Сандра Кинг относилась к Ирис с симпатией хищника к травоядному, но случись проголодаться – она сожрёт тебя без угрызений совести.
Ирис восхищалась Сандрой. Её яркой и холодной красотой, её жёстким бесстрашием, ведь создавалось впечатление, что напугать эту блондинку ничем невозможно. У девушки был определённый кодекс чести, которому она неуклонно следовала, но во многом её независимость проистекала из совершенно наплевательского отношения к мнению других людей. Ей правда была безразлично мнение толпы – важно только то, что она лично считала правильным.
Сандра представлялась Ирис в виде карающего ангела, следующего раз заданной программе, не ведающего ни сомнений, ни сожалений, ни любви. Бесстрастного и жестокого – по-своему совершенного, но совершенно жуткого именно из-за своей инородности, чуждости.
Ирис не могла не восхищаться, но… привязанности у неё мисс Кинг не вызывала. В глубине души (до ссоры с Энджелом Ирис себе в этом не признавалась), она боялась Сандры, понимая, что эта девушка единственная, на фоне кого сама она может потеряться.
Как всякая красивая женщина, претендующая на первое место, Ирис не терпела соперниц. Ни одна из её знакомых не была привлекательней её. Если исключить Сандру. Блондинка её затмевала по всем статьям. Ситуацию спасало два пункта: первый – Ирис не осмелилась бы вступить в открытое противостояние, понимая, что при прямом столкновении проиграет; второе – тот, чей интерес был важным для Ирис, для Сандры был братом, а не предметом пылких воздыханий и, по непонятным для Ирис причинам сама Сандра симпатизировала Ирис, поощряя их связь.
Пока у Ирис с Энджелом всё было хорошо, она считала Сандру подругой. Хотя теперь вообще приходилось сомневаться – а было ли когда-нибудь хорошо? Когда всё стало плохо, и Энджел, не говоря ни слова, просто исчез, часть гнева и неприязни на брата, она перенесла и на сестру.
Но вышедшая из-под контроля ситуация с беременностью заставила Ирис задвинуть гордость и неприязнь куда поглубже и обратиться к блондинке за помощью. Переступить через гордость было сложно, но захочешь жить – переступишь.
Жить Ирис хотелось. Всегда. А метаморфозы, происходящие с её организмом в последние месяцы, были способны напугать кого угодно.
Сандра выслушала её внимательно. К счастью для Ирис она не отмахнулась от возникшей проблемы. Признаться, Ирис даже не ожидала подобного участия со стороны этой странной, холодной, как Снежная Королева, девушки.
– Сколько раз, говоришь, ты пыталась сделать аборт.
– Дважды. И каждый раз тест, и осмотр у гинекологов подтверждает одно и тоже – я беременна, мать его! Как это может быть?! Можешь ты мне это объяснить?
– Нет. Могу только предположить, что процессы ускоренной регенерации, делающие моих братьев и отца такими неуязвимыми, работают и тут.
– И что мне теперь делать? Что со мной будет дальше?
– Надеюсь, что ничего.
– Надеешься? – с сарказмом, не способными прикрыть леденящий ужас, протянула Ирис. – То есть, наверняка гарантировать, что этот ребёнок-монстр, растущий во мне, словно раковая опухоль, меня не убьёт, ты не можешь?!
– Я не врач, Ирис. И не специалист по семейным аномалиям выродков из Хрустального Дома.
– Это очень утешает! Спасибо.
– Ты хочешь от меня утешений?
– Я не знаю, чего я от тебя хочу! – почти сорвалась на крик Ирис. – Нет, я понимаю, ты ничем мне не обязана и в той заднице, в какой я оказалась, виновата я сама – нужно было думать, с кем связываюсь. Прости за эту истерику, но мне очень страшно. Мне семнадцать! В этом возрасте беременность сама по себе способна сломать человеку жизнь, а тут ещё и это… никто не жаждет расплатиться смертью за романтику длинною в месяц.
Сандра смотрела с сочувствием:
– Я тебя понимаю. Мне правда, очень жаль, что всё так случилось. Чем я могу помочь? Что ты хочешь, чтобы я сделала для тебя? Поговорила с братом?
Ирис криво усмехнулась, зябко кутаясь в яркий шарф, намотанный поверх её изящного пальто.
– Как удобно быть мужчиной, правда? Сразу проблем наполовину меньше.
Лицо Сандры застыло, будто на мгновение она прикрылась маской, но корка льда, заставившая мимически мышцы держаться неподвижно, тут же «оттаяла».
– Мой брат пропал с радаров не потому, что бросил тебя.
– Правда? – зло хмыкнула Ирис. – Не потому? Наверное, он сделал это из большой любви.
– У Энджела в любом случае проблем не меньше твоих.
– И большинство из них он создал сам.
– О твоей разве нельзя сказать то же самое? – сурово резанула Сандра и крыть оказалось нечем. – Энджел ничего не знал о твоем положении, иначе, уверена, не слился бы. Да он и не сливался. Так случилось, что… – Сандра выдохнула, видимо, решившись объяснить отсутствие брата и его исчезновение из жизни Ирис. – У нас погибла мать. Мы до сих пор так и не поняли, было ли это обычной передозой или осмысленным самоубийством.
– Что?.. Прости, я ничего об это не знала.
– Конечно. Откуда бы тебе об этом знать? Ты не могла.
– Да, конечно, это в какой-то мере оправдывает ту молчаливую паузу, что взял Энджел.
– На самом деле – нет. Я не оправдываю моего брата, Ирис, я просто объясняю происходящее. Если бы не ребёнок, возможно, для тебя было бы гораздо лучше, чтобы всё вот так и закончилось. Будь я на твоём месте, меня бы и ребёнок не остановил от того, чтобы поставить точку в этой истории. Даже если всё наладится, ты должна понимать, что рядом с Энджелом ты никогда не будешь чувствовать себя в безопасности. Вернее, от всего остального мира он тебя, может, и защитит, но вот от себя самого…
– Ты думаешь, что когда-нибудь он станет относиться ко мне так, как твой отец относился к моей матери?
Сандра покачала головой:
– Мой отец никогда не трогал мою мать. В смысле, не поднимал на неё руки и не причинял ей физической боли. И моя мать, чего уж там, никогда не была ни идеалом, ни примером. Тебе не придётся бояться Энджела, но страх за него – вот то, с чем придётся идти по жизни. Он настоящий псих, и пусть, в отличие от отца, во многом его разрушительная энергия направлена внутрь, а не во вне, от этого не легче. Страшно смотреть как близкий тебе человек добровольно, ступенька за ступенькой, спускается в ад, а ты практически ничего не можешь сделать, чтобы этому помешать. Но у Энджела есть хорошие стороны. Тем немногим, кого он любит по-настоящему, он предан до конца. Он способен ради любимых на многое. Может быть, если ты окажешься той самой, ради тебя он и запрёт своих внутренних демонов на замок.
– Ты веришь, что это возможно? – с сомнением протянула Ирис.
– Верю? Ну, не знаю, – дёрнула плечом Сандра. – Наверное, правильно будет сказать, что я на это надеюсь.
Ирис вздохнула. У неё не было уверенности в том, что желание кого-то и откуда-то тянуть в ней вообще присутствует. Она никогда не воображала себя спасателем кого-бы то ни было, уж скорее видела саму себя принцессой и ценным призом.
