Похоже, моё громкое, почти взрывное появление его удивило.
– Сандра! Мы только виделись, а ты уже успела так сильно по мне соскучиться? Польщён.
– Перестань паясничать. Почему ты ни слова не сказал мне о Ньевес?
– А должен был? – он потянулся за бокалом, уже пустым наполовину, и осушил его в несколько глотков. – Цель нашего разговора было вовсе не обсуждение личной жизни твоего брата-близнеца.
– Перестань! Ты понимаешь, что я не останусь в стороне? Жизнь и благополучие Энджела то немногое, что мне волнует в этой жизни.
– Единственное, что тебя волнует. Единственное, что способно вывести из себя и проявить эмоции.
– Ты прав. Почему ты ничего мне не сказал?
– Можешь расценивать моё молчание как трусость.
– Что?!
– В последнее время всё так навалилось: сплошные неприятности. Смерть твоей матери, возвращение Сирены в город, интриги Элленджайтов. А тут ещё эти неувязки с личной жизнью – голова кругом.
Он говорил всё это спокойно и легко, будто шутил. Хотя я понимала, что за этой лёгкостью небрежностью тона таятся вполне серьёзные проблемы.
– Забавно, не правда ли? У большинства людей роман это всего лишь роман, и лишь у нас всё усложняется немыслимыми разборками.
– Ты сам заставил Энджела спать с этой девчонкой! Всю нашу жизнь ты торговал нами, словно дешёвый сутенёр…
– Это не правда, Сандра, – уверено начал Рэй, а потом на его губах расцвела мерзкая нахальная ухмылка. – Я никогда ничего не продавал дешевле, чем по себестоимости. А что касается того, что я настаивал насчёт уважить девушку и подарить ей немного любви и ласки… твой брат трахал всё, что движется, не велика заслуга и не велики усилия ещё одну щёлку оприходовать.
Ухмылка сошла с тёмного лица, черты заострились. В такие моменты в Рэе как никогда становилось заметным его демоническое, противоестественное начало.
– Не моя вина, что он не умеет пользоваться своим «нефритовым жезлом» без последствий.
– Кто бы говорил?! Ты ведь не думаешь, будто кто-то из твоих многочисленных отпрысков верит, что его рождение было тщательно запланировано?!
– Ладно, не будем увязать в деталях. Энджел должен будет вернуться и принять последствия своих слишком расслабленных действий.
– Ты будешь говорить со мной об ответственности? Серьёзно?
– Именно я, Сандра. Обо мне много чего можно сказать плохое, но, чтобы ты там себе не думала, что такое ответственность я прекрасно знаю.
– Значит, ты будешь настаивать, чтобы Энджел оставил девушку, которая ему не безразлична, с которой, к слову, он, выражаясь твоими словами «несёт последствия за свои поступки» для того, чтобы ты мог решить за его счёт свои грязные делишки.
– Да. Я стану настаивать.
– А если он не послушается тебя? Если решит настаивать на своём?
– Он так не сделает.
– Ты всегда его недооценивал.
– Нет, не было такого.
– Ну, а если…
– Хватит, Сандра! Никаких «если» быть не может. Он сделает так, как я скажу.
– Понятно. Если он рыпнется, ты сделаешь то, что делал всегда – шантаж и угроза?
– Зачем изобретать нечто новое, если и старое прекрасно действует? – пожал он плечами.
Ублюдок был чёртовски доволен собой. Как и всегда.
– Ребёнок Ирис будет таким же внуком тебе, как и дети Ньевес.
– Да мне плевать – честно. Я не из тех отцов-патриархов, что ратуют за расширение родовой ветви любым путём и видят смысл жизни в потомках. Будет ребёнок, не будет ребёнка… хотя, он, конечно же будет, но – какая разница? Я как ты прекрасно знаешь, эгоист, меня интересует то, что здесь и сейчас, а туманное будущее пусть заботится о себе тогда, когда станет настоящим.
– Хорошо, пусть так. В настоящем есть Энджел. Твой сын, которого ты всю свою жизнь использовал, как только мог – для собственного развлечения, как разменную карту, как способ подзаработать.
– Не драматизируй, Сандра. Правда в том, что наша извращённая порода всё равно бы занималась тем, чем он занимался. Так у него хотя бы было оправдание в собственных глазах…
– Можешь оправдывать себя, но правда в том, что ты ломал и гнул нас, калеча нашу психику с самых первых дней. Благодаря тебе то, что большинство людей и вообразить не может, является нашей обыденной жизнью.
– Да-да! Я помню и знаю, что вы бедные и несчастные овечки. Ты напоминаешь мне об этом при каждом удобном и неудобном случае, Сандра…
– Ты сломал его. И можешь сколько угодно молоть языком, мы знаем, что это так. Ты растил его шлюхой и тряпкой, без малейших представлений о моральных ценностях.
– Возможно, он, как и ты, имеет их не благодаря, а вопреки? – с привычным для себя сарказмом, процедил Рэй.
– Тебя никто не просит ни заботиться о нас, не помогать, не любить. Просто один единственный раз не мешай. Дай ему шанс стать счастливым рядом с девушкой, которую он любит…
– Да ты романтик, Сандра. Энджел – любит?..
– Ради неё он перестал встречаться со своими мальчиками, завязал с наркотой и прочими любимыми развлечениями…
– Надолго ли?
– Какая разница! Просто дай ему шанс! Не вмешивайся!
– Каким образом я могу это сделать? При всём моём желании, я не могу превратиться в твоего брата и жениться за него на Ньевес.
– Женись за себя! Ты всегда хвастался, что можешь при желании обольстить любую.
– Хватит пустых разговор… кстати, ты считаешь, сколько раз за последние полчаса я это повторил? Но на этот раз правда хватит. Сандра, твой брат сам поставил нас в эту некрасивую ситуацию. Отец Ньевес имеет не меньшие силы, чем я, и если он объявит нам войну, погибнет слишком много людей.
– Какая разница?! Мне плевать на этих незнакомых мне людей!
– Как негуманно.
– Я их не знаю, большинство в глаза не видела. Меня интересует мой брат и Ирис. Я хочу, чтобы они были счастливы и благополучны. А жизни наркодилеров, нарко-баронов, торговцев оружием, сутенёров и казнакрадов, взяточников и коррупционеров меня нисколько не беспокоят. Да и с чего бы?! Чем меньше этого дерьма на улицах, тем легче дышится.
– Ну а для меня это мои люди, которые доверяют мне. И перед которыми у меня есть обязательства.
– Перед ними, значит, обязательства, а перед собственным сыном их у тебя нет?!
Я с ненавистью глядела – но что ему взгляды?! Его и пушкой не прошибёшь.
– Сандра, – начал Рэй мягко. – Не будь ребёнком. Постарайся меня понять. Я вынужден поступать подобным образом. На одной чаше весов Энджел со своим новым увлечением, которое, возможно, заставит его образумиться, хотя, скорее всего – нет. А на другой – равновесие сил в городе, которое с таким трудом найдено. Нам легко говорить о войне, ведь мы практически бессмертны. Ну, а как же другие люди?
