться к этим губам, как по мне прокатилась волна тепла, от макушки по пяток – горячей искрой и тело, за минуту до этого словно твёрдое и деревянное, сделалось мягким, как разогретый воск, готовый принять любую форму.
«Тело предало», – забавное выражение. Всегда было интересно, как тебя может предать то, что является не просто частью – по сути это ты и есть. Моё тело всегда служило мне верно и послушно, делая только то, что я ему милостиво позволяло.
И на этот раз я с любопытством прислушивалась к незнакомым ощущениям. И отнюдь не намерена была оказывать им сопротивление. Зачем? Держать себя в узде я хорошо умею, когда хочу это делать. Но раз я всё равно проиграла, то почему не воспользоваться своим безвыходным положением и не получить от этого удовольствие?
Этот поцелуй… его можно было бы посчитать целомудренным. Но движение его рук целомудренными отнюдь не были. Я не испытывала ни стыда, ни страха – да и откуда бы им взяться? Лишь захватывающее дух ожидание, а когда его губы прижимались к моим – захватывающее упоение, непривычное, неожиданное и странное.
Но очарование казалось тонким и скоротечным. Невероятное чувство нетерпения охватило меня – я хотела, чтобы самое важное произошло как можно быстрее, хотела перешагнуть грань и черты и испытать либо блаженство, либо разочарование.
