Гад снова ударил меня по попе. Звонко. Так что чуть не взбрыкнула. Но тут же ладони по ягодицам сползли ниже, настойчиво раздвинули колени. И развилки ног коснулось что-то твердое. Большое, гораздо больше пальцев. Уже знакомое.
— Ты отдохнуть не желаешь? — Мое предательское тело отозвалось приятной тянущей болью внизу живота. Мгновенно. Оно словно забыло, как извивалось на кровати всего несколько минут назад.
— Если хочешь отдохнуть, есть один способ. Берешь ручку и подписываешь.
— Не надейся! — я мужественно стиснула зубы, но на ручку даже не взглянула. Должно же было выработаться какое-то привыкание после четырех оргазмов. Как иммунитет на вирус! Не всегда же этому гаду добиваться от меня полного подчинения.
— Уверена?
Горячие губы коснулись спины, чуть ниже лопаток. Следом по позвоночнику пробежала огненная волна, и я сама не заметила, как выпятила зад.
— Конечно.
— Обожаю твое упрямство! — взяв меня за бедра, Басманский медленно потянул на себя. — И все остальное обожаю, — добавил так хрипло, что вздрогнула.
О том, что это будет неравная схватка, можно было догадаться с самого начала. Чистой игры от Басманского я пока вообще не видела. Но то, как он играл… Какие штуки выделывал с моим телом… это было за гранью.
Еще на коленях я держалась. Он таранил меня сзади. Влажные шлепки эхом отражались от стен, и из-за быстрых движений картинка перед глазами размывалась, как в экспрессе.
Когда поднял и прижал спиной к своей груди, тоже не сдавалась. Под этим углом член задевал какие-то особенно чувствительные точки, и молчать было сложно. Чтобы не перепугала воплями всю высотку, Эду пришлось переключиться с сосков на губы и закрыть мне рот рукой.
Но, когда он снова опустил меня вниз… прижал голову к матрасу и начал буквально ввинчиваться, сознание отключилось. Я стала просто самкой. Жадной, буйной, текущей на его член и готовой на все, чтобы только эти нереальные круговые движения, это трение не прекращались.
Повторять свое предложение Басманскому не понадобилось. Прямо перед тем, как окончательно потерять голову, я подтянула к себе документы. Быстро, между толчками, подписала каждый листок. И уже через секунду орала: "Да!"
Вначале просто орала. Потом захлебывалась слезами от того, как сильно это было.
Сожаление на тот момент даже не кольнуло. В голове стоял туман, а тело растеклось по простыне. Меня не было. Рядом мужской голос что-то нашептывал. Меня гладили, осыпали поцелуями щеки и плечи. А я лежала в собственной нирване, не своя и не чужая.
Сейчас, когда пришла в себя, стало стыдно. Эта непривычная жгучая эмоция захватила целиком. Но врать себе больше не удавалось — стыдно мне было не из-за контракта. Он валялся на полу вместе с пачкой презервативов и обрывками фольги. Отличная компания!
Щеки горели из-за другого. Никогда, даже в фантазиях, я не знала, что способна так отвечать, так шуметь и так загибаться от удовольствия. Не было у меня такой функции. Обычная бухгалтерша, мать-одиночка, вся жизнь по схеме "дом-работа-магазин-дом".
А теперь распробовала. Подсела с одного раза. И пока не готова была отказаться от повторения… вновь и вновь.
Глава 8. Второе правило хорошего секса: "Практика, практика и еще раз практика"
"Ох, не от улыбки "каждый день светлей"!
Не от улыбки".
Энциклопедия женской мудрости
Лена.
Со всеми прелестями новой работы я познакомилась в первый же день. Меня мало того, что отымели во всех позах, выдали банковскую карточку с уже перечисленным авансом, так еще и ровно в восемнадцать ноль-ноль усадили в оплаченное такси.
Довольное сытое чудовище грозно зыркнуло на водителя. Коротким взглядом сообщило какой-то приказ, и меня как раритет, готовый развалиться в любой момент, осторожно повезли домой.
Уже возле подъезда дурман от случившегося спал окончательно. Я по-прежнему не жалела, но почему-то встреча с сыном вызывала трепет. Несмотря на свои три, Даня видел меня насквозь. Он умел считывать эмоции. Радовался вместе со мной и печалился. Гордился мною. Для него я была любимой мамой, самым дорогим человеком на свете.
В том, что он почувствует изменения, сомневаться не приходилось. Но вот как их объяснить…
Над этим я ломала себе голову, пока шла от такси до детского сада под домом. С этими мыслями вошла в узкий светлый коридор с медведями и зайцами на стенах. А дальше Данька сам выбежал ко мне навстречу. Привычно бросился в объятия. Сжал.
Маленький такой, хоть и выше всех детей в своей группе. Красивый. Самый красивый мальчик на свете. И очень ласковый.
— Мама, — доверчиво положил голову на плечо.
Мое сердце на миг замерло. В душе смешалось такое количество эмоций, что вот-вот могли брызнуть слезы.
— Как день прошел? — голос сел.
— Играли. Кашу я не ел. Она с комочками.
— Ну да, ты такую не любишь.
Данька вдруг отпрянул. Посмотрел на меня. Необычно, по-взрослому. А потом заулыбался.
— Ты красивая.
От неожиданного комплимента переносицу заломило с такой силой, что пришлось стиснуть зубы.
— Я обычная. Как всегда, — слова давались с трудом. — Просто платье красивое. Я его еще утром надевала, для собеседования. Помнишь?
— Нет. Сейчас красивее, чем утром. — Он снова потянул ко мне руки и обхватил шею. — Мамочка, ты у меня самая красивая.
— Я же твоя мама.
Внутри будто солнце разгорелось. Теплое, светлое. Мое собственное. Под его лучами ни одного страха не осталось. Вот так просто. Без разговоров и неловких попыток объясниться.
— Пойдем домой? — я поцеловала сына в щеку.
— Пойдем, — он еще сильнее сжал меня, а потом отпустил и побежал за вещами.
* * *
После теплой душевной встречи в детском саду я больше ни о чем не волновалась. Разные мысли все еще вились в голове голодными змеями, но теперь они казались беззубыми и не ядовитыми.
Возможно, это было последствием хорошего секса и наутро стоило ждать возвращения нервозности. С теми эмоциональными качелями, какие устроил мне Басманский, нельзя было ничего исключать. Но в лучших женских традициях я отложила домашнюю лоботомию на завтра и просто наслаждалась хорошим вечером.
В идеале наслаждаться им было наедине с сыном. Под мультик и компот. Но Лиза опять оказалась в своем репертуаре. Явилась, когда не ждали.
На этот раз вместо торта в руках у нее была коробочка с моими любимыми эклерами, а в глазах читалась вина.
— Я мириться пришла, — произнесла она с порога и по устоявшейся традиции потопала на кухню. Как всегда, не дожидаясь ответа. Словно бульдозер. Еще один на мою голову.
