Сердце Ирис вело себя всё более и более странно. Было такое чувство, что оно то расширяется, то вновь сжимается. Ей ужасно хотелось наговорить кучу гадостей. В конце концов, это он во всём виноват, и должен заплатить! Да, хотя бы тем, чтобы проявить к ней толику уважения, смирения и…
Ирис хотелось, чтобы он вёл себя иначе. Но в то же время она совершенно ясно понимала, что Энджел вести себя иначе не будет. Ничто в его не говорило о желании иметь этого ребёнка. И он был не из тех парней, кого можно пристегнуть или припереть к стенке известием «ты отец».
С нехорошим предчувствием Ирис подумала о том, что если бы Сандра не настаивала, то Энджел бы вообще сюда не пришёл. Он её не любит. Она для него одна из многих других, мальчиков и девочек, что ручьём протекали через его койку, но у неё не хватило ума не оказаться в «отяжелённых» обстоятельствах.
Ему от него ничего не нужно. И дело обставляется так, что ей делают величайшее, мать его, одолжение тем, что просто не выставили за порог и не дали пинка, как приблудной собачонке. Ей делают величайшее одолжение уже тем, что пришли с ней поговорить? И она должна быть бесконечно благодарна?
О, женское естество! Ты и благословение, и проклятие, но проклятие – чаще. Беременная женщина жалка и уязвима, ведь она почти не принадлежит себе и становится зависимой – от благородства и честности того, кого выбрала в… кого? Возлюбленные? Партнёра для секса? Бой-френда?
У свободной любви есть множество плюсов, но существует один огромный минус – секс-партнёр не муж, в любой момент он может развернуться и скрыться в тумане, в любой выбранной направлении.
Хотя, по современной жизни, и мужья мало чем отличаются от бой-френдов на пять минут. Они так же безответственны. Ну, если ты выбираешь безответственного мужа.
Ладно, сама-дура-виновата, вот теперь и разгребай. Засунь свою гордость глубже и терпи.
Хотя – с какой это радости она должна терпеть? Ведь не на помойке же себя нашла? И не на улице она с ребёнком останется? У неё есть выбор. Да, идти и склонять голову перед Катрин противно. Но это лучше, чем добровольно лезть в муравейник дома Кингов.
Всё это Ирис обдумывала, пока они шли к школьному кафе.
Ирис не ожидала проявления галантности со стороны Энджела, и всё же он скорее на автомате, чем заботливо, помог ей снять пальто и устроиться за столиком.
– Сандра сказала, что ты беременна, – заявил он без всякого вступления, опускаясь за столиком, напротив. – Судя по всему, где-то месяце на третьем?
– Не знаю.
Выразительная бровь изогнулась вопросительной дугой:
– Не знаешь? – нахмурился он.
– Я сделала два аборта, и каждый раз…
– Что ты сделала?
– Сестра тебе не рассказывала? Ну, да. Понимаешь, изначально я пыталась решить ситуацию иным способом. Я готова стать матерью не больше, чем ты отцом. Да, кстати? Стоит ожидать вопросов, типа «извини, а это точно мой ребёнок?».
– Нет. Я отчего-то не сомневаюсь в твоих словах, Фиалка.
Пришёл черёд Ирис морщиться:
– Не зови меня так. У меня другое имя. И мне будет приятно, если ты его запомнишь.
– Не кипятись. И я так понимаю, что твоё раздражение не из-за имени? Вернёмся к тому, с чего начали? Ты не уверена в сроках?
– Я забеременела на одной из наших последних встреч, перед тем, как ты так мило слился. Но, думаю, отсчёт следует вести от последнего…
Ирис прервалась, увидев, как от удивления широко распахнулись глаза Энджела.
– Ты полагаешь, что плод начал развиваться по-новому? То есть – с начала? По-твоему, такое вообще возможно?
Страх, задремавший было после встречи с Сандрой, вновь поднял свою ядовитую голову:
– Это ты мне скажи – возможно или нет?! Это – ваша фамильная особенность.
– Прости, Ирис, но я ничего об этом не знаю. Никогда ни о чём похожем даже не слышал. Господи! – он словно смахнул с лица паутину и на мгновение на его лице проступило выражение, весьма смахивающее на брезгливость, что больно ранило Ирис. – Неужели мы до такой степени выродки? Это что-то невообразимое.
– Именно, – губы сделались холодными и почти неподвижными, даже говорить стало трудно. – И ты втравил меня в это.
– С вами, женщинами, всегда одни проблемы.
Ирис резко поднялась, ощутив острую потребность уйти отсюда как можно дальше.
– Подожди! – схватил её за руку Энджел, удерживая.
– Оставь меня в покое! Возвращайся к своим любимым мальчикам, которые, я уверенна, тебе таких проблем не доставят! А я уж сама как-нибудь разберусь.
– Брось! Прости, я не это хотел сказать!
– Охотно верю, что сказать ты этого не хотел. Но именно так ты и думаешь. Я сказала – отпусти меня!
– Сядь, Ирис, – Энджел говорил мягко, но в голосе его тихо зазвенел металл.
Впрочем, она его не боялась. Ирис вообще редко чего боялась. Беременности, например – да, а какого-то мальчишку, пусть и психопата – нет.
– Эй! – окликнул их мужчина, с табличкой «менеджер» на бейджике. – У вас всё в порядке?
– Да!
– Нет! – ответили оба одновременно.
– Эй, ты, парень! А ну, отпусти девушку!
Энжел крепче сжал пальцами кисть Ирис, глядя ей в глаза. Она и не подумала отводить взгляд.
– Не обостряй ситуацию, Фиа…Ирис. Ты ведь не хочешь, чтобы у честного человека случились неприятности из-за моих неосторожно сорвавшихся слов. Я-то буду только рад пар спустить, но по отношению к нему не совсем честно.
На этот раз Ирис ощутила приступ настоящего отвращения. Он манипулировал ей. И у него получится.
– Всё нормально, – с натянутой улыбкой повернулась она к подошедшему к ним мужчину. – Мы просто немного поспорили.
– Точно?
– Тебе же сказали, – холодно прошипел Энджел, снова опускаясь на свой стул.
Ирис нехотя последовала его примеру.
Она уже искренне пожалела, что заварила всю эту кашу. С чего она взяла, что Кинги помогут ей решить проблему? Судя по всему, они её только увеличат.
– Ты доволен? – ледяным тоном обратилась она к нему, смерив не более тёплым взглядом.
– Извини, что сболтнул лишнего. Некоторые мысли действительно лучше оставлять при себе.
– Так, ладно. Хватит.
– Хватит? Мы ещё даже не начинали.
– Энджел, я так понимаю, что известие выбивает тебя из колеи?
– А тебя – нет?
– У меня нет другого выбора, кроме как разгребать последствия. Но мы оба понимаем, что у тебя такой выбор есть. Как сторона участвующая, ты имел право знать… но никто тебя силком участвовать в моей дальнейшей судьбе не просит. Ты можешь быть свободен.
