То, что плескалась в глазах напротив, меньше всего походило на равнодушие. Или я попал в десятку, и моя девочка все эти годы держала себя на жесткой феминистской диете. Или… Ответ додумывать не пришлось. Поля выдала его сама.
— Ты у меня один-единственный такой. Все мужики как мужики, и лишь ты, Крамер, орел! Паришь высоко в небесах и иногда спускаешься ко мне на грешную землю. Одариваешь, так сказать, вниманием.
— Так я лучший?
— Неповторимый.
Ни добавлять ничего, ни спорить дальше Поля не пожелала. Вместо нового взрыва возмущения она открыла дверь и ласточкой выпорхнула в питерский вечер. Выговорившаяся как надо и вполне готовая ко второму акту.
Долго тянуть с продолжением я не стал. Как только закрылась дверь подъезда, досчитал до десяти и двинулся следом.
Теперь я уже точно знал, куда шел. Старое пошарпанное крыльцо, которое лишь пьяный дурак мог не узнать. Все тот же код от домофона.
Дом будто ждал. Осталось лишь выяснить, ждала ли на самом деле одна из его жительниц.
Глава 10. Короткое замыкание
У женщин от поцелуев коротит мозг.
У мужчин — член, и они активно
пользуются замыканием у первых.
Поля
Почему-то так сложилось, что все самые сильные эмоции, которые я когда-либо испытывала, во мне вызывал один и тот же человек — Леха.
Когда он уехал первый раз, когда исчез во второй, мне было так плохо, что хоть в Неву прыгай — остужай голову.
Когда в девятнадцать в любви признался, а потом в двадцать пять шептал здесь, на лестнице старого дома, что скучал, — думала, от счастья сердце разорвется.
И вот сейчас тоже чувствовала… Не злость. Ею я переболела вчера в ускоренном режиме. Не радость. Радоваться было нечему.
Скорее, это было недоумение. Мало того, что Крамер, не скрываясь, заводил шашни направо и налево. Звал на свидание и тут же находил себе сговорчивую компанию. Так он еще готов был тратить свое драгоценное время на мою работу! Носитель языка хренов!
Это не укладывалось в голове и шло вразрез со всеми законами логики.
Единственным подходящим объяснением было, что он просто сбрендил. Подхватил у себя там, в Лондоне, какой-то вирус и теперь, бедняжка, ушел вразнос.
Теория слабо объясняла мою собственную реакцию на больного, но неплохо помогала быстро перебирать ногами по искореженной тротуарной плитке.
Впервые у меня нигде не застрял каблук, а подъем на третий этаж прошел вообще незаметно. Взлетела как на крыльях.
Жаль, запереться так и не успела. Ключ был уже в замке, когда со стороны лестницы послышались глухие шаги. А потом кто-то нажал на ручку и потянул дверь на себя.
Ну, конечно же! Отпустил он меня так просто! Как же!
Удивления не возникло. В крови было еще слишком много адреналина. И вместо того чтобы прогнать гостя, я еще шире распахнула дверь.
— Что такое? Забыл сказать, что квартиру в этом доме нашел?
— Забыл кое-что сделать. Важное.
Лешка воспользовался моей глупостью мгновенно. Даже не спрашивая разрешения, он переступил порог и… Вдруг потянулся к моим очкам.
— У тебя что-то возле глаза.
Грубые для такого лощеного паршивца пальцы коснулись висков. Незаметно убрали очки. И плавно спустились по скуле к губам.
— Крамер, дверь у тебя за спиной. Отдай мои очки и вали к чертовой матери!
— Какой грязный рот для такой чистенькой училки.
Пока я подбирала слова, чтобы отгрузить ему очередную порцию грязи, Леха резко всем корпусом толкнул меня к стене. Буквально приплющил своим телом.
— Бульдозер проклятый. Отпусти!
Я ударила по плечам, дернулась изо всей силы. Но какое там! Здоровенный гад! Гораздо крупнее, чем был в молодости и шесть лет назад. И ведь, судя по ребристой батарее из мышц, которой прижимался ко мне, даже пуза не отрастил. Твердый весь, литой, обжигающий.
Никакой справедливости!
— Пощупала? — чувственные губы расплылись в плотоядной ухмылке. — Нравится?
Леха перехватил мои руки и зажал вверху над головой.
— Что тебе от меня надо?! — вырвалось с рыком.
— Поцеловать хочу.
— Вчерашних красоток было мало? Или сравнить решил?
Я попыталась зарядить коленом в пах, но вместо этого мужские бедра еще сильнее вжались мне в живот.
— Хочу хоть раз поцеловать тебя в сознании.
— Насильно!
Судя по тому «дулу пистолета», которое уперлось в пупок, целоваться кое-кто вознамерился в режиме «Все включено».
— Начинать с чего-то нужно.
— Нет! — я снова попыталась вывернуться. Никаких поцелуев! Никаких обжиманий! Не с ним! Но проще было сдвинуть стену.
— Да.
Леха приблизил лицо. Потерся носом о нос и, стоило мне попытаться отвернуться, накрыл рот своими губами.
Сволочь!
О том, какая именно он сволочь, сказать не удалось. Мне теперь совсем ничего не удавалось. Умелый язык заставил губы раскрыться. Толкнулся в рот и, словно нащупал рубильник, отключающий мозг, вырвал первый стон.
Я сама испугалась, когда его услышала. Не могла я так быстро сдаться! Ни после вчерашнего, ни после сегодняшнего. Это ведь Крамер! Сволочь, мерзавец, подлец!
Но ноги подгибались.
Язык ласкал небо, сплетался с моим языком.
А руки, внезапно ставшие свободными, зажили своей жизнью.
Пара секунд, и весь боевой задор стек теплой волной в низ живота. Еще пара секунд, и злость заставила обхватить ладонями шею этого мерзавца, провести ногтями по коже. Бархатной, горячей, потрясающей.
Ничего общего… ни с кем.
Мое собственное сумасшествие с роскошным телом и бешеным темпераментом. Призрак из прошлого, который регулярно приходил во снах, заставлял стонать, сжимать между ног одеяло и просыпаться от дикого желания.
— Сладкая, вкусная… Девочка моя золотая.
Лешку вело так же, как и меня. Он не останавливался ни на секунду. То целовал. То что-то шептал, очень похожее на проклятия. То заставлял всхлипывать, до боли сжимая грудь, скользя влажным языком по шее и сминая ягодицы.
Кобель блудливый! Будто чувствовал каждое мое чувствительное местечко. Видел как карту и уверенно шел по маршруту.
Зря я все же открыла дверь. Зря позволила прикоснуться. И метила его сейчас клинописью тоже… зря.
— Крыша от тебя едет.
Леха на секунду оторвался от меня. Заглянул в глаза и вновь набросился на губы. Жадно, как много лет назад, когда я еще сама не знала, что люблю этого идиота и буду скучать по его ворованным поцелуям.
